Жюльетта Бенцони - Кинжал и яд

Только теперь Шарлотта все поняла и безумно испугалась. Однако она попыталась овладеть собой. Это не может продлиться долго, эти крики стихнут. Нужно сохранять спокойствие и делать вид, будто все это относится вовсе не к ней. Толпа всегда склоняется перед мужеством! И молодая женщина, надменно вскинув голову, вновь уселась в свое кресло.

Но крики лишь усилились. От партера до райка весь театр ревел и рычал:

— Смерть убийце д'Аше! Смерть предательнице! Повесить ее!

В криках этих звучала такая ненависть, что Шарлотта похолодела от ужаса и словно застыла в своем кресле. Внезапно она поднялась с побелевшим лицом — внизу, среди тех, кто с особой яростью вздымал кулаки и проклинал ее, она узнала Альфреда де Форминьи.

Тогда, судорожно запахнув шаль, Шарлотта бросилась к выходу под улюлюканье всего зала. Добравшись до дверей своего дома почти без памяти, она дернула за шнурок звонка, но в доме никто не отозвался. Наверное, Бабетта легла спать… или сбежала! Шарлотта машинально толкнула дверь, которая оказалась незапертой. Она вошла и стала подниматься по лестнице, но на площадке замерла, охваченная безумным страхом: перед ней в луже крови лежал заколотый кинжалом д'Оландон.

Со стоном ухватившись за перила, Шарлотта закрыла глаза, а когда снова открыла их, вскрикнула от ужаса: на пороге спальни появился человек с обнаженной шпагой в руке. Это был шевалье де Брюслар. В его зеленых глазах полыхали молнии, а мужественное лицо выражало такую ненависть и презрение, что Шарлотта затрепетала. Она поняла, что он знает все. Он убил д'Оландона и сейчас убьет ее. Она не могла отвести глаз от его шпаги…

Однако Брюслар вложил шпагу в ножны и ногой подтолкнул к Шарлотте полотняный мешочек, в котором что-то звякнуло.

— Берите, это ваше! — сказал он с невыразимым отвращением. — Простите, что не подал вам его, но я не люблю пачкать руки.

— Робер! Умоляю тебя…

— О чем, мадам? Чтобы я убил вас и избавил тем самым от вечного позора? Признаюсь вам, что я так и хотел поступить, когда пришел сюда. Но тут явился этот господин… с этим мешком, и я подумал, что надо расплатиться с ним за труды. К несчастью, у меня был лишь один кинжал, который вы видите теперь в его груди. Осталась только шпага… но я слишком ею дорожу, чтобы замарать ее кровью такой женщины, как вы.

— Почему ты не хочешь меня выслушать? Кто тебе сказал, что я виновна?

— Кто? Да об этом говорит весь город, вся провинция до последнего крестьянина! В Нормандии не осталось клочка земли, который не взывал бы к мщению.

— Меня уверили, что д'Аше не убьют, а просто посадят в тюрьму, чтобы он больше никому не вредил… — жалобно пролепетала Шарлотта.

— С каких это пор Фуше проникся милосердием? — насмешливо бросил Брюслар. — Я не стану убивать вас, мадам, потому что вас ждет куда более суровое наказание. Жизнь вам будет сохранена, но я приказываю вам навсегда покинуть этот край. Если завтра я найду вас здесь, то выгоню из города у всех на глазах. Разумеется, вы можете обратиться к вашим новым друзьям, чтобы меня тоже зарезали… как д'Аше. Скажите им, пусть завтра устроят засаду в вашем доме, в этот же час!

Впервые маркиза осознала всю тяжесть своего преступления, ибо прочла приговор в глазах единственного мужчины, которого любила. В полном отчаянии она бросилась на колени перед шевалье и попыталась поймать его руку.

— Не осуждай меня, не выслушав, Робер! Вспомни, что я тебя люблю… и что ты тоже любил меня!

— На вашем месте, — процедил Брюслар, — я бы не стал напоминать о своей любви. Мне стыдно, что я внушил вам такую страсть. Что до меня… нет, мадам, я никогда, слава богу, не любил вас! Прочь с дороги!

Грубо оттолкнув с мольбой простертые к нему руки, он начал спускаться по лестнице, но на последней ступеньке остановился.

— Не забудьте: вы должны уехать не позднее завтрашнего утра! И считайте, что вы дешево отделались!

Через мгновение он исчез. Дверь с треском захлопнулась, и этот звук разнесся по дому, в котором остались только окровавленный труп и распростертая на полу женщина, напоминавшая надгробное изваяние…

На рассвете следующего дня Шарлотта де Вобадон навсегда покинула Кан. Она попыталась найти убежище в Париже, поскольку в большом городе было проще скрыть позорную тайну. Сняв небольшой домик в Бельвиле, она присвоила себе славное имя дяди, адмирала де Турвиля, в надежде, что все забудут о Вобадон. Однако секрет женщины в красной шали был в скором времени раскрыт, и вокруг Шарлотты образовалась пустота. Из ее двух сыновей младший умер в Кане несколько лет спустя, а старший доблестно служил Наполеону: он был капитаном драгунского полка Императорской гвардии и кавалером ордена Почетного легиона. Но Теодор де Вобадон ни разу не переступил порога парижского дома своей матери…

В одно зимнее утро 1848 года Шарлотту де Вобадон обнаружили мертвой в комнате, буквально заросшей грязью. Но мертвое лицо было нарумянено, как у деревянной куклы, и ни единого седого волоса не было в густых рыжих волосах. Она лежала с широко раскрытыми глазами, судорожно прижимая к груди наполовину истлевшую шаль из красного кашемира…

ИМПЕРАТРИЦА И ЧУЖЕЗЕМНЫЕ ДЬЯВОЛЫ (ЦЫ СИ)

(1852 год)

— Сегодня ко мне прислал сватов твой двоюродный брат Жон Люй, — сказал Муянга племяннице. — Он хочет взять тебя в свой дом в качестве первой жены. Что мне ответить Жон Люю?

Обратившись с таким вопросом к будущей невесте, Муянга, бывший знаменосец императора, принадлежавший к древнему и благородному маньчжурскому роду, нарушил китайские обычаи, согласно которым девушку выдавали замуж, не спрашивая ее согласия. Однако у маньчжуров дело обстояло иначе, а старику очень хотелось увидеть улыбку на губах Е Хо Нала. Но эта семнадцатилетняя девушка уже давно научилась не показывать свои истинные чувства, поэтому она лишь низко склонилась перед дядей, спрятав ладони в рукавах синего шелкового платья, и прошептала:

— Твои желания станут моими, высокочтимый! Если ты хочешь отдать меня в дом Жон Люя, я безропотно подчинюсь твоей воле.

Муянга удовлетворенно вздохнул и протянул руку за янтарной трубкой, лежавшей возле него на серебряном блюде. Непроницаемое лицо Е Хо Нала внушало ему опасения: она могла и отказаться, ведь это такая странная девушка! Его племянница была слишком умна и чересчур упряма — любой разумный человек постарался бы побыстрее спровадить подобную девушку из своего дома, невзирая на ее поразительную красоту. Бывший знаменосец императора очень ценил спокойную жизнь и ничуть не возражал, чтобы Е Хо Нала попала в руки молодого и сильного мужа, который сумеет внушить ей должные понятия. Он широко улыбнулся, показав все свои зубы — точнее, те, что у него остались, а было их уже совсем немного.