Томас Фридман - Плоский мир: краткая история ХХI века

Первый персональный компьютер производства «Ай–Би–Эм» появился на рынке в 1981 году. В то же время по всему миру компьютерщики начали пользоваться тем, что мы теперь называем Интернетом и электронной почтой. Первая версия операционной системы Windows вышла в 1985 году, а ее подлинно революционная версия, которая сделала компьютеры по–настоящему «пользовательскими» машинами, — Windows 3.0 — 22 мая 1990 года, всего лишь шесть месяцев спустя после падения стены. В том же временном отрезке некоторые некомпьютерщики стали осознавать, что, покупая компьютер и модем, они получают возможность подключить свои машины к телефонной линии и посылать электронные сообщения через частных Интернет–провайдеров, таких как CompuServe и America Online.

«Одновременное широкое распространение персональных компьютеров, факсов, Windows и модемов, подсоединенных к глобальной телефонной сети, в конце 1980–х — начале 1990–х привело к образованию базовой платформы, ставшей стартовой площадкой всемирной информационной революции, — сказал Крейг Дж. Манди, директор «Майкрософт» по технологиям. — Ее ключевым моментом явилось слияние всех элементов в единую взаимодействующую систему, и это случит лось, — добавил Манди, — как только у нас появилась в грубой форме стандартизированная вычислительная платформа (ПК производства «Ай–Би–Эм»), плюс стандартизированный пользовательский графический интерфейс для обработки текстов и электронных таблиц (Windows), плюс стандартизированное средство коммуникации (модемы и глобальная телефонная сеть). При наличии базовой платформы взаимодействия, «убийственные приложения» (компьютерные программы массового спроса) довели ее повсеместное распространение до логического конца.

Люди вдруг поняли, как им нравится заниматься с компьютером и как заметно увеличилась отдача от этих занятий, — продолжал Манди. — Все эти вещи были ориентированы на отдельного человека, что заставило многих пойти и купить себе собственный компьютер с Windows и водрузить его на рабочий стол. И это еще больше способствовало проникновению новой платформы в корпоративный мир. Все подумали: «Смотрите–ка, здесь есть источник прибыли, надо им воспользоваться».

Чем незыблемей становилась гегемония Windows на рынке операционных систем, — добавил Манди, — тем больше появлялось программистов, пишущих приложения специально для нужд корпоративного мира. Благодаря им компании научились выполнять множество разнообразных новых задач, что в свою очередь начало еще ощутимей влиять на их производительность. Десятки миллионов людей по всему миру становились программистами, чтобы научить компьютеры работать на своем родном языке. Windows в итоге была переведена на тридцать восемь языков. Люди стали привыкать к тому, что ПК разговаривает с ними понятными словами».

Несмотря на захватывающую новизну происходившего, мы не должны забывать, сколь несовершенным был этот триумвират: ПК — Windows — модем. «У этой платформы имелась масса архитектурных ограничений, — отметил Манди. —Ей недоставало инфраструктуры. Интернет, каким мы его знаем сегодня — с его протоколами передачи данных, почти волшебным образом связывающих все и вся, — тогда еще не возник. Сети обладали лишь самыми базовыми протоколами обмена файлами и электронными посланиями. Поэтому если те, у кого были установлены однотипные операционные системы и приложения, теоретически могли посылать друг другу документы посредством электронной почты и файлообмена, то практически даже это было настолько хитрым делом, что справиться с ним могли лишь сами компьютерщики. Вы не могли, просто присев за рабочий стол, «скинуть по Сети» пару посланий или файлов — для кого угодно и куда угодно, — как сейчас. Да, пользователи «Америка онлайн» имели возможность связываться с пользователями CompuServe, но такая связь не была ни надежной, ни легко налаживаемой. Как следствие, — добавил Манди, — на новораспространившихся компьютерах скапливалось громадное количество информации и творческой энергии, но не существовало беспроблемной универсальной совместимости, чтобы делиться всем этим друг с другом или как–то с этим работать. Конечно, можно было написать приложение, которое позволило бы отдельным системам работать вместе, но в целом все сводилось к запланированным обменам данными между компьютерами корпоративной сети».

Как бы то ни было, период с 9 ноября 1989 года до середины 1990–х, при всем несовершенстве существовавших тогда сетей, привел к невероятному прогрессу в плане личной инициативы. Лозунгами наступившей эпохи были: «Я могу общаться со своей машиной быстрее и лучше, поэтому лично я способен делать больше» и «Мы с моей машиной можем общаться с моими сотрудниками и несколькими друзьями быстрее и лучше, поэтому мы способны повысить производительность». Павшие стены и открывшиеся «окна» Windows сделали мир плоским как никогда, но эра глобальной коммуникации «в одно касание» еще не наступила.

Хотя это ускользнуло от нашего внимания, кое–что в тот период звучало диссонансом новой прекрасной эпохе. Не только американцы и европейцы праздновали падение стены вместе с жителями Советской империи и чувствовали свою причастность к этому историческому событию. Не только бокал шампанского поднимался, чтобы отметить его, но и чашка крепкого турецкого кофе. Человека с чашкой кофе звали Усама бен Ладен, и история в его глазах выглядела совсем иначе, с его точки зрения, виновниками краха Советской империи были афганские воины джихада — и он сам в их числе, — которые (с помощью американских и пакистанских сил) вынудили Советскую армию уйти из Афганистана. После того как миссия была выполнена — Советы закончили вывод войск 15 февраля 1989 года, за каких–то девять месяцев до падения Берлинской стены, — Бен Ладен оглянулся вокруг и обнаружил, что в стране, где он родился и вырос, где расположены две главных святыни ислама, — в Саудовской Аравии — еще одна сверхдержава, Соединенные Штаты, имеет слишком большое присутствие. И ему это очень не понравилось.

Поэтому, пока мы танцевали на обломках стены и открывали «окна», пока мы провозглашали, что не осталось идеологической альтернативы капитализму и свободному рынку, Бен Ладен наводил свой прицел на Америку. Как и для Рональда Рейгана, Советский Союз был для него «империей зла»; но в отличие от Рейгана он стал считать злом и Соединенные Штаты. И у него имелась идеологическая альтернатива капитализму и свободному рынку — политический ислам. Конец Советского Союза не заставил его чувствовать себя побежденным — наоборот, он придал ему смелости; его не привлекало расширение поля для игры — наоборот, оно было ему отвратительно. И он был не одинок. Кто–то думал, что стену разрушили Рональд Рейган и гонка вооружений, доведшая Советский Союз до банкротства; кто–то думал, что стену разрушили «Ай–Би–Эм», Стив Джобе и Билл Гейтс, давшие людям возможность и средства, выражаясь метафорически, «загрузить будущее». Но в другом, мусульманском мире многие полагали, что Стена с Советским Союзом были повергнуты в прах религиозным рвением соратников Бен Ладена, и миллионы увидели в этом счастливую возможность «перезагрузить прошлое».

Одним словом, пока мы праздновали 9 ноября, семена другой памятной даты — 11 сентября — уже падали в удобренную почву. Но об этом после. Пока что мы продолжаем наблюдать за выравниванием мира.

Хотя к середине 1990–х сетевой потенциал революции ПК— Windows был практически исчерпан, миру еще только предстояло обрести подлинную взаимосвязанность, он только начинал делаться по–настоящему плоским. Революция должна была перейти в следующую фазу, а именно, по словам Крейга Манди, «перейти от вычислительной платформы, базирующейся на ПК, к платформе, базирующейся на Интернете». «Убийственными» приложениями, которые вызвали к жизни эту новую фазу, стали электронная почта и интернет–браузинг. Электронную почту уже продвигали в массы, стремительно расширявшие свою потребительскую базу коммерческие порталы: AOL, CompuServe и позже присоединившийся к ним MSN. Но именно веб–браузеру — новому программному продукту, способному обращаться к документам и веб–страницам, хранящимся на веб–сайтах, и выводить их содержание на экран любого компьютера — было суждено по–настоящему завладеть воображением масс. Сама концепция World Wide Web (Всемирной паутины) — системы создания, организации и связывания документов, призванной максимально облегчить их просмотр, — родилась у британского ученого Тима Бернерса–Ли. В 1991 году он построил первый веб–сайт с целью организовать компьютерную сеть, которая обеспечивала бы ученым возможность беспроблемного обмена результатами исследований. Для «листания» этой ранней версии Всемирной паутины коллеги Бернерса–Ли по научному миру создали несколько специальных программ — браузеров. Однако первый общедоступный браузер — и вообще сама культура массового доступа к содержанию Сети — появился на свет благодаря одной крошечной компании из калифорнийского городка Маунтин–Вью. Это компания называлась «Нетскейп», и с тех пор как 9 августа 1995 года она впервые выставила свои акции на торги, мир изменился бесповоротно.