Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 164



Эффективность работы с queries в среде Google Reader потрясающая: достаточно сказать, что ни один из альтернативных новостных агрегаторов, которыми я постоянно пользуюсь (360News, Zite, Brasil247, FlipNewsHindi, iМониторинг и т.п.) даже рядом не стоит ни по объему информации на входе, ни по гибкости запросов, ни по эффективности отлова информации.

И вот этот уникальный и замечательный сервис Google решил теперь прикрыть. Якобы из-за невостребованности и отсутствия интереса со стороны пользователей. Разумеется, отмазка эта для тупых леммингов и блондинок, которые самостоятельно не в состоянии сложить два и два. В чем же истинная причина закрытия Google Reader? Тут-то на помощь мне и пришел паззл, который удивительным образом сложился из парочки других новостей, на первый взгляд вообще не имеющих ни малейшего отношения к демаршу Google.

Итак, новость №2: Элисса Финк, директор по маркетингу Tableau Software, одного из активнейших игроков на рынке деловой разведки и аналитики (Business intelligence and analytics), заявила, что только «компании, ориентированные на сбор и анализ информации, постоянно обходят своих конкурентов в финансовом отношении», «обработка информационных данных таким образом, что они становятся доступны и просты в использовании для всех без исключения работников корпорации, позволит преобразовать всю деловую культуру данной организации и положительно сказаться на ее глобальных достижениях».

Не вдаваясь в детали корпоративного дата-майнинга, лишь приведу несколько цифр: сегодня деловая разведка и аналитика является четвертым по объему сегментом в разработках прикладного программирования. В 2013 году ожидаемый рост этого сегмента 7 % — до уровня 13,8 миллиардов долларов, в 2016 будет уже 17,1 миллиарда.

Что означает этот информационный сигнал? То, что дата-майнинг уже сейчас полным ходом преобразуется в ключевой козырь финансового успеха. Как на корпоративном уровне, так и на индивидуальном (умение работать с информацией, ее обрабатывать и анализировать — это паспарту вроде знания С++ 15 лет назад). Забавно на фоне этого вектора смотрится сообщение о сворачивании Google своего сервиса, который являлся одним из ключевых для этого самого дата-майнинга.

Новость №3: Дин Гарфилд, президент и генеральный директор Промышленного Совета по информационным технологиям США ( Information Technology Industry Council) вчера пожаловался, что правительство Индии делает все, что только может, для того, чтобы не допустить на внутренний рынок иностранные, и в первую очередь — американские IT-компании.

Почему Индия не пускает внутрь страны иностранные компании информационных технологий? Наверное потому, что Индия понимает беспрецедентную важность национального контроля за информацией. От этого будет зависеть все будущее — колониальное или доминантное. Потому что очень скоро полный контроль над реальным миром перейдет к тем, кто контролирует инфорацию. Ну не хочет Индия, чтобы информационный контроль в Отечестве осуществляли Цукерберг и Брин, что тут поделаешь с их дикой несознательностью?

Такой вот складывается паззл: с одной стороны дата-майнинг стремительно превращается чуть ли не в ключевое стратегическое оружие и коммерческий козырь, а с другой — Google закрывает уникальный сервис, который позволяет заниматься каждому бесконтрольным сбором, обработкой и анализом информации.

Чего так? А того, что не холопское это дело — что-то там самому выискивать-вынюхивать! Сбор информации, фильтрация информации, селекция информации, анализ информации — это удел царский. Цари сами всё для нас подготовят и великодушно преподнесут на белом блюдечке с голубой каемочкой. В виде какого-нибудь гламурно-кошерного сервиса с политкорректными картиночками и правильной подборкой новостей.

К оглавлению

Органика в старом веществе Солнечной системы

Дмитрий Вибе

Опубликовано 14 марта 2013

Около года назад я написал колонку о межзвёздной органике, предполагая в скором времени продолжить её колонкой об органике в наших непосредственных окрестностях. Но получилось так, что руки до продолжения у меня дошли только сейчас, да и то по необходимости — 14 марта я читаю лекцию в Мемориальном музее космонавтики на близкую тему, так что хочешь не хочешь, а освежай в памяти то, что знал и чего не знал.

Итак, я уже в нескольких колонках написал о том, что органические молекулы без проблем синтезируются в межзвёздной среде, причём в больших количествах, связывая существенную долю вообще всех доступных атомов углерода. В межзвёздном и околозвёздном газе уверенно идентифицируются молекулы, содержащие до 11 атомов углерода (HC11N). Существование более сложных макромолекул, типа полициклических ароматических углеводородов (ПАУ) или фуллеренов, также не вызывает сомнений, хотя в случае ПАУ идентифицировать конкретные соединения пока не удаётся.

Эти открытия служат поводом для сдержанного оптимизма в отношении распространённости жизни: органики во Вселенной не просто много; это, оказывается, вообще один из основных резервуаров незвёздного вещества. Однако известные нам формы жизни существуют не в межзвёздной среде, а на планете. И наличие связи между межзвёздной органикой и планетной органикой, вообще говоря, неочевидно.

Пытаться обнаружить эту связь можно двумя способами. Первый состоит в исследовании молекулярного состава протопланетных дисков (ППД), благо таких дисков известно сейчас немало. Со стороны наблюдений успехи пока весьма скромные. До недавнего времени самой сложной органической молекулой, обнаруженной в протопланетных дисках, был формальдегид (H2CO). Правда, в последнее время лёд (в смысле, межпланетный газ) тронулся: в прошлом году в трёх дисках был обнаружен цианоацетилен (HC3N), а в этом году опубликованы результаты наблюдений циклопропинилидена (c-C3H2, так это, кажется, должно называться). Есть надежда, даже уверенность, что радиотелескоп ALMA позволит обнаружить в ППД и более сложные молекулы.

Однако это будут молекулы по «межзвёздную» сторону космической органики: если условия для синтеза сложных молекул существуют в холодных и относительно разреженных молекулярных облаках, то уж тем более они реализуются на периферии ППД (из-за ограниченного углового разрешения большинство наблюдений относится именно к этой области) — там и вещество плотнее, и температура выше. Ближе к звезде ситуация усложняется: температура во внутреннем диске достигает сотен и даже тысяч градусов, плюс ультрафиолетовое излучение, плюс рентген… Что происходит с органикой, которая в процессе аккреции постепенно перемещается с холодной окраины ППД в горячий центр, туда, где образуются планеты? Удаётся ли ей уцелеть, или миллионы лет дозвёздного органического синтеза проходят впустую и на планетах сложная химия должна начинаться заново?

Приблизиться к ответу на эти вопросы позволяет второй способ: исследование органического материала в Солнечной системе. Правда, со времени её образования прошёл уже изрядный срок, но часть протопланетного вещества законсервировалась в эпоху образования планет и теперь время от времени попадает в земные лаборатории вместе с метеоритами.

Впервые факт наличия в метеоритах углерода был установлен французским химиком Луи Тенаром вскоре после того, как внеземная сущность метеоритов получила широкое признание. Тенар определил содержание углерода в метеорите, который упал 15 марта 1806 года (ровно 207 лет назад!) близ французского города Алес. Чуть дальше продвинулся шведский химик Йонс Берцелиус, в руки которого образец метеорита Алес попал через четверть века после его падения. Этот образец настолько не походил на известные в то время метеориты, что Берцелиус его едва не выкинул. Алес — первый найденный представитель углистых хондритов — состоял из глинистого вещества с большим количеством связанной воды, а ещё содержал в себе тёмную субстанцию, на 12 процентов по массе состоящую из углерода.

К середине 1860-х годов, когда методы химического анализа достаточно усовершенствовались, а в распоряжение химиков попало уже четыре углистых хондрита, усилиями Ф. Клеца, Ф. Вёлера, П. Бертло и других было установлено, что тёмный компонент углистых хондритов состоит из органических соединений. Меньшую их часть (20-30%) удавалось выделить из метеорита при помощи простых растворителей; остальные 70-80 процентов не растворялись практически ни в чём и получили название нерастворимого органического вещества. На большее тогдашние методы рассчитывать не позволяли, и исследование метеоритной органики остановилось до середины XX века.