Сборник статей - Путь в Европу

Евгений Ясин: Я еще спрашивал о том, способствовала ли ваша ваучерная приватизация появлению эффективных собственников…

Андрей Бенедейчич:

Утверждать, что она сама по себе сопровождалась решением этой задачи на всех предприятиях, было бы чрезмерным преувеличением. Но она создала для формирования класса эффективных собственников хорошую основу. В том числе я имею в виду и наши инвестиционные фонды, которые выдержали испытание временем, превратившись в эффективные инвестиционные институты. В конце концов, результаты реформ, включая и приватизацию, оцениваются по результатам развития экономики в целом.

К тому, что уже было об этом сказано, могу добавить, что после 1993 года мы имели стабильный экономический рост – примерно 3–4% в год. Учитывая, что исходный дореформенный уровень развития нашей экономики был достаточно высоким, а трансформационный спад незначительным, это очень неплохие показатели. Они приближают нас к Западной Европе, а не отдаляют от нее. Устойчиво, из года в год, на 7–8% увеличивается зарплата словенцев, которая самая большая в посткоммунистическом мире. То же самое можно сказать о пенсиях.

Евгений Ясин: Как эти показатели выглядят в цифрах?

Андрей Бенедейчич: Средняя зарплата в Словении составляет сегодня примерно 800 евро, средняя пенсия – около 500 евро.

Евгений Ясин: Размер пенсии действительно впечатляет, а зарплата – не очень. В Чехии она выше. Или вы назвали цифру чистого дохода, без учета налогов?

Андрей Бенедейчич: Да, это реальная средняя зарплата. Номинальная – более 1200 евро.

Евгений Ясин: Какие же у вас тогда налоги?

Андрей Бенедейчич:

В Словении – прогрессивная шкала подоходного налога в диапазоне от 16 до 40%. Высокие ставки налогов обусловлены избранной нами моделью социального государства с большими расходами на здравоохранение, образование, пособия по безработице. О них можно судить и по размеру пенсий.

Кстати, пенсионеры – это довольно влиятельная в нашем обществе социальная группа, консолидированная в том числе и политически, – партия пенсионеров представлена в словенском парламенте. Однако несколько лет назад нам все же пришлось пойти на увеличение возраста выхода на пенсию: для мужчин он был повышен с 57 до 65 лет, для женщин – с 52 до 58 лет.

Евгений Ясин: Не сказываются ли столь большие социальные расходы на состоянии вашего бюджета? Венгерские коллеги рассказывали нам здесь, что у них такая политика обернулась десятипроцентным бюджетным дефицитом, после чего последовало предупреждение из Брюсселя: стандартами Евросоюза такое положение вещей исключается. И венгры, чтобы сократить расходы, вынуждены были приступить к реформированию социальной сферы. У вас тоже дефицитный бюджет?

Златко Адлешич: В последние годы дефицит доходил порой до 3% ВВП. Но он уменьшается. В 2006 году он составил 1,5%, а в 2007-м – всего 0,1%. И не потому, что сокращаются расходы, а потому, что увеличиваются доходы.

Леонид Григорьев: Насколько я понимаю, словенское благополучие обеспечивается главным образом теми отраслями экономики, которые существуют в стране с коммунистических времен. Нет ли у вас беспокойства по поводу ее структуры, которая в перспективе может оказаться не в состоянии ответить на вызовы постиндустриальной эпохи?

Андрей Бенедейчич: Не совсем понял ваш вопрос. Более 60% словенского ВВП производится сегодня в сфере услуг и около 35% – в промышленности, что вполне соответствует постиндустриальным критериям. Это – новая структура экономики, при коммунистическом режиме ее не было.

Леонид Григорьев: Я, наверное, не очень точно выразился. Речь идет об отраслевой структуре словенской промышленности. Нет ли у вас предчувствия, что эта структура может со временем устареть? Между тем при избранной вами модели социально-экономического развития бизнес не мотивирован на создание новых, высокотехнологичных производств. Разве не так?

Игорь Клямкин: Среди новых членов Евросоюза Словения не является аутсайдером с точки зрения инноваций. Наоборот, она входит по этому показателю в тройку лидеров…

Андрей Бенедейчич:

Тем не менее проблема существует, и она тоже начинает осознаваться. Сейчас в Словении идет довольно оживленная дискуссия между «старыми» и «новыми» экономистами. Первые отстаивают существующую модель, а вторые, получившие, как правило, образование в США, ее критикуют, считая эту модель слишком корпоративной, слишком «скандинавской», ограничивающей свободу предпринимателей, блокирующей их деловую активность и реализацию их инновационного потенциала. Они выступают за снижение налогов и против государственной поддержки предприятий, равно как и чрезмерных, по их мнению, социальных расходов, полагая, что при сохранении нынешнего социально-экономического курса страну ждут тяжелые времена. Можно сказать, что в дискуссии столкнулись сторонники традиционного для страны «католического» корпоративизма и «протестантского» индивидуализма американского образца.

Как относятся к таким спорам словенские политики? Они к ним прислушиваются, отдавая себе отчет в том, что споры эти не надуманные, что в них отражаются реальные проблемы нашего развития в их стратегическом измерении. Показательно, что несколько лет назад наш президент посетил Финляндию именно для того, чтобы лучше познакомиться с ее опытом прорыва в качественно новое состояние. Ведь эта страна за короткое время стала одним из мировых технологических лидеров, и ее пример для нас поучителен.

Однако сегодня вопрос о сколько-нибудь существенных коррекциях избранной социально-экономической модели в политической повестке дня у нас не стоит. Потому что данная модель устраивает большинство населения, запроса на резкие реформаторские движения от него не поступает, а потому остерегаются таких движений и наши политики. Но дискуссия уже идет, и это очень важно, так как любые перемены должны быть подготовлены интеллектуально. Хорошо, когда на это есть время. У успешно развивающейся Словении оно пока есть.

Евгений Ясин:

Мне лишь остается поблагодарить словенских коллег за очень интересную информацию. Как говорится, есть о чем подумать.

Во-первых, о том, что успешность того или иного маршрута экономических реформ отнюдь не предопределяется их соответствием какому-то абстрактному универсальному принципу, как единственно «правильному». В Эстонии преобразования были успешными, так как были предельно радикальными. А в Словении их высокая результативность стала, наоборот, производной от их плавности, неспешности, постепенности. И сохранение значительного государственного присутствия в экономике, как показывает ваш опыт, тоже не всегда во вред динамичному развитию. Равно как и умеренность в привлечении иностранного капитала. Не знаю, как пойдут у вас дела дальше и насколько велик стратегический потенциал выбранного вами оригинального маршрута посткоммунистической трансформации. Но на сегодня его успешность – факт, который не может быть оспорен.