Эдмунд Фелпс - Массовое процветание. Как низовые инновации стали источником рабочих мест, новых возможностей и изменений

Нам же наиболее важно влияние современной экономики на человеческую жизнь или, точнее говоря, на ту жизнь, которой люди живут в обществе, то есть на социальную жизнь. Данные по производительности труда или средней заработной плате сами по себе нагоняют скуку: они не позволяют адекватно представить жизнь в современных экономиках, то есть показать, что стали покупать на доходы от производства или на реальную заработную плату по прошествии нескольких десятилетий и каковы были преимущества опыта, сопряженного с подобной производительностью или заработной платой. Нам нужно ощутить то, как современные экономики изменили труд и, следовательно, жизнь, то есть, в идеале, нам требуется красочный и в то же время общий обзор всего комплекса выгод и издержек для участников современных экономик.

В этой и следующей главах показывается, что современные экономики и современность, которая породила их, привели к множеству глубоких последствий, большинство из которых является благотворными. В данной главе рассматриваются некоторые из материальных последствий современных экономик — «земные радости». Следующая глава в основном посвящена множеству нематериальных последствий, ради которых и живут люди.

Изобилие материальных благ

Рост выработки на одного работника, то есть производительности труда или просто производительности, спровоцированный современными экономиками, был и остается устойчивым. Если рассуждать в качественных терминах, страны с современными экономиками (а также экономики стран, включившихся в глобальную экономику с тем или иным отставанием) перешли от стационарного состояния к взрывному безграничному росту. Если бы темп роста производительности составлял всего полпроцента в год или еще меньше, тогда рост, вероятно, вообще не был бы заметен. В этих условиях стране понадобилось бы 144 года, чтобы выработка на одного работника удвоилась. Современные экономики привели не только к безграничному, но и к быстрому росту.

Рост выработки на одного работника за «долгий XIX век» (закончившийся в 1913 году с началом Первой мировой войны) не может не поражать. К 1870 году совокупный объем производства на душу населения в Западной Европе в целом вырос на 63 % по сравнению с уровнем 1820 года. К1913 году рост составил 76 % по сравнению с уровнем 1870 года. В Британии первая величина составила 67 %, а вторая — 65 %. В США та же первая величина равнялась 95 %, а вторая —117 %. (Подобный рост сегодня, возможно, и не произведет впечатления на читателя, который знаком с поразительным развитием Китая в 1980–2010 годы. Однако у Китая была возможность приобретать за рубежом и внедрять многие производственные технологии и знания, тогда как Европе и Америке неоткуда было их взять.)

Совокупный рост с начала экономического «взлета» до 1913 года, почти утроивший производительность в Британии и почти учетверивший ее в Америке, создал такой уровень жизни для обычных людей, который в XVIII веке был просто немыслим. Изменение уровня жизни привело к преобразованиям, часть из которых будет описана ниже. Но было и косвенное последствие: поскольку совокупный выпуск и, следовательно, доходы в экономике растут безгранично, размер богатства домохозяйств уже не сможет оставаться прежним по отношению к доходу. Люди, которые мало сберегали при старом стационарном состоянии, начали откладывать больше и пытаться заработать больше (чтобы сберечь еще больше), чем в XVIII веке, чтобы уровень их богатства не отставал от темпа роста доходов. Поэтому можно было бы ожидать, что доля рабочей силы в общей численности населения в современных экономиках будет намного больше, чем в меркантилистской экономике. К сожалению, у нас нет данных, позволяющих проверить эту догадку.

Однако заработная плата, а не производительность, — вот единственный важный индикатор материальных благ, доступных людям, которые вступают в экономику без значительного унаследованного богатства и без перспектив его получения. Адекватная материальная зарплата была — и остается — условием получения важных благ. В XIX веке именно заработная плата, в противоположность сегодняшней ситуации, определяла, какие первичные блага могли позволить себе работники, — базовые материальные блага, такие как жилье и медицинское обслуживание, а также нематериальные блага, в которых нуждаются почти все, например наличие работы, которая не была бы опасной или чрезмерно тяжелой, наличие семьи и участие в жизни местного сообщества.

Рост производительности не является гарантией роста заработной платы — точно так же, как последняя может расти и без роста производительности. Как отмечалось во введении, Фернан Бродель, выдающийся французский историк послевоенного периода, показал, что, хотя великие путешественники и колонисты XVI века вернулись домой с грузом серебра для своих правителей, эти доходы не привели к подъему заработной платы[34]. Хотя заработная плата работника и производительность связаны между собой (кто-то однажды сказал, что в экономике все зависит от всего по крайней мере двумя разными способами), отдельные факторы могут влиять на связь между производительностью и заработной платой. Но это неважно. Современные экономики привели к росту заработной платы трудящихся, чего не смогли сделать запасы серебра.

Как было показано во введении, формирование современных экономик позволило порвать с мрачной закономерностью, которую выявил Бродель. (В XVI и в XVIII веках — С 1750 по 1810 год, то есть не в современную эпоху или эпоху современных экономик, — заработная плата падала — по крайней мере в Британии, по которой у нас имеются данные.) В Британии дневная заработная плата рабочих, выраженная в реальных единицах или покупательной способности, в профессиях, по которым у нас имеются данные, начала устойчиво расти примерно в 1820 году — то есть в то же время, когда начала резко расти выработка на рабочего. (В Америке столь ранних данных почти нет.) В Бельгии схожий рост заработной платы начался около 1850 года. Во Франции заработная плата тоже вскоре начала расти — и вплоть до 1914 года она то догоняла британскую, то отставала от нее. В Германии заработная плата то резко поднималась, то опускалась, а в начале 1820-х годов пошла вниз и опускалась вплоть до 1840-х годов, что стало одной из причин революционных выступлений 1848 года; устойчивый рост начался в 1860 году или, согласно другим источникам, в 1870 году. Таким образом, реальная заработная плата строителей, промышленных и сельскохозяйственных рабочих в современных экономиках резко начала расти вместе с ростом производительности труда.