Жюльетта Бенцони - Кинжал и яд

Какая непонятная бравада побудила маркизу де Вобадон появиться в тот вечер на людях? Желание бросить вызов толпе или же просто неведение? Уже несколько дней назад она договорилась пойти в театр с д'Оландо-ном и не сочла нужным менять свои планы — а возможно, не знала о распространившихся по городу слухах.

Правда, в течение всего дня Шарлотта не видела д'Оландона, хотя они договорились встретиться еще утром. Когда же удивленная этим обстоятельством молодая женщина послала к нему Бабетту, служанка вернулась с известием, что дома никого нет. Один из соседей сказал, что господин д'Оландон внезапно уехал в деревню по срочному делу.

— Уехал? Не предупредив меня? Надо полагать, дело очень срочное… — задумчиво произнесла Шарлотта. — Но это не имеет значения, я пойду без него! Приготовь платье.

— Мадам хочет выйти одна?

— А почему бы и нет? Не в первый раз! Кроме того, я ведь иду в театр, там я наверняка встречу десяток друзей, которые вполне заменят мне Оландона. Не хочется упустить такой случай: у меня новая шаль, и надо в ней показаться.

Эту шаль из великолепного пурпурного кашемира Шарлотта купила сегодня утром. Вещица была для нее дорога, однако молодая женщина считала, что с финансовыми затруднениями отныне покончено. К черту скупость! В этой кашемировой шали она будет выглядеть ослепительно.

Час спустя маркиза де Вобадон в роскошной шали на плечах появилась в своей ложе на первом ярусе. Глаза сверкали от возбуждения, и она как никогда была уверена в своей красоте. Наступил антракт, в партере мужчины поднимались с мест, переговаривались между собой или же направлялись к ложам, чтобы приветствовать прекрасных подруг. Царил обычный для театра гул: радостные восклицания, шелест шелка, треск вееров. Шарлотта с наслаждением внимала ему, приняв картинную позу у бортика ложи и не сомневаясь в успехе. Она обожала театр, а в этот вечер собралась самая блестящая публика.

И действительно, ее вскоре заметили. Кто-то крикнул:

— Смотрите! Это же Вобадон!

Все зрители, словно один человек, повернулись к ложе. Мгновенно воцарилась полная тишина, и в этом безмолвии явственно чувствовалась угроза. Молодой женщине внезапно стало страшно, она побледнела и сделала шаг назад, чтобы ухватиться за обитую красным бархатом спинку своего кресла.

Тогда тишина взорвалась проклятиями. Кулаки яростно вздымались, и триста глоток вопили в едином порыве:

— Долой предательницу! Долой женщину в красной шали! Эта шаль в крови д'Аше…

Только теперь Шарлотта все поняла и безумно испугалась. Однако она попыталась овладеть собой. Это не может продлиться долго, эти крики стихнут. Нужно сохранять спокойствие и делать вид, будто все это относится вовсе не к ней. Толпа всегда склоняется перед мужеством! И молодая женщина, надменно вскинув голову, вновь уселась в свое кресло.

Но крики лишь усилились. От партера до райка весь театр ревел и рычал:

— Смерть убийце д'Аше! Смерть предательнице! Повесить ее!

В криках этих звучала такая ненависть, что Шарлотта похолодела от ужаса и словно застыла в своем кресле. Внезапно она поднялась с побелевшим лицом — внизу, среди тех, кто с особой яростью вздымал кулаки и проклинал ее, она узнала Альфреда де Форминьи.

Тогда, судорожно запахнув шаль, Шарлотта бросилась к выходу под улюлюканье всего зала. Добравшись до дверей своего дома почти без памяти, она дернула за шнурок звонка, но в доме никто не отозвался. Наверное, Бабетта легла спать… или сбежала! Шарлотта машинально толкнула дверь, которая оказалась незапертой. Она вошла и стала подниматься по лестнице, но на площадке замерла, охваченная безумным страхом: перед ней в луже крови лежал заколотый кинжалом д'Оландон.

Со стоном ухватившись за перила, Шарлотта закрыла глаза, а когда снова открыла их, вскрикнула от ужаса: на пороге спальни появился человек с обнаженной шпагой в руке. Это был шевалье де Брюслар. В его зеленых глазах полыхали молнии, а мужественное лицо выражало такую ненависть и презрение, что Шарлотта затрепетала. Она поняла, что он знает все. Он убил д'Оландона и сейчас убьет ее. Она не могла отвести глаз от его шпаги…

Однако Брюслар вложил шпагу в ножны и ногой подтолкнул к Шарлотте полотняный мешочек, в котором что-то звякнуло.

— Берите, это ваше! — сказал он с невыразимым отвращением. — Простите, что не подал вам его, но я не люблю пачкать руки.

— Робер! Умоляю тебя…

— О чем, мадам? Чтобы я убил вас и избавил тем самым от вечного позора? Признаюсь вам, что я так и хотел поступить, когда пришел сюда. Но тут явился этот господин… с этим мешком, и я подумал, что надо расплатиться с ним за труды. К несчастью, у меня был лишь один кинжал, который вы видите теперь в его груди. Осталась только шпага… но я слишком ею дорожу, чтобы замарать ее кровью такой женщины, как вы.

— Почему ты не хочешь меня выслушать? Кто тебе сказал, что я виновна?

— Кто? Да об этом говорит весь город, вся провинция до последнего крестьянина! В Нормандии не осталось клочка земли, который не взывал бы к мщению.

— Меня уверили, что д'Аше не убьют, а просто посадят в тюрьму, чтобы он больше никому не вредил… — жалобно пролепетала Шарлотта.

— С каких это пор Фуше проникся милосердием? — насмешливо бросил Брюслар. — Я не стану убивать вас, мадам, потому что вас ждет куда более суровое наказание. Жизнь вам будет сохранена, но я приказываю вам навсегда покинуть этот край. Если завтра я найду вас здесь, то выгоню из города у всех на глазах. Разумеется, вы можете обратиться к вашим новым друзьям, чтобы меня тоже зарезали… как д'Аше. Скажите им, пусть завтра устроят засаду в вашем доме, в этот же час!

Впервые маркиза осознала всю тяжесть своего преступления, ибо прочла приговор в глазах единственного мужчины, которого любила. В полном отчаянии она бросилась на колени перед шевалье и попыталась поймать его руку.

— Не осуждай меня, не выслушав, Робер! Вспомни, что я тебя люблю… и что ты тоже любил меня!

— На вашем месте, — процедил Брюслар, — я бы не стал напоминать о своей любви. Мне стыдно, что я внушил вам такую страсть. Что до меня… нет, мадам, я никогда, слава богу, не любил вас! Прочь с дороги!

Грубо оттолкнув с мольбой простертые к нему руки, он начал спускаться по лестнице, но на последней ступеньке остановился.

— Не забудьте: вы должны уехать не позднее завтрашнего утра! И считайте, что вы дешево отделались!

Через мгновение он исчез. Дверь с треском захлопнулась, и этот звук разнесся по дому, в котором остались только окровавленный труп и распростертая на полу женщина, напоминавшая надгробное изваяние…