Abracadabra. Книга жизни - Михаил Константинович Калдузов

Каждый входящий обречён благодаря неслучайности процесса, дозволившего ему стечением обстоятельств оказаться в нужное время-место именно там, где и должен, но лишь одной целью, сыскавши своё – продолжить путь дальше. Ибо «сиё» – мост двух реальностей/миров, пребывающих в одном состоянии Вечно. Ибо каждый рождён человеком, но не каждому под стать пробудить ту самую, побуждающую к свершениям единицу, именуемую БОГОМ.

Рождение – для осознания

Прозрения. Познания истины. Скрытого, но не скрываемого. Того самого, заветного, вдохновенного, потаённого, живущего в «груди» каждого. Отрада. Искренность. Гармония. Свет. Любовь. По мере взросления, но не фактического, а духовного, сквозь верное видение на мир, скреплённое несоизмеримым с человечным поверием в «как есть», т.е. принятия любой формы бытия, как ниспосланной Вечным (Вселенной) во благо, т.е. развития, с сопутствующими практиками: как не бездействие индивида, а его непрестанного устремления к Вечному, – духовность «произрастая, устремляется» к Триумфальному или первичному, именуемому Богом (Апогеем мудрости) или иной другой форме, проясняющей одну и ту же суть. Это можно объяснить предложением, в котором индивид с рождения тянется к светлому, видя во всём негативном закрепощающий элемент РОСТА; видя во всём, его провоцирующем – побуждающее к верному реагированию, но не недовольству, выраженному мятежом ЭГО. Он не провоцируется, а смиренно принимает, видя некомпетентность ходящих под куполом мироздания, не тратит силы на выяснение бессмысленного, а идёт своей дорогой, прямиком к свету невымышленной действительности. Потому как со стороны, несведущему обществу будет казаться, что он сбредил, устремившись к благам нечеловечным, а существующим лишь в его мировоззрении. На то оно и несведущее.

Индивид обретает смысл, понимание своего рождения от осязания чувства «иного плана», пронизывающего, благотворно влияющего на его физиологию, в т.ч. и мышление; как следствие – гармоничность (лёгкость); ввиду верных раннее действий, ведущих к благоприятному устраивающему исходу. Ибо знал, что хотел, делая что должен. По мере взросления, стремящийся, осваивающий практики духовного самосовершенствования, но не догматичным путём, – становится адептом, вследствие понимания о невозможности остановки процесса “им овладевшего”. Ибо сила, отныне питавшая адепта, с каждым днём принимает иной, более распростертый характер восприятия; всё более напоминая о несовершенстве предшествующего дня к текущему. Ибо не обрести того могущественного, не разрушив прежнее до основания, в руинах погрязши сознания, рвущего в клочья. Ибо пройти испытание – разрушить прежнее видение, являющееся эталонным. Ибо форма Вечного непостижима; как минимум к пониманию; ибо Его хаос – непредсказуем, и питавшийся им индивид, в т.ч. адепт, никогда не узрит доподлинной смысловой нагрузки ввиду того, что её, вероятнее, нет. А слово, т.ч. и действие, описывающее Его суть с каждым разом, становится более категоричным, в разрез идущим с предшествующим. Ибо сегодняшняя истина, явлению завтрашнего, внося диссонанс, – заставит думать об ином.

Поэтому есть только миг – и он сей час.

И посему, без ничего иного, как не кристального поверия, – не обойтись. Но не стоит фанатично углубляться в веру, без действия. Действие – залог успеха. Поверие (как состояние) не нисходит аккурат благодатному огню, – оно обретается сквозь устремлённое, к затрагиваемому, путём колоссальных провалов, пытавшихся выбить из колеи устремлённости к Непостижимому. Дабы остался лишь избранный, способный понять доподлинно, казалось бы, самую изощренную неразбериху, ввиду того что он мог становиться ей «буквально.» Ввиду понимания о любом совершённом действии, как совершенства лишённого; ибо понимания о совершенстве – не сыскать даже в небе.

Адепт понимающий, либо ищущий, идущий – утвердится, ввиду должного, как безрассудного ещё вчера, но не сегодня, – истинного к завтрашнему, – ложному. Ибо новый день адепта – новое осознание себя и своей истинной природы, сопутствующими, пробуждающимися навыками, именуемыми силой, или иной другой конгениальной энергией, зарождающей все текучие процессы мироздания.

В иных случаях, ежели индивидом руководит «здравый смысл», догматом пронявший сознание, – т.е. истинам его учили, а не он учился у истины, видя жесты её нисхождения во всём, сквозь жизненные обстоятельства, пропорциональные к его нынешнему мировоззрению, – индивида поглощает иллюзия; очаровывая дурманом, даруя чувство мнимой важности его присутствия в этом мире, заставляя творить несуразные вещи, ещё более отдаляясь от истинного; а чувство неконтролируемой эйфории «всезнания», сопровождённое вспышкой агрессии к любому, считавшему иначе, в аккурат негодованию ребёнка, из-за «иного» видения на мир, идущего в разрез своего как «эталонного», – утверждается безвозмездно, вероятнее до конца его жизненного неудавшегося, отведённого лишь целью прозрения.

Это прежде касается книжников и фарисеев, твердивших, не ведая; ввиду опыта «воочию» не демонстрирующего причастность к высказываемому; от знания, полученного догматичным путём. Их постулат – заведомо иллюзорный, как и видение на мир.

Воззрение адепта отмечает их неправоту из-за «грациозного» градирования догмата на положительные и отрицательные формы, что в сути бессмысленно, ввиду отсутствия в них связи с первичным единством материи. Ибо сказ в единстве, – глас, зарождавший жизнь. Адепт сие видит «как есть»; ввиду понимания сути как пережитого «во имя прозрения» явления, а не обыденного, именуемого индивидом, – от опыта житейского; чьё упование в «непонятное» не вызывает сомнения лишь у такого же, неосведомлённого, руководствующегося здравым смыслом. Ибо считали, что всё знали, но утопали в неведении.

Адепт понимает буквально, что смысла нет. Форм нет. Ничего истинного, поясняющего суть доподлинно – нет. Ибо в его жизни было всё, до момента кристального устремления в поверие (как состояние), невиданного глазу; а затем исчезло, перерастя в одно, но единое, аккурат Вечному, непрестанному, неразрывному, осязаемому им ныне, как «всё и сразу» и никак иначе.

Ввиду иного видения на мир, доподлинно неописуемого сквозь форму, служащую низшему, в сравнении его нынешним состоянием, не поддающимся никакому иному аллегоричному описанию, ввиду его заведомой низости, в отношении Непостижимого. Ибо всё от Вечного. Но не каждый с ним.

Истинный сопричастный – не осязает себя. Он растворен в небытие. Т.к. бытия в его понимании уже нет. И не потому, что он так решил. Посему никогда ничего никому не навязывал, не утверждал и не искал закономерность. Ибо бытие растворилось под силой его кристального раннего поверия. Ввиду утраты всего, в т.ч. себя прежнего, вследствие приобретения большего в величину несоизмеримую отношением и мерой к визуализации; ибо нынешнее исходило от самой сути (истины), зарождающей жизнь, посему и носила образ как бессмысленного для сравнения; ввиду её нулевого порога, благодаря чьему и существует фактическое присутствие каждого, в т.ч. и жизни. Именуемая также энергией или иной другой конгениальной, суть не меняющей «о значении её первичности во всём, даже энергии.» Ибо логический процесс визуализации того первичного, зародившего мироздание непрестанен, в аккурат экспансии галактического продолжающегося и по сей день. Любой остальной – лишь созерцает