ПД, или как стать миллиардером - Владимир Алексеевич Колганов

Все эти странные видения пронеслись перед глазами Проши, как некий сериал или страницы книги, которую когда-то прочитал. И вот лежит теперь в постели и думает: «Правильно ли я сделал, доверив Дине все свои секреты? Понятно, что речь идёт лишь о "Телепирамиде", но сейчас нет ничего важнее, чем она».

Глава 8. Промокод

Иметь гарем — это куда логичнее, чем жить с одной женой. Кого-то из наложниц послал на кухню, другую — погулять с детьми, а с третьей можно нежиться в постели, пока готовят завтрак. И никаких претензий и упрёков, поскольку уж так заведено. Но вот принять ислам или остаться атеистом — для Проши это пока неразрешимая проблема. И дело не в том, что придётся делать обрезание — можно обойтись без этого, если на банковском счету десяток миллионов долларов. Хотя, с другой стороны, чтобы войти в состав здешней элиты, стать для них своим, а не заезжим фантазёром с непомерными амбициями — ради этого можно пожертвовать даже кусочком своей плоти. Зато все двери для тебя будут открыты, и нет сомнения, что «Телепирамиду» возведут в кратчайший срок.

Смущает то, что в Европе и за океаном назовут отступником, променявшим веру в могущество западной цивилизации на пирамиду в Аравийской пустыне. Поэтому временами у Проши возникает ощущение, что пошёл не тем путём — сунулся в дебри современных технологий, в закоулки национальных интересов, в лабиринты финансовых операций, и вот теперь приходится голову ломать — как найти оттуда выход, не утратив давнюю мечту стать свободным и богатым?

В 90-е всё было проще — можно за бесценок прибрать к рукам нефтяную компанию или Газпром, но в наше время такие фокусы уже не проходят. Впрочем, есть другие варианты — например, жениться на дочке воображаемого «Фридмана» или «Потанина», получив в качестве приданого желанный миллиард. Но тут помимо привлекательной внешности надо бы иметь ещё плохое зрение и слух — всё потому, что заранее неизвестно, что тебе подсунут в качестве невесты. Не каждый вынесет длительное общение с круглой дурочкой или дурнушкой, имеющей замашки сказочной принцессы.

Так что всё сводится к тому, что надо идти своим путём и не забивать голову сомнениями. Тут как в случае с канатоходцем, идущим над пропастью — если остановился, усомнившись в своём мастерстве, тогда всё, пиши пропало, и костей не соберут! Следует и то иметь в виду, что общепринятые убеждения это как правило издевательство над здравым смыслом. Надо слушать внутренний голос и всё будет хорошо.

Тут он и прорезался:

— Похоже, Проша, ты опять ввязался в авантюру.

— Ты о чём?

— О том, что свою подружку хочешь подложить под здешнего эмира.

— С ума сошёл! И в мыслях ничего такого не было.

— Да я тебя насквозь вижу!

— И что? Допустим, мы с Диной задумали операцию внедрения. Что в этом предосудительного? Так многие делают.

— Брось! Ты прекрасно понимаешь, чем всё может закончиться. Дина попадёт в гарем. А кто её будет оттуда вызволять?

— Во-первых, она сделала свой выбор, я на этом не настаивал.

— Лицемерия тебе не занимать…

— А во-вторых, не думаю, что до этого дойдёт.

— Когда беда случится, думать будет уже поздно.

— Ну ладно. И что ты предлагаешь? Отказаться от строительства «Телепирамиды»?

— Не знаю. Сам решай! Ты один за всё в ответе.

Вот так иногда бывает — понадеешься на второе «Я», а оно в самый ответственный момент сделает дяде ручкой. И что остаётся Проше в этой ситуации — наступить на горло собственно песне или пожертвовать подругой?

Впрочем, Дина всё сама решила, по сути, без его участия — только помог найти ту самую Латифу. После этого Дина стала искать подходы к дочери эмира — тут главное, чтобы у неё не возникло подозрения, будто готовится заговор против эмира. Пришлось сочинить легенду — якобы пишет роман о любви арабского шейха к прекрасной иностранке, которая приехала отдыхать в его страну, а чтобы её слова звучали убедительнее, предъявила фотографию, где запечатлён наследный принц в обнимку с Диной. Но Латифа тут же раскусила эту незатейливую уловку:

— Фотошоп!

— Как ты это поняла? — притворно удивилась Дина.

— Да я у папы самая догадливая. Ладно, рассказывай, что тебе нужно от него.

На этот случай у Дины был заготовлен план «Б», но тут она поняла, что это тот самый случай, когда надо действовать в открытую:

— Фирма, которую я представляю, хочет предложить эмиру интересный проект, но боюсь, что прихвостни и чинодралы, которые окружают твоего отца, потребуют выложить значительную сумму за то, чтобы организовать переговоры. Мне бы не хотелось идти таким путём тем более, что никто не может гарантировать успех.

— И что же это за проект? — допытывалась Латифа.

Понятно, что карты раскрывать нельзя — нужно ограничиться намёком:

— Речь идёт о строительстве некоего объекта в пустыне, абсолютно безвредного для окружающей среды и не имеющего отношения к производству вооружений. Больше я сказать не могу.

— Ну ладно. И чего же ты хочешь от меня?

— Подскажи, как добиться аудиенции у эмира.

Латифа оценивающим взглядом окинула Дину с головы до ног и покачала головой:

— Я бы не советовала идти таким путём.

— Это почему?

— Вот ты сказала, что чиновники потребуют денег, однако тебя этот вариант не устраивает. А моему отцу нужно кое-что другое, — тут Латифа улыбнулась, но в её глазах читались жалость и сочувствие. — Ты готова ему это предложить?

Понятно, что Проша ни плана «А», ни плана «Б» не разрабатывал — Дина всё сама придумала, даже не посоветовалась с ним. Он мог лишь догадываться о том, как развивались дальнейшие события, но для него важен был конечный результат — эмир принял его предложение, и теперь все силы, весь свой интеллект следует использовать для того, чтобы завершить проект, построить «Телепирамиду» и удивить весь мир новым чудом, идея которого родилась в Прошиной голове.

Глава 9. Призрак Дины

Как-то в интернете Проша прочитал такую фразу: «Почему люди ему верят? Это магия». Он и сам не мог понять, с чего бы это — то ли народ теперь такой наивный, то ли всем нравятся, когда их дурачат, пытаются ими манипулировать. А иногда возникало ощущение, что он сам оказался в плену своих идей, они «танцуют» им, а он уже не в состоянии остановиться. Ну и зачем это ему?

Той ночью Проше снова не спалось — вертелся с боку на бок, а