Лучшая версия меня - Елена Николаевна Ронина

ни-ни. Хотя попробовать, может, и хочется. Но не то чтобы очень. И потом, у меня хорошо развито чувство самосохранения. Все-таки фигурное катание – спорт травмоопасный. Сам не свалишься, тебя кто-нибудь уронит. Попадешься ненароком под ногу, и все. Пиши пропало. Мне жалко и моих рук, и моих ног. Так что мечта так и оказалась нереализованной. И у меня, и у мамы.

– Ты понимаешь, раньше вы же все бегали во дворе. Играли в разные игры. Салочки, вышибалы, классики. Всю дорогу на свежем воздухе. Как-то про спорт мы и не думали особо. Если бы ты пришла и сказала: «Хочу заниматься, допустим, фехтованием».

– Почему фехтованием?

– Ну, не знаю. Просто в голову пришло. Книжку вот твою читаю «Морозный ангел». Сама удивляюсь, чего это ты про фехтование написала?

– Не знаю, как-то в голову пришло. Но ты права, в детстве у меня таких задач не было – фехтованием заниматься. Даже и не знаю, каким бы спортом я бы хотела заниматься.

– Вот видишь. И я о том же. Мы всегда шли от ваших интересов. Раз вам не хочется, заставлять не будем. Мы с папой никогда на вас не давили. Всегда шли от вас. Что вам нравится, туда вас и отправляли.

Ну не зна-а-аю… Мне такой подход к воспитанию детей не близок. Что значит, шли от вас. А показать другую дорогу? А открыть новые горизонты?

– А потом, ты же помнишь нашего папу! Он должен был быть один, и обязательно первым. Вот, допустим, лыжи. Он впереди, вы за ним. Я вам костюмы такие красивые купила, как у гималайских медведей. У тебя коричневый с оранжевым, у Наташи с желтым. Так он как побежал, вы в итоге чуть в лесу не заблудились.

– Ну ты бы с нами пошла. Замыкала бы шествие.

– Да ты что? Мне когда? Да я и не умею…

Мама меня не убедила. Но скорее всего, так и было. По-другому. Это правда, все свободное время я пропадала во дворе. Салочки, классики, резиночки, вышибалы. И воздух был свежий, а родители еще помнили свое военное детство и отталкивались от себя. Им не важно было, что люди скажут, они не думали про престиж, про амбиции. Они любили своих девочек, не перегружали их. Детство должно быть счастливым.

Это я к чему все рассказываю? К тому, что неспортивная я. И тем не менее. Никогда не поздно начать.

А еще одна картинка касательно фигурного катания никак не выветривается у меня из головы. Рецепт один – прописать сюжет в книгу, может, тогда я избавлюсь от чувства вины.

С нами на катке частенько каталась одна возрастная пара. Муж и жена. Думаю, лет им было под сорок, но мне они казались глубоко возрастными людьми. Правда, возраст я тогда еще определить не могла, просто понимала, что на катке им не место. В этом возрасте нужно сидеть дома и кашу варить. А они, понимаешь, надевали спортивные костюмы – и на стадион! На ней свитер с узором, синие брюки и шапочка белая с кисточкой, он – просто в однотонном синем. Ведь надо же запомнить. Что полезное у меня сразу выветривается из головы, а те костюмы и их блаженные улыбки помню до сих пор.

И вот они в позиции заядлых фигуристов рассекали между нами, мешая нам падать и толкать друг друга исподтишка. Шаг их был широк. Он крепко одной рукой держал ее за талию, вторую красиво вытягивал вбок. И они ехали. Сначала прямо, неторопливо, потом он раз – и резко сворачивал. Она в это время прямо-таки задыхалась от счастья, а он удовлетворенно улыбался. Я тогда слова «секс» не знала, даже не представляла себе, что это такое. Но это была эротика чистой воды. Такие определения мне были незнакомы, но я четко понимала, что выглядят они как-то неприлично, что нельзя так напоказ выставлять свои чувства. Особенно в этом возрасте.

Потом выяснилось, что их дочка (судя по их возрасту, младшая) каталась вместе с ними. Меня это возмутило еще больше. Ну что это, в конце концов, за безобразие? Дома, что ли, дел у них нет? Катаются тут, понимаешь, глаза закатывают. Дуйте немедленно домой! Ты – газету читать, ты – борщ варить! (Можно украдкой под столом книжку читая.)

То был сценарий из моей семьи. Заметьте, семья у нас была образцово-показательной. Всегда вместе. Едим, гуляем, в отпуск ездим, книжки обсуждаем. Но спорт – отдельно. Спортом может заниматься папа. Зачем это нужно маме? Просто даже ума не приложу. И уж точно мне в голову не могло прийти, что папа и мама могут вместе выбежать на беговую дорожку или, к примеру, вот так вот выделывать эротические пируэты на глазах у детей.

Хорошо, что жизнь идет вперед, мы меняем стереотипы и улучшаем семейные традиции.

7. Папина болезнь

Никогда не поздно начать. Новое дело, новую жизнь, изменить свои привычки, и в том числе начать заниматься спортом.

Мой папа, к примеру, начал заниматься большим теннисом, когда ему было далеко за сорок. Начало было грустным. В возрасте сорока лет он вдруг заболел туберкулезом. Что? Почему? Откуда? Болезнь, которая, как всем нам казалось, осталась далеко в прошлом. Да, когда-то болел туберкулезом его отец. Собственно, от этой болезни и умер. Неправильно лечили, или не долечили, или сказались фронтовые ранения. Сложно сказать. Но папа?! На дворе семидесятые годы, питание у нас дома всегда было хорошим. На этом родители никогда не экономили.

Скорее всего, папа заразился. Работа в ЦК комсомола предполагала бесконечные командировки. Поезда, самолеты, а дальше ехал в глубинку по всей стране, через все бывшие союзные республики, включая отдаленные аулы и кишлаки. Ну и начало болезни пропустили. Слабость, потливость причисляли опять же к усталости от работы. Но вот постоянная температура… Госпитализировали сразу. И диагноз поставили сразу.

Я очень хорошо помню те свои ощущения маленькой девочки. Мне тогда было лет семь, и я страшно испугалась. Даже отказывалась ехать к папе в больницу. Боялась увидеть своего самого любимого человека больным и немощным. Какая все же молодость безжалостная. Не приходило в голову, что могу помочь и надо помочь. Да! Именно если больной и немощный! Что значит боюсь? Но я боялась.

Мало что помню из того своего периода в жизни. Но хорошо помню, как мама собирается в больницу и уговаривает меня пойти вместе с ней. А я упираюсь. Мама не настаивает. Опять же, политика родителей, они никогда и ни в чем не настаивали, но по взгляду понимаю, нужно идти. И я нехотя собираюсь. Потом уже, увидев папу, все такого же молодого, улыбающегося, меня отпустило. Все в