Искусство жизнестойкости. Стратегии выносливости для духа и тела - Росс Эджли

– Я полагаю, что твоя теория верна. Не сомневаюсь, что в основе всего, что мы делаем, лежит сила, накопление которой в течение определенного периода времени позволяет всем структурам тела адаптироваться и делает нас менее склонными к травмам и более способными справляться со стрессами и напряжениями, которые мы испытываем. Будь то кости, мышцы, суставы, связки или сухожилия, все эти структуры обладают способностью адаптироваться к воздействующим на них силам. Если мы нагружаем наше тело слишком быстро и не приучили его к нагрузкам, которые мы намерены на него возлагать, то почти наверняка получим какую-либо травму. Но если мы постепенно увеличиваем нагрузку, не забывая при этом о некотором времени для отдыха и восстановления (что дает возможность организму адаптироваться дальше), то становимся сильнее и выносливее.

Мне понравилось то, что я услышал, и от этого язвы у меня на шее стали немного меньше болеть. Я продолжил отмечать морской гений Джеффа, когда он добавил:

– Возможно, ты способен продолжать плыть благодаря многолетним нагрузкам на тело [хотя ударной нагрузки во время заплыва не было, но все равно ощущалась нагрузка на суставы, особенно в верхней части корпуса]. Это значит, что мышцы, связки и сухожилия адаптировались к воздействующим на них нагрузкам и со временем стали сильнее, что позволяет им справляться со стрессами этого заплыва. Я не верю, что можно было бы, например, офисного работника бросить в воду и попросить сделать то, что смог ты. Даже спортсмен, который работает с ногами и не подвергал свои плечи и верхнюю часть туловища таким же нагрузкам, как нижние конечности, не сумел бы справиться с нагрузкой, налагаемой на них плаванием.

Затем Джефф объяснил, что весь этот процесс повышения жизнестойкости занимает годы.

– Предсезонные тренировки, вероятно, стали восприниматься большинством людей как способ подготовки спортсменов и команд к предстоящему сезону. Но гораздо более важную роль это играет в привыкании спортсменов и команд к нагрузкам, с которыми им придется сталкиваться в течение долгого сезона. Однако, так сказать, одна предсезонка не делает лето полноценным: именно годы предсезонных тренировок делают спортсменов более выносливыми.

Затем мы с Джеффом поговорили о том, как предсезонные тренировки могут помочь нам стать более крепкими и морально, и физически. Уткнувшись лицом в поролоновую подушку на процедурном столе Джеффа, я затем провел еще один импровизированный морской семинар по стоической спортивной науке и рассказал ему об одной из самых странных историй в спортивной психологии, которая по сей день помогает мне справляться с болью.

КАК ТРЕНИРОВАТЬ БОЛЬ: ПЛЕМЯ КАЛЕНДЖИН

Это было 15 августа 2008 года – день, который мои ноги, ступни и гениталии никогда не забудут.

Я снова путешествовал. На этот раз по выбеленным солнцем африканским равнинам Намибии – безмолвным летописцам жизни бушменов сан, считающихся одной из величайших цивилизаций охотников-собирателей, когда-либо существовавших в мире.

Мы были на полпути к тому, что должно было стать 50-километровой охотой, и я страдал. Страдал от жары. Страдал от нехватки еды. В общем, просто изо всех сил старался не отставать от неустанного темпа и километража, которые мои гостеприимные хозяева могли поддерживать весь день, каждый день.

Это потому, что я жил среди племени жу-уаси. Детальный анализ африканской ДНК показывает, что жу-уаси являются потомками древнейшей популяции людей на земле. Следовательно, они совершенствовали искусство выносливости дольше, чем любая другая цивилизация [13]. Не для того, чтобы завоевывать медали. Не с целью устанавливать рекорды. Просто для выживания в условиях одного из самых суровых климатов на земле. Ежедневно им приходится преодолевать марафон при температуре 39 °C и по песку практически без еды и воды, поэтому их способность выслеживать животных и брать их измором стала легендарной.

Это так называемая охота выносливостью. Она включает в себя погоню за обедом до тех пор, пока он не упадет и не попадет вам на тарелку. Оружие не требуется. Вам просто нужно терпение, многолетний опыт выслеживания в африканских зарослях и глубокое понимание выносливости человека и животных.

Это было то, что вождь племени выковывал на протяжении многих лет и километров. Его звали Дуи. Он был ростом метр семьдесят, стройный, подтянутый, и у него были самые большие морщины, которые я когда-либо видел. Въевшиеся в его лицо за годы охоты в знойные засушливые сезоны, они переходили от глаз ко рту; казалось, его мастерству великого африканского охотника соответствовала только его сверхчеловеческая выносливость.

И вот он я: обраставший семь месяцев, ни слова не знающий на африкаанс и весом на 30 килограммов больше, чем самый тяжелый из их соплеменников. Возможно, я был худшим подражателем бушменам, с которым Дуи когда-либо приходилось нянчиться.

Я тоже болезненно осознавал это. Не имея физических данных, необходимых для того, чтобы быть хорошим охотником, я боролся с психобиологической моделью усталости, чтобы не отставать. Дуи видел, что я страдаю, но при этом слишком упрям, чтобы остановиться.

Прошли часы и километры, и солнце начало клониться к закату. Дуи созвал совещание. Когда он начал говорить, используя древний способ общения – щелкающими звуками и картами, нарисованными палочкой на песке, – я абсолютно не понимал, о чем идет речь. Поэтому держался поближе к Тау, моему брату-бушмену, который немного говорил по-английски, «усыновил» меня и взял под свое крыло.

Тау был выше Дуи, но такой же худощавый и легкий. Ростом метр семьдесят восемь, он был родом из Кении, которая находилась в 3200 километрах к северу от нашего нынешнего лагеря. Там он научился говорить по-английски и на разных языках Южной Африки и нашел занятие, помогая путешественникам с лингвистическими проблемами (таким, как я) жить и учиться в африканском буше.

– Мы разбили здесь лагерь сегодня вечером, – перевел для меня Тау.

Я кивнул и почувствовал легкое облегчение, не зная, сколько еще смогу продолжать, поскольку ноги и легкие кричали моему мозгу остановиться под палящим солнцем. Рухнув на землю, мы развели костер и разделили еду поровну между всеми.

Оглядевшись, я был поражен одной вещью. Да, я был тяжелее и физиологически очень плохо подготовлен к бегу на такие расстояния по жаре, но у костра на лицах бушменов жу-уаси не было видно ни намека на усталость или боль.

Сильный, стойкий и не боящийся дискомфорта, я повернулся к Тау и спросил, как они так хорошо справляются с болью и почему я до сих пор не встретил африканца, который не был бы безумно талантливым спортсменом на выносливость. Он рассмеялся и перевел мой вопрос группе. У костра разгорелась