Сергей ГОРОДНИКОВ - НАРОДНОСТЬ, НАРОД, НАЦИЯ...

Россия оказалась в новых исторических обстоятельствах самым слабым конкурентом других держав из числа переживающих индустриализацию и становление промышленного капитализма.

В начале двадцатого века в самодержавной России правительство проводило либеральные реформы, и страна поневоле вступила на путь рыночной капиталистической индустриализации. Но рыночная индустриализация происходила в основном не за счёт собственного, внутреннего промышленного капитала, который был незначительным. Правительство всячески привлекло западноевропейский, то есть французский и английский, промышленный капитал для создания нескольких индустриальных центров в европейской части империи, главным образом, в столицах. Такой капитал приходил, как колониальный, использующий дешёвую местную рабочую силу со слаборазвитыми городскими производственными отношениями. Он вкладывался в предприятия по добыче и переработке сырья, а так же в заводы по изготовлению конечной товарной продукции на основе закупок средств производства в той державе, откуда приходили капиталовложения. По существу вопроса такие капиталовложения непрерывно увеличивали зависимость страны от внешних источников промышленного капитала, отнимали у неё надежду вырваться из долговой кабалы и, навечно привязывая к дающей капиталовложения державе, то есть превращали Россию в колонию, лишали возможностей вести борьбу за собственное видение грядущего однополярного мира. Но они множили русскую среду участников производственных отношений, у которой складывались свои экономические и социально-политические интересы.

Хотя подавляющим большинством среди участников производственных отношений тех капиталистических индустриальных центров, которые создавались в России, оказывался пролетариат. Однако для инженерного и управленческого обслуживания местных производств нужен был средний имущественный слой горожан, и он создавался и воспитывался на англо-французской и немецкой городской культуре и состоял в основном из русских. Это привело к зарождению смутных, теоретически не разработанных представлений о русском национально-патриотическом общественном сознании, примиряющем западноевропейский городской национализм и российский имперский народный патриотизм. Малочисленные средние имущественные слои русских участников индустриализации были идеологическими и политическими путаниками, а потому не смогли создать сплочённую политическую организацию. Вследствие отсутствия собственной философии и практики политической борьбы за свои интересы они не понимали действительности, какой та была в стране. В значительной части они тяготели к меньшевикам, которые предлагали воспользоваться историческим опытом использования немцев лютеран для осуществлений Преобразований Петра Великого и воплощать в феодально-бюрократической России более подходящую ей германскую имперскую социал-демократическую политику. Но такая политика была рассчитана на поддержку рабочего класса, каковой в России ещё не сложился, и на философию лютеранского кальвинизма, которой обосновывался немецкий ревизионизм марксизма, а такая философия не прижилась на русской почве, отторгалась собственно русской городской материалистической диалектической культурой.

Индустриальные предприятия в России создавались из расчёта привлечения на них первого поколения перебирающихся в город русских общинных крестьян, то есть пролетариата с низкой культурой рационального городского мировосприятия. В основе же поведения и умозрения пролетариата было средневековое православие с библейским народным идеалом общественных отношений, иррациональное и общинно земледельческое в своей сущности, – оно не позволяло создавать сложные городские социальные связи и политические отношения, без которых были немыслимыми и сложные производственные отношения. К тому же и иностранные капиталисты не были заинтересоваными массово воспитывать в России квалифицированных рабочих, вкладывать средства в развитие повышающей производительность труда инфраструктуры. С одной стороны, следствием такой индустриализации стала наивысшая в мире концентрация производства. Так, в 1914 году на предприятиях свыше 500 человек было занято 56,6% всех рабочих страны. А число крупных синдикатов и картелей в России к тому времени уже перевалило за две сотни. Но с другой стороны, такая концентрация производства была возможной именно потому, что на производстве работал малоквалифицированный пролетариат с низкой производительностью труда, а иностранные предприниматели не заботились о повышении профессиональных навыков своих работников. Большие предприятия разбивались на цеха с замкнутыми производственными отношениями, то есть как бы на малые предприятия, в которых производственные отношения строились на традициях крестьянских общинных отношений с общинным разделением обязанностей и общинной круговой порукой. Поэтому экономическая и социальная, духовная среда, в которой бы шло быстрое формирование русского рабочего класса, не появлялась. Новое поколение горожан, рождённое и подрастающее среди пролетариата, отчуждалось от общинного умозрения, но оказывалось ещё склонным к экономическим требованиям в тех обстоятельствах, когда за русский пролетариат взялись сторонники ленинского большевизма.

Ленинский большевизм возник на основаниях марксизма и политических идей русского народного социализма для выражения интересов русского индустриального пролетариата и части рождённой среди пролетариата молодёжи. Он отразил особые, примиряющие город и деревню требования к нацеленному на индустриализацию страны реформационному идеологическому мировоззрению, необходимому для разрешения главных противоречий российской действительности. Мировоззрение это должно было нести в себе как традиционную народную и иррациональную идеалистическую идею коллективного спасения на основе христианской этики и морали, так и рациональное, научное обоснование не монотеистического идеала индустриального социалистического общества. Относительно малочисленное пролетарское движение в России могло стать борющимся за власть политическим движением, если бы смогло подчинить себе крестьянское большинство страны. Этого оно могло добиться лишь в том случае, если бы получило именно такую, мировоззренческую политическую идеологию, идеологию рациональной городской Реформации традиционного народно-крестьянского иррационального монотеизма, примиряющую интересы занятых на производстве горожан и крестьянского населения России. Разработанный главным образом Лениным политический большевизм, который появился и развивался вследствие политической борьбы за влияние в среде русского пролетариата, и стал такой мировоззренческой идеологией.