Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 158

Собственно, кое-что уже и делается: выедет какой-нибудь вельможа на встречную полосу, заедет на служебном транспорте в сомнительное заведение, снимет несовершеннолетнюю проститутку – и вскоре на ютубе помещается соответствующий репортаж. Вельможа, конечно, оправдывается: за рулём был не он, а водитель, а проститутка очень даже совершеннолетняя, у него и копия паспорта случайно сохранилась, но, знаете, если следить бдительно, водителей не хватит покрывать вельможное свинство. Видеорегистраторы, камеры в телефонах, подъездах, банках и магазинах, тех же планшетниках – это лишь одна сторона. Не менее интересно движение денег, которое всё больше и больше проводится с помощью электронных инструментов. Представляете Смердякова под лучами прожектора, Смердякова, каждый финансовый шаг которого контролируется согражданами, Смердякова, который не может калоши новые купить, чтобы это тут же не стало общеизвестно?

Нет, я понимаю, существуют и законы, и право на частную жизнь, и закрытость данных от взлома.

Но увы, как раз частная жизнь обыкновенного человека и беззащитна – или кто-то верит в тайну переписки и телефонных разговоров? Как на духу: верите? А законы меняют чаще, чем некоторые обыватели носки. Ну, а что до закрытости данных… Россия – государство ранжированное. Персоны наипервейшего разряда, пожалуй, защищены превосходно. Просто первейшего – тоже хорошо, покуда в ладу с наипервейшими. А вот со вторым разрядом… с третьим… с пятым… Если уж губернатор не может чувствовать себя в безопасности, что можно сказать о начальнике какого-нибудь уездного департамента, которых в стране числом десятки тысяч? Его и охраняют словесно, и финансовые данные не столько защищают, сколько просматривают: не утаил ли чего сверх положенного, и за выложенные видео афинских ночей убивать оператора не будут, только посмеются. Вот этим-то, контролем за малой и средней властью, и займутся в ближайшие годы. Не компьютеры займутся, а люди. Гражданское общество. Но с помощью компьютеров. Изобретение счёта и письма не создало фискальной службы, но без них она, фискальная служба, стремительно теряет эффективность. То же и с общественным контролем.

Каким образом это будет происходить, в чём заключаться роль компьютеров – не скажу, потому что не знаю. Пытай не пытай – одно. Но профессионалы, думаю, давно проложили тропки и отрыли кроличьи норы ко всякого рода данным. Они уже и действуют, но пока робко, неумело, нескоординированно. Сигнала ждут.

В таких условиях следует предполагать от власти встречного удара: распространения новых ролевых, аркадных и прочих игр, в которых каждый сможет почувствовать себя и героем, и вождём, и тираном, с полным сохранением возможности перезагрузки. Чем бы народишко ни тешился, лишь бы в покорности оставался. Будь в Египте мощная игровиртуальная сеть — и по сей день туристы бы наводняли Долину Царей с детишками и собачками, не опасаясь за жизнь и свободу. Новыми игры будут не столько по замыслу, сколько по исполнению: герои, обстановка, окружение и пейзаж станут реалистичными до крайнего предела. Для этого придётся резко увеличить производительность существующих ПК. Так что будь у меня акции соответствующих компаний, я бы их продавать не спешил.

Всё ещё только начинается!

К оглавлению

Дмитрий Шабанов: Работа для активиста

Дмитрий Шабанов

Опубликовано 30 января 2013 года

Меня поражает безразличие широкой общественности. На наших глазах люди, думающие только о выгоде, внедряют опасную для окружающей среды и нашего здоровья технологию. Не отнеситесь к этому беззаботно: ситуация экстренная. Если в нас живо чувство ответственности, мы все обязаны отставить сиюминутные интересы и дать отпор угрозе, нависшей над планетой!

Технология, о которой я хочу вам поведать, приводит к отчуждению огромных площадей. Естественные экосистемы, занятые священной дикой природой, разрушаются. С использованием тяжёлой техники происходит циничное уничтожение диких животных и растений. Биологическое разнообразие резко снижается, почва подвергается разрушительным воздействиям и деградирует. Реализация этой ужасной технологии приводит к усилению добычи и сжигания ископаемого топлива, пк усилению выбросов углекислого газа и стимулирует глобальное потепление. Там, где шумели леса или волновались под ветром травы степей, изнасилованная земля выбрасывает в атмосферу новые порции газа смерти и разрушения – углекислоты. Убивающие землю дельцы травят её продуктами химической промышленности. Стекая с дождевой водой в реки, эти вещества несут смерть экосистемам…

Ради чего совершается всё это зло? Ради продуктов, разрушающих здоровье. Как пробудить людей, в которых уснула совесть? Может быть, зрелищем страданий, вызванных болезнью Ги-Гертера-Гейбнера? Истощённые, измученные диареей, отстающие в развитии дети – лишь часть кошмарной цены, которую платит человечество за использование этой технологии. А эпидемия тучности? А разве не ранят наше моральное чувство целые состояния, нажитые корыстными торговцами, готовыми продавать людям чистое зло, если это принесёт им выгоду?

Вы поняли, о чём я говорю? О выращивании опаснейших трав – Triticum aestivum, Triticum durum и их близких родственников. С потрясающим цинизмом власти наших стран отказываются запретить выращивание этих дьявольских растений и объявить вне закона оборот извлечённых из них веществ.

Что делать? Неужели спокойно наблюдать, как коварное зло уничтожает нашу планету и калечит людей? Нет! Взять опасную технологию под общественный контроль. Но где найти защитников справедливости, которые будут отстаивать интересы дикой природы, не прислушиваясь к циничным аргументам и иезуитским уловкам адвокатов разрушения среды? Надежда только на закалённых общественников, готовых бросаться из одной природоохранной кампании в другую. Они, закалённые митингами, с сорванными от выкрикивания лозунгов голосами, отучившие себя от сомнений, они-то и обладают должной бескомпромиссностью, чтобы взвалить на себя нелёгкую ношу контроля за потенциально опасными технологиями.

К оглавлению

Дмитрий Вибе: Кому платить за свет знаний

Дмитрий Вибе

Опубликовано 31 января 2013 года

Коллега Сергей Попов в своём ЖЖ поднял два вопроса относительно организации научно-популярных лекций силами действующих учёных (то, что иногда называется «Трибуной учёного»): имеет ли лектор право претендовать на гонорар и должны ли эти лекции быть платными для слушателей? Поскольку я и сам участвую в чтении лекций, то решил разобраться со своим отношением к этим вопросам.

1. Почему лектор должен получать гонорар за лекции? Хм, а почему нет? Нет, ну в самом деле. Подготовка любой лекции — это тяжёлый и долгий труд, а популярной — вдвойне. Я ведь в ней говорю не конкретно о своей деятельности. Да, там я знаю всё достаточно подробно, чтобы уметь несколько часов говорить вообще без подготовки (были эксперименты). Но если я поведаю о своей работе в чистом виде неподготовленному слушателю, гарантируется засыпание в течение пяти минут. (Учёные уже давно доказали, что самый крепкий и здоровый сон — это сон на научном докладе.) Поэтому даже когда я читаю лекцию про родное звёздообразование, мне предварительно приходится перелопачивать кучу литературы, чтобы разыскать сведения, которые не нужны в работе, но могут быть интересны слушателю. Например, кто первым пришёл к выводу, что звёзды образуются, а не существуют вечно? Или кто придумал термин «протозвезда»? Поди-ка найди.

Что же тогда говорить о лекциях по «не совсем своей» тематике? Я, конечно, не решусь читать лекцию о чём-то, профессионально мне незнакомом, так же, как я здесь постоянно открещиваюсь от ответов на вопросы о чёрных дырах и космологии. Но даже в областях, смежных с моей, объём литературы, которую нужно прочесть или хотя бы просмотреть, готовя лекцию, возрастает в разы. При этом, заметьте, делать всё это приходится в свободное от основной работы время, потому что чтение научно-популярных лекций в мои служебные обязанности не входит.

Тут мне можно возразить: так и не лезь не в свои темы! Сделал лекцию про звёздообразование, и будет с тебя. Однако я всё-таки думаю, что право читать лекции не только в свой области исследований у меня есть. Существует такое объяснение разницы между университетским и институтским образованием: в институте человека учат работать, в университете человека учат учиться. Я, будучи выпускником университета (классического, а не N-ского университета заборостроения), обучен (я надеюсь) искать, анализировать и обобщать любую информацию. Так что, читая лекцию, например, о коричневых карликах, я выхожу за рамки своих исследований, но остаюсь в рамках профессиональных навыков. Кроме того, у нас в университете был факультет общественных профессий, и я ходил на школу лекторов!