Так и живем - Артем Савенков

денег и заинтересованы в благополучном разрешении больше, чем кто-либо. Поэтому, прошу вас, если вы можете в чем-то посодействовать, то помогите, если нет, то дайте нам какое-то время на решение данного вопроса. Своими визитами, звонками и прочими отвлечениями меня и моих сотрудников от работы, вы больше мешаете. От каждого заданного вами вопроса падает наша результативность. Дайте нам несколько дней, чтобы исправить ситуацию, иначе и ваши, и наши деньги уже будет невозможно отследить. Сразу хочу всех предостеречь: если кто-то хочет забрать свои деньги, то это практически невозможно, так как они в деле. Если у вас иное мнение, можете обращаться в суд, и придется решать это на другом уровне. Но для начала я бы хотел, чтобы вы посмотрели в свои контракты, а потом уже задавали вопросы и действовали. Если у вас нет вопросов, попрошу покинуть кабинет, так как нам предстоит серьезная работа, каждая секунда простоя которой может вам стоить ваших средств! ― эмоционально выступил я со своей речью, с каждым предложением мой голос становился все крепче и громче, в конце говорил чуть ли не криком, что произвело впечатление на большую часть аудитории.

Конечно, нашлись и те, кто хотел возразить, но большинство спешно стали покидать свои места, заставив этим остальную часть людей подчиниться и присоединиться к ним. В кабинете остались только те, кто должен был решать нашу проблему.

Весь день периодически мне прилетали сообщения от моих девушек.

Лиза: «Я была у врача. Все подтвердилось, я беремена. Антон, нам срочно надо в ЗАГС, чтобы никто не подумал, что это залет!». Мое душевное равновесие это письмо не потревожило, внутри я уже был готов к такому развитию событий. Раздражало только то, что приходилось отвлекаться в процессе решения важных вопросов.

Жанна: «Ну что ты решил, как мы будем дальше?». Больше всего меня возмущало в сообщениях не то, что они пишут в сложный для меня момент на работе ― их можно понять, тоже волнуются, серьезное все-таки событие, ― а то, что со мной даже не здоровались, не хотели узнать, как у меня дела. Может быть, я в наисложнейшей ситуации и меня нужно поддержать, а потом решать другие дела, хоть и немаловажные. Никому из них я не интересен и не нужен как личность, для них сейчас важно, что подумает общественность, как они дальше будут жить, про меня нет и слова.

Борис, мой главный помощник, после раздумий предложил связаться с банками и попробовать вернуть через них средства, на крайний случай, отследить транзакции и отыскать средства. Других вариантов не было, надеяться на полицию в таких делах ― это лишь огромная трата времени. Почти весь персонал был брошен на воплощение плана с банками. Идея не самая хорошая, ее успех был на девяносто пять процентов обречен на провал, но по крайне мере, мы не сидели на месте, пытались ухватиться за каждый шанс.

Так как я не разбирался ни в чем, что связанно со счетами, офшорами и прочими делами, то решил просто пойти на улицу и проветриться, возможно, со свежим ветром придут в голову нужные мысли. Небо покрывал густой смог, на улице светило солнце. В такую погоду ― да на шашлыки бы или в парк развлечений в шумной компании, но никак не грустить по неудавшемуся бизнесу или сложностям в личных отношениях, от которых не скрыться.

Сообщение от Лизы: «Что молчишь? Когда свадьбу делать будем? Я предлагаю на пятницу, чтобы наверняка, а всем объясним, что не хотели лишней суеты, как тебе идея?».

Никак! Никак мне эта идея. Как я могу быть ответственен за чью-то жизнь, если не знаю, что будет с моей! Повезет, если удастся вернуть часть средств и можно будет начать все с начала, расплатиться с инвесторами и сотрудниками и быть наученным жизнью таким образом. А если нет? Я же стану банкротом, может же быть и так, что квартиры, которые у меня есть, заберут, и нам негде будет жить, не на что есть, да и одной из них придется платить алименты. Сколько там сейчас начисляют? Двадцать пять процентов? То есть если посчитать двадцать пять процентов от ничего, то… верно! Ничего! Что я смогу им дать? Только мотивацию на всю жизнь, чтобы не стать таким, как я?

Сообщение от Жанны: «Короче, понятно! Предлагаю тебе два варианта! Либо мы с тобой играем свадьбу и живем, как полагается, либо ты нам отдаешь квартиру и платишь нормальные алименты, чтобы я смогла первое время не работать, а дальше как пойдет. Тебе решать!».

Уже вопросы о деньгах… Она еще не успела ничего понять, но деньги уже посчитала. Вот удивится же она, что все насчитанное придется умножить на ноль. Конечно, если грамотно все сделать, то можно будет потянуть с кредиторами, и квартиры оформить на Жанну и Лизу. Так я хотя бы смогу обеспечить какие-то условия для их жизни. А мне одна дорога ― становиться банкротом, терять уже будет нечего. Только сейчас задумался, что во всех трех ситуациях от меня уже ничего не зависит, приходится просто ждать и смотреть, к чему приведет эта история.

– Как там у вас дела? ― спросил я по телефону у Бориса, он курировал всю операцию.

По некоторой тревожности в голосе можно было догадаться, что все разворачивается не в нашу пользу, однако по оживленным разговорам за кадром можно было понять, что люди работают вовсю, и это радовало.

– Никак, с возвратом ничего не получается. Пытаемся пробить людей, тут у одного парня есть друг в ФСБ, говорит, что поможет. Будет информация, сообщим, ― проинформировал меня Борис и положил трубку.

Я еще несколько минут сидел с телефоном у рта, а потом решил пойти домой. Зайдя по дороге в магазин, я купил виски. Сильный духом человек вряд ли станет заливаться алкоголем, а даже наоборот, возглавит операцию по возвращению денег, но это не мой случай. Где-то внутри я уже смирился с участью, и оставалось лишь услышать вердикт, означавший безоговорочное поражение.

Когда я зашел в квартиру, мне стало душно ― не физически, а где-то глубоко внутри, как будто вернулся туда, где тебе не рады, не ждут. Перестало хватать воздуха, стены давят, квартира как будто ожила и всеми силами презирает меня за ту ситуацию, в которой я оказался, и дабы показать мне свою неравнодушность, выгоняла куда подальше. Я так и сделал. Когда я спускался по пролету вниз, ноги резко подкосились, и я оказался сидящим на ступеньке. Почему-то резко стало хорошо. Я не был пьян, успел только открыть бутылку, это не было обмороком, силы