Бедность и богатство. Руководство православного предпринимателя - Марина Алексеевна Улыбышева

ложатся на пляжные лежаки. Действие сопровождается текстом: «Что мы делаем, когда собираемся вместе? Да пиво пьём! Какое пиво? Ясное дело — продвинутое, наше любимое, светлое, с отличным освежающим вкусом». Затем молодёжь пьёт пиво, играет в воде, а когда пиво заканчивается, звучит вопрос: «А кто пойдёт за „Клинским“?» Затем к ним присоединяется молодой человек, сидящий до этого в стороне в одиночестве, предлагая сбегать за пивом. Всё, как по учебнику: такой ролик, во-первых, удовлетворяет физиологические мотивы (жажду), во-вторых, потребление пива будто бы способствует установлению дружеских отношений с окружающими, в том числе и юношей с девушками (социальные, сексуальные, мотив признания), в-третьих, пить «Клинское» просто «круто» — другие люди тебя лучше оценивают и больше уважают (самосовершенствование, мотив достижения успеха), стремятся быть похожими на тебя (тщеславие, мотив подражания).

В своё время австрийский психиатр Зигмунд Фрейд сформулировал теорию о том, что мотивационной силой для всего психического механизма человека является стремление устранить напряжение, создаваемое неудовлетворёнными инстинктивными влечениями; другими словами, будто бы нашим глубинным мотивом любой деятельности является исключительно стремление к удовольствию. На этом строится идея о «врождённой» агрессивности и эгоистичности человека. Этим и пытаются пользоваться производители рекламы, не ведая, что творят. Со времён Фрейда ряд современных исследователей выдвинул теорию, что не эгоистичность и агрессия, а именно полная их противоположность — альтруизм — является составной частью нашего инстинкта выживания. Изучив более сотни случаев природных бедствий, они пришли к выводу, что большинство пострадавших склонны к проявлению альтруизма, сотрудничества и взаимопомощи, и всё это ускоряет их возвращение к нормальной жизни, позволяет избежать возможных последствий психологических травм.

Но рекламная отрасль как будто ничего не знает об этих новых исследованиях. Даже термины, которыми пользуются рекламные специалисты, звучат агрессивно — «внедрить в сознание», «манипулировать», «создать мыслевирус», «психологическое воздействие», «заставить человека захотеть», вплоть до гипноза и нейролингвистического программирования.

На Западе такое положение дел уже привело к всплеску социальной активности населения, и в результате стали появляться законы, запрещающие открытое манипулирование сознанием и подсознанием человека в рекламе. Появились также международные этические кодексы, помогающие создать систему общественного саморегулирования этих вопросов. К сожалению, у нас всё это на сегодняшний день оставляет желать лучшего, и работы в этом направлении — непаханое поле.

Можно привести печальные примеры, когда реклама бессовестно унижала то, что дорого русскому человеку. Так, например, с детства каждому известна картина художника Виктора Михайловича Васнецова «Богатыри». Она затрагивает в душе русского человека целый пласт былинных и сказочных ассоциаций. Но вот зритель включал телевизор и видел (хорошо, что теперь реклама алкогольных напитков запрещена) рекламу пива «Три богатыря» с девизом «Вместе мы сила!», а в кадре трёх мужиков с обвисшими пивными животами и с единственным интересом в жизни — выпить пивка. Обидно, когда происходит опошление любимых образов такой рекламой.

Или другой пример. Добродетелью русского человека всегда считалась скромность и целомудрие, и трудно даже представить, какой вред наносят слоганы типа «Солодов, я хочу тебя!». Кстати, само слово «слоган» означает «боевой клич», что лишний раз напоминает нам об агрессивности рекламы.

Сильнее всего воздействует реклама на детей, даже если они специально не смотрят телевизор, а просто находятся в комнате, где он включён. Образы, которые запечатлеваются в их головах, через рекламу останутся с ними на всю жизнь. Если это будут образы антисоциального поведения (рекламы какого-нибудь «бархатного аборта»), значит, в итоге мы и получим поколение с соответствующими ценностями. Хорошо, если кто-то из них рано или поздно серьёзно переосмыслит информацию, усвоенную через рекламу.

Так есть ли выход из создавшегося положения? Думается, он не в том, чтобы вообще отказаться от рекламы, а в том, чтобы соблюдать этику рекламы. Кто вообще раз и навсегда решил, что реклама должна быть злом, провоцировать человека на далеко не лучшее поведение? Реклама может и должна нести добро. Вместе с товаром можно пропагандировать не чревоугодие и разнузданность, а, к примеру, идеал многодетной семьи, здоровый образ жизни, любовь и милосердие, взаимопомощь и поддержку. Учебники рекламы утверждают, что человек стремится к наслаждению, удовольствию, сытости, превосходству над другими — значит, необходимо переписать эти учебники, чтобы в них пропагандировалось стремление человека к добру, к справедливости, к жертвенности, к щедрости, к высшим ценностям. Не исключено, что реклама со знаком плюс будет и лучше запоминаться, и лучше работать. Просто пока ещё никому в голову не пришло сравнить эффект от рекламы, пропагандирующей низменные страсти, и той рекламы, которая обращена к возвышенным качествам человека.

О том, как сегодня в рекламе представлена ценность семьи, показывает одно из последних исследований, посвященных изучению семейной и детско-родительской тематики в содержании рекламного телеэфира на федеральных телеканалах. Оно выполнено в Институте демографических исследований. Оказалось, что «удельный вес демографически позитивной рекламной информации в её общей телевизионной массе, использующей образ семьи, оказался не выше 2,6 %». При этом чаще всего показывают неполную семью в формате одна мама — один ребёнок или, реже, в формате одна мама — два ребёнка. Иногда встречается и отец-одиночка с одним, реже — двумя детьми. Если же семью всё-таки показывают полную, то чаще всего это семья — однодетная, редко — двухдетная. Наименее распространённой и практически проигнорированной рекламными технологами оказалась семья с тремя и более детьми. Из числа 154 исследованных роликов семья с тремя-четырьмя детьми была отмечена всего четыре раза, а многодетная (пять и более детей) — ни разу.

То есть фактически нашим маленьким зрителям телеканалов внедряется в сознание образ матерей-одиночек (отцов-одиночек), образ неполной или однодетной семьи, и у них закрепляется стереотип, что неполная семья — это нормально. Потом это неминуемо приведёт к росту конфликтов в их будущих семьях, к разрушению этих семей.

Такова статистика. А ведь все психологи отмечают, что именно семья с тремя и более детьми наиболее благоприятна для развития человеческой личности, именно она даёт ребёнку возможность с детских лет учиться жить в коллективе и строить свои взаимоотношения с другими. Дети в таких семьях не растут эгоистами, умение жить в социуме у них гораздо выше, чем у их собратьев, не имеющих братишек и сестрёнок. У них замечательно развиты лидерские качества, дающие возможность не плыть в жизни по течению, а строить её сознательно и активно. Из расчётов демографов давно известно, что только для простого воспроизводства населения на каждую семью должно приходиться не менее трёх детей.

Кстати, стереотип неполной семьи у нас уже не только сформировался, но и закрепился. Об этом свидетельствует такой факт. В детском саду детям дали задание вместе с родителями изготовить альбомы, рассказывающие о семье.