И. СМИРНОВ - А ЧЕМ РОССИЯ НЕ НИГЕРИЯ?

Много бобовых нам необходимо ещё и по причине нехватки исправных тракторов и трезвых механизаторов в большинстве хозяйств. Как подсчитал тот же Беляк, для получения средней урожайности 350 ц зелёной массы с гек­тара требовалось на гектар для многолетних бобовых трав 12-15 гигаджоулей (ГДж), многолетних злаковых трав — 16-20, кукурузы — 25-30, кормовой свёклы — 32-46. При этом в Пензенской области наличие тракторов не поз­воляет рассчитывать на осуществление сезонной технологической нагрузки 20 ГДж на гектар, а в некоторых хозяйствах достижима нагрузка не более 15 ГДж на гектар2. Но, по данным немецких учёных, систематическая антро­погенная нагрузка более 20 ГДж на гектар вообще недопустима, поскольку она нарушает экологическое равновесие и ведёт к разрушению почвы.

1 См.: Кант Г. Указ. соч. С. 68.

2 См.: Беляк В.Б. Указ. соч. С. 127-128.

3 См.: Гоготов И.Н. Биотехнологический потенциал сапропеля // Нетрадиционные природные ре­сурсы, инновационные технологии и продукты. Вып. 13. М.: РАЕН, 2005. С. 27-36.

Есть и другие пути наряду с использованием многолетних трав и бактери­альных удобрений. Так, в озёрах России накоплены огромные отложения ила — сапропеля. Его разведанные запасы превышают 250 млрд тонн3! В ев­ропейских и южных странах сапропеля либо нет, либо его запасы уже израс­ходованы. Так что за это богатство нам следует благодарить холодный климат лесной зоны нашей страны. Использовать сапропель не только можно, но и нужно именно ради сохранения экологического равновесия. Ил продол­

жает накапливаться и в наши дни, это возобновляемый ресурс. И его избыточ­ное накопление ведёт к эвтрофикации водоёмов, гибели рыбы и ухудшению качества воды. В лесной зоне — именно там, где удобрение, по словам Доку­чаева, нужно во что бы то ни стало — широкое использование сапропеля как органоминерального удобрения полностью оправданно. Разумеется, его не на­до возить на дальние расстояния, тогда удобрение сапропелем превратится в энергетическую бессмыслицу.

Иными словами, мы можем выйти из существующего аграрного кризиса в соответствии с поговоркой «не было счастья, да несчастье помогло». Не будь кризиса, свернуть наше сельское хозяйство с экологически вредного и энерге­тически расточительного пути интенсификации, пожалуй, было бы трудно. Но сейчас интенсификация приказала долго жить. И воскрешать её труп не следует. У нас есть отличная возможность повернуть сельское хозяйство России на природо- и энергосберегающий путь развития.

Конечно, само собой это не сделается. Необходимы значительные усилия. Нужно, чтобы любой агроном или самостоятельный фермер имел возмож­ность обратиться к научным консультантам и при их помощи составить гра­мотный севооборот и соответствующую ему технологическую карту, которые обеспечивали бы сохранение и даже увеличение содержания гумуса и азота в почве. Не менее необходимы крупные капиталовложения. Однако важно, что при ресурсосберегающем и экологически ориентированном хозяйствова­нии капитала потребуется всё-таки намного меньше, чем при ставке на «ин­тенсивные технологии».

СКОЛЬКО НАРОДУ ПРОКОРМИТ РОССИЙСКАЯ ПАШНЯ?

Допустим, что предложенная выше перестройка российского сельского хо­зяйства осуществлена. Какое население в таком случае сможет прокормить российская пашня?

Предположим, что средняя урожайность зерновых будет составлять 25 ц/га. Это минимальная оценка. Она основана на допущении, что мы пол­ностью откажемся от интенсивного (то есть энергозатратного и капиталоём­кого) пути развития и будем руководствоваться идеями устойчивого развития. Но и при этом допущении взятая нами цифра — самая низкая. Скажем, в Мос­ковской области при отсутствии минеральных удобрений и правильной в ос­тальном агротехнике нормальная урожайность озимой пшеницы — около 30 ц/га. На курских, воронежских или самарских чернозёмах она, естествен­но, будет выше, а на Кубани — ещё выше. Но возьмём самую низкую оценку урожайности из возможных, чтобы избежать упрёков в строительстве воздуш­ных замков.

Площадь под зерновыми немного повысится по сравнению с уровнем по­следних лет не за счёт других культур, а за счёт повторного освоения забро­шенных за последнее десятилетие и превратившихся в залежи полей. Допус­тим, она составит 50 млн га. Меньше, чем в советское время, но это и хорошо. Ведь мы договорились, что многолетних трав (бобовых и бобово-злаковых смесей) следует сеять гораздо больше, чем это делали в советский период.

Следовательно, валовой сбор зерна у нас в условиях рынка (а не тепереш­него монополистического квазирынка) должен составлять примерно 125 млн т. При этом скот мы кормим в основном не зерном. Какое население можно будет прокормить при этих условиях? Где-то от 160 до 200 млн чело­век, скорее всего около 180 миллионов. Речь идёт, понятно, о таком уровне продовольственного обеспечения, который не уступает развитым странам. По­лучается как будто больше не только по сравнению с теорией Паршева, но и по сравнению с наличным российским населением.

И ведь можно с полной уверенностью сказать, что после устранения при­чин современного российского экономического (в том числе аграрного) кри­зиса население России за несколько десятилетий непременно достигнет ука­занной величины. Другое дело, что это будет за население и какой процент его составят потомки нынешних жителей, а какой — выходцы из Китая, Средней Азии и других густонаселённых стран. Чтобы потомки современных россий­ских граждан составляли большинство и в будущем, необходимо коренное из­менение демографической и всей социальной политики, а это опять-таки не­мыслимо без смены власти. Но мы слегка отвлеклись от темы.

КАКОЙ ТИП ХОЗЯЙСТВ ВЫТАЩИТ РОССИЮ ИЗ ЯМЫ?

Мы уже разобрали, какие агротехнические и иные меры способны обеспе­чить устойчивое развитие. Но не менее важен другой вопрос: какой тип хо­зяйств способен осуществить такую программу?

На этот счёт выдвигаются разные мнения. Коммунисты считают (или, по крайней мере, говорят), что надо вернуться к колхозно-совхозному строю. Не стоит повторять то, что мы уже сказали о его нежизнеспособности, — она очевидна. Зададимся лишь вопросом: а кому сегодня принадлежит так называ­емый общественный сектор?

В советский период реальным собственником выступало государство. К разряду государственных предприятий на деле принадлежали не только сов­хозы, но и колхозы. У тех и других государство забирало в «закрома Родины» столько, сколько считало нужным. Но с начала 1990-х государство бросило эти предприятия и фактически отказалось от прав собственности на них. От­дельные исключения вроде ОПК «Непецино» редки и нетипичны.