Испытание декретом - Аксинья Витальевна Сивожелезова

иногда задерживался, и она звонила мне, как только он входил в дверь. Не всегда муж мог успокоить ребенка, поэтому иногда она убегала в середине встречи. Мы с ней это обсуждали и решили, что по этой причине нам нужно на время остановиться. Я не видела смысла и пользы. Параллельно – из-за чего я так легко ее и отпустила из терапии – я создала еженедельную группу поддержки для мам, куда ее пригласила. Там она могла быть вместе с ребенком среди таких же, как она. Еще необходимо отметить, что она настойчиво, почти агрессивно пыталась меня заставить давать ей советы. Ну вы, наверное, помните ее характер и темперамент. Когда она нервничает, она уходит в глубокие интеллектуальные защиты. Также она у меня постоянно требовала, чтобы я ей дала правильную инструкцию по применению к ребенку. Она прочитала массу книг и выяснила, что там написаны диаметрально противоположные вещи. Я даже порекомендовала ей авторитетных авторов-психологов, но для нее их рекомендации не конкретные. Она сейчас на таком уровне тревоги, что я за нее беспокоюсь. Правильно ли я сделала, что предложила ей остановить личную терапию?

Инна закончила, а все молчали. Ей показалось, что ее сейчас начнут осуждать и бросать в нее гнилые помидоры.

– Я не поняла: кто предложил прекратить терапию – вы или клиентка? – спросила Татьяна.

– Я вынесла на обсуждение ее пропуски. А она предложила пока остановиться. Но у меня есть ощущение, что я ее подтолкнула.

– Вы проанализировали в итоге нарушение границ терапии? – опять задала вопрос Татьяна.

Она была неумолима, как питбуль, вцепившийся в горло.

– Я спрашивала ее, но она не видит психологических причин. Я ей предложила несколько интерпретаций. Первая – что у нее сейчас нарушены психологические и физиологические границы тела. Она кормит грудью, и слияние с ребенком нарушает адекватное понимание себя. Ей это было не близко. Она вообще редко принимает мои интерпретации. Вторая моя интерпретация была о том, что, возможно, она со мной сейчас поступает так же, как ее шестимесячная дочка с игрушками, – бросает и ждет, когда поднимут. А так как мы с ней до этого обсуждали, что это может быть признаком того, что ребенок готов к сепарации – к началу отлучения от груди, она могла сложить два и два и решить, что это намек на окончание. Хотя, когда я это говорила, я не имела этого в виду. Случайно прорвалось, потому что она меня очень раздражала последние месяцы. Я никогда не знала, придет ли она, не будет ли это опять забегом с телефоном по квартире, не сорвется ли она на середине фразы и не убежит ли в другую комнату… Меня это сильно выматывало.

– Как вы себя сейчас чувствуете? – спросил Антон Павлович, ведущий группы.

– Будто вы меня сейчас осудите, поставите двойку или что-то в этом духе.

– А может ваша клиентка чувствовать то же самое?

– Думаю, именно так она себя и чувствует. Ей важно быть отличницей.

– И как вы себе представляете, как стать отличницей в этой ситуации? – спросила Надежда.

– Хороший вопрос, – задумчиво сказала Инна. – Не играть в игру «только, если…». Я, как и она, изо всех сил пытаюсь быть хорошей. А нужно просто быть.

– Вот, у вас наконец появилась улыбка, – одобрительно сказал Антон Павлович. – А то на вас лица сегодня нет.

– Она ведь в любой момент может продолжить индивидуальную терапию, я правильно понимаю? – спросила Мария и добавила: – Ваша идея про помогающую группу для матерей мне очень нравится, попробую и у себя ее реализовать. Вы молодец! Я ставлю вам пятерку, которой вам так не хватает, – рассмеялась она.

– Мне это очень приятно! – Инна была польщена.

– А как вы организовали эту группу? Расскажите! – попросила Татьяна.

Инна удивилась, что всех это так заинтересовало. Но ей это внимание было очень приятно.

– Девушка из личной терапии стала костяком этой группы, еще два-три человека ходят периодически. Группа открытая – в нее может прийти любая женщина. Несколько раз приходила беременная женщина. Дети все примерно одного возраста – начинают ползать. Поэтому из кабинета для групповых занятий мы переехали в детский кабинет с игрушками. Им слишком интересно в нем, поэтому мамы могут расслабиться и общаться друг с другом. Не уверена, но мне кажется, можно будет вести ее еще год с детьми, а потом либо закрывать, либо менять формат на бездетный. Или разделять их: дети – в одном кабинете, мамы – в другом. Но это пока только идея.

– Они у вас просят практические рекомендации?

– Только этим и занимаются. Мне стоит огромного труда возвращать их к обсуждению своих чувств. В самом начале еще был неудачный опыт. Я пригласила консультанта по грудному вскармливанию: она рассказывала, как это правильно делать, показывала и объясняла. Сначала все было хорошо, многим пригодились ее рекомендации, но потом участницы начали читать, смотреть и составлять свое представление о том, что правильно, и до сих пор мне говорят, что консультант была где-то не права и что-то из ее советов им не помогло. Поэтому я зареклась приглашать новых специалистов, так как участники группы все равно найдут при желании, к чему придраться.

– Любопытно. Вы это анализировали в группе?

– Нет. У нас не совсем подходящий формат. Но можно будет как-нибудь попробовать. Ведь критика соучастника – это критика меня, проекция обесценивания меня через приглашенного специалиста. Может быть, я с ними в группе слишком директивная, поэтому поднимается тревога и выражается через такую косвенную агрессию? – вдруг задумалась Инна.

– Подумайте об этом, попросите у группы обратную связь. Это поддерживающая группа, у вас развязаны руки, это самый интегративный формат. Вы можете даже им рассказать, что сами чувствуете. Как вам такая идея? – спросил Антон Павлович.

– Хорошая. Главное, не испугать их. У них и так не жизнь, а сплошной стресс.

Глава 28

Группа и детская травма

Детям уже было скучно спать и сидеть в автолюльках, поэтому поддерживающая группа из кабинета с мягкими креслами и доской для записей переместилась в детский кабинет, доверху наполненный игрушками. Пол был устлан мягкими матами, поэтому женщины сидели прямо на полу – кто-то подвернув ноги, кто-то по-турецки. Вокруг сидели и ползали дети. Арине такое перемещение казалось органичным. Хоть ее Сонечка еще плохо ползала, но она с удовольствием сидела в окружении новых игрушек. Трясла ими, била друг о друга, пробовала на зубок и все подобное, что делают малыши, первый раз оказавшиеся в детском раю.

Арине нравилось приходить сюда. Она уже привыкла и