Сергей ГОРОДНИКОВ - НАЦИОНАЛИЗМ И ПРОМЫШЛЕННАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ

4. Цели Национальной революции

Всякая Национальная революция есть одна из форм социальной революции, и её цель и смысл состоит в создании политических и юридических условий формированию конкретного национально-корпоративного общества, способного развивать прибыльное промышленное производство в условиях мирового рыночного товарно-денежного обмена.

Однако появление политических традиций сословных и межсословных национальных общественных отношений требует смены поколений и, как показывает исторический опыт других промышленно развитых ныне стран, закрепляется лишь в третьем поколении. То есть, лишь в третьем поколении после начала Национальной революции появляются предпосылки для возникновения собственно национального общества. Поэтому для возникновения традиций городских общественных отношений, необходима целенаправленная долгосрочная политика национального государства. Эти-то 50-60 лет создания национальным государством традиций сословно-иерархических отношений национального общественного существования и являются эпохой Национальной Реформации. Ныне она завершилась или завершается в Японии, в Германии, в Италии, в Испании и так далее, – в странах, которые прошли через Национальные революции в 20-х, 30-х годах ХХ века.

Коммунистический режим завершил превращение феодальных отношений в России в неполитические кастовые отношения номенклатурных Верхов и остальных Низов. Доведя политический курс на раскрестьянивание русской деревни и уравнивание всех людей до предела, он тем самым ускорил и довёл до конца процесс исторического старения русских народных земледельческих отношений, зародившихся в XVII веке. Русское народно-патриотическое умозрение сейчас знает только два полюса политических интересов: интересы Верхов и интересы Низов. Демократический же контроль над властью невозможен без развитого городского общественного сознания. В России нет демократии, и она в принципе невозможна в стране, где господствует народное земледельческое умозрение государствообразующего этноса, тем более в условиях приближающейся исторической смерти народной формы бытия этого этноса. Поэтому рассуждения оказавшихся у власти либералов об их борьбе за демократию лицемерны и лживы, они призваны отвлечь социальные слои горожан от русской Национальной революции, имея целью узаконить нахождение на Верху клики воров и спекулянтов, скрыть циничную и бездарную диктатуру, которую та осуществляет. Но как раз по этим причинам в стране продолжает углубляться общегосударственный кризис и вызревает неизбежная Национальная революция, прогрессивная в самом своём существе как раз потому, что именно она и совершит исторический поворот к становлению национального общества с демократическим самоуправлением.

2 февраля 1996г.

О банковском капитале

C второй половины девятнадцатого столетия и до сих пор господствует теоретически никак не обоснованное представление о том, что противоречия между владельцами банковского и промыш­ленного капиталов, возникающие вследствие разной направленности их интересов, определяют общий характер противоречий внутри порождённого капитализмом класса собственников. Из чего следует вывод, будто слияние банковского и промышленного капиталов устраняет противоречия внутри класса капиталистов, делает этот класс единым в своих политических интересах.

Политическое развитие России после буржуазной революции 1989 года, связанное с ростом влияния банкиров при одновременном упадке производства, привело к тому, что об этом противоречии заговорили широко и открыто, и едва ли ни как о главном противоречии сложившихся в стране интересов собственности. И чтобы преодолеть его, будто бы нужно дать возможность банкирам скупать промышленность, создавая финансово-промышленные группы. Одновременно появились и подстрекатели классовой борьбы, которые вновь начали обсуждать банальную тему о происходящем на Западе и сейчас у нас слиянии промышленного и банковского капитала, слиянии в огромные финансово-промышленные группы, которые-де показывают, что весь класс капиталистов объединился против наёмных рабочих и служащих.

Такие выводы делались и делаются на основании ложных посылок, а потому приводят к неверным политическим предсказаниям и заключениям, что и доказывается опытом политического развития государств в новейшей истории. На основаниях данных выводов в ХIХ-ом и ХХ-ом столетиях главная мировая идейная и политическая борьба проходила под знамёнами ожесточённо непримиримого характера отношений класса наёмных индустриальных рабочих и капиталистических собственников промышленного производства, а так же противоречий интересов банковского и промышленного капиталов. В конечном итоге оказалось, как только постиндустриальное производство стало вытеснять индустриальное производство, борьба эта завела возглавлявшие её политические силы в идеологический и политический тупик, хотя сущность капитализма ничуть не изменилась. Причина в том, что теоретически было совершенно не понятым главное противоречие буржуазно-капиталистических государств, противоречие антагонистическое, собственно побуждающее к развитию капиталистических обществ. А именно, противоречие между промышленным и коммерческим политическими интересами.

Идеи утопического социализма, преобразованные революционными теориями классовой борьбы в политические учения, оказались способными на целый век вывести вторичное по значимости противоречие между промышленными капиталистами и наёмными рабочими на авансцену идеологических и политических битв, привели к поляризации политического мира, распаду его на два главных враждебных лагеря. Лагерь, который возглавил СССР, потому и проиграл холодную войну, потому и развалился от малейшего толчка исторически новых проблем, вызванных переходом от индустриального производства к постиндустриальному, что его скрепляла идеология именно вторичного противоречия. Противоречие это смогло лишь на исторически временный срок стать двигателем становления мировой промышленной цивилизации. В 80-х годах текущего столетия стало очевидным, что представителей советского блока союзных стран объединяли не долгосрочные причины, не объективные цели промышленного цивилизационного развития, - ибо такие цели до сих пор нигде и никем не провозглашены, - а во многом субъективные цели и интересы вполне определённых, возникших в эпоху индустриализации социальных политических сил. А они, эти силы, исчезали с началом информационно-технологического совершенствования промышленного производства.