Надежда. Как спасение уличных собак изменило жизнь человека - Ниал Харбисон

не так уж дорого – 500 бат в день (13 евро/15 долларов). Я подсчитал, что могу кормить двадцать пять особей ежедневно и несколько из них подлечивать, но мне хотелось сделать гораздо больше.

Когда я был погружен в работу до переезда в Таиланд, я частенько представлял, как займусь благотворительностью в последние годы жизни, когда мне ничего больше не останется ни в личном, ни в профессиональном плане. Но до меня дошло, что этого недостаточно: я должен был начать помогать, отдавать что-то прямо сейчас.

Я понимал, что в долгосрочной перспективе стратегия должна быть направлена на стерилизацию и излечивание, а не только на кормление, потому что я мог находить новую стаю собак каждый день. Как раз на той неделе я раздвинул кусты и обнаружил шестерых маленьких ушастых красавцев, которые смотрели на меня с надеждой. Очередь за едой будет становиться все больше и больше, и мне придется кормить все больше голодных ртов. Я представил, как мой мопед опрокидывается под тяжестью гигантских мешков с кормом. И этому конца-края не видно.

Взбудораженный, каким не чувствовал себя уже несколько лет, я не спал до поздней ночи, мечтая о своей смехотворно честолюбивой цели – помогать десяти тысячам собак каждый месяц. Если вы спросите, почему я выбрал именно такую цель, я вам честно отвечу: не знаю. Хотелось бы сказать, что на то была научная, хорошо обоснованная причина, но ее не было. Просто это самая большая цифра, которую я мог представить (например, десять тысяч шагов в день или пробежка на десять километров), и, хотя на тот момент она казалась мне пугающе сложной, я чувствовал, что она лежит в пределах достижимого.

Я пообещал себе стараться помогать десяти тысячам собак ежемесячно. Улучшить их жизнь, здоровье или даже спасти от болезней и смерти.

Я понятия не имел, сколько может понадобиться на достижение этой цели. Год? Десять лет? Вся моя оставшаяся жизнь? Я поклялся, что достижение этой цели станет моей Полярной звездой, которая отныне меня поведет. Похоже, год восстановления здоровья понадобился мне именно для этого – чтобы оказаться достаточно сильным к моменту реализации моего благотворительного проекта.

Я подумал, что именно «это» в себя включает, и пришел к выводу, что мне следует посвящать миссии каждую свободную минуту до конца моей жизни. Я всегда придерживался принципа «все или ничего». Все мое время до конца жизни должно быть потрачено на помощь собакам, чтобы в конце концов достигнуть отметки десяти тысяч собак в месяц.

Я знал, что хочу заниматься собаками и ежедневно о них заботиться, но, используя свой опыт работы в социальных сетях, я смогу помочь большему количеству собак при помощи рассказывания историй и создания настоящего сообщества единомышленников и любителей животных. Если такое прекрасное сообщество поддержит меня – будет реализовано больше планов. Я не могу в одиночку помогать десяти тысячам собак в месяц. Мне нужна поддержка.

Пожалуй, самый трудный спор в моей голове был о работе, учитывая, что весь прошлый год я провел, излечиваясь от зависимости. Хватит ли у меня энергии и энтузиазма, чтобы снова себя проявить? Как выздоравливающий наркоман, который всего год назад был на пороге смерти в отделении интенсивной терапии, насколько я на самом деле окреп?

Насколько я могу быть полезен? Где все разместить? На этом этапе у меня в голове крутилось множество вопросов без ответов. Но у меня была цель и решимость ее достичь.

Закрыв ноутбук и убедившись, что Снуп в последний раз пописал перед сном, я впервые за год почувствовал себя по-настоящему взволнованным. Голова у меня гудела от мыслей о логистике, финансировании, бизнес-моделях и исследованиях.

Я погрузился в сон, думая обо всех собаках, которых встречал, и мечтая о структурах, которые должен создать, чтобы дать им всем наивысшие шансы на лучшую жизнь. Это будет чертовски сложное путешествие, и мне не терпелось отправиться в путь.

На следующее утро я покормил Снупа и вывел старичка размять лапы, а после купил большой пакет сухого корма, чтобы накормить как можно больше голодных пастей, то есть около двадцати собак. Я усмехнулся про себя, подумав, что в прежние времена деловых переговоров я бы объявил на собрании, что у нас «двадцать активных пользователей в день» или «двадцать счастливых клиентов».

Оставалось лишь девять тысяч девятьсот восемьдесят собак за месяц. Я усмехнулся и задался вопросом, не был ли я изначально настроен слишком уж оптимистично.

К счастью, я почти сразу нашел Лаки – она виляла хвостом, звенела колокольчиком и гордо щеголяла своим ярким ошейником поверх чистой золотистой шерстки. Ошейник – самый верный признак того, что о собаке заботятся, и Лаки, казалось, носила его с гордостью, как бы говоря: «Теперь меня кто-то любит, посмотрите, за мной приглядывают».

Мое сердце забилось быстрее, когда я увидел, что умная мордочка Лаки смотрит с ожиданием. Я дал ей прописанные лекарства.

– Мы вернем тебя на правильный путь, моя прекрасная Лаки, – пообещал я, потрепав ее по шее.

Но были и другие собаки. Они привыкли ждать шума моего скутера, поскольку он означал, что их животы вскоре будут полны еды. У местных собак нет особой родословной, поскольку они все друг с другом скрещиваются, так что в итоге получается много видов дворняжек. Все они невысокие, жилистые, короткошерстные и с коричневым или темным мехом. Их нельзя идентифицировать, сказав: «Это черный лабрадор», или немецкая овчарка, спаниель, бульдог, как можно было бы сказать про домашних собак.

Я стал придумывать свои собственные глуповатые способы идентифицировать разные стаи, которые кормил, например Образцовое Семейство – первая встреченная мной стая из четырех собак, которые жили на вершине холма в джунглях. Стая эта состояла из мамы, папы и двух очаровательных щенков. Прекрасные создания с коричнево-черной шерсткой и, судя по внешнему виду, с примесью эльзасской породы. Они жили в отдалении и были совсем измождены. Благородные создания, они относились к людям с опаской, но я день за днем завоевывал их доверие.

Потом парочка, которую я окрестил Тихонями, – безупречно воспитанные муж с женой (по крайней мере, мне нравилось так думать), жившие на краю джунглей. Неразлучные, они были невероятно очаровательны и всегда хотели обнимашек после трапезы.

Большеухие Щенки получили свое прозвище из-за комично больших ушей. Изначально я думал, что их трое, пока моя подруга Лана не сказала, что на самом деле их на три больше. И правда – через неделю все шестеро вышли в свет и ежедневно устраивали типичный для большой семьи спор: кому первому подать обед. Потом Билли, полное