Сборник статей - Путь в Европу

Лилия Шевцова: А дифференциация доходов? Каков в Румынии коэффициент Джини? Каково соотношение доходов наиболее бедных и наиболее богатых социальных слоев?

Луминита Пигуи: В 2007 году соотношение доходов 10% самых бедных и 10% самых богатых людей было у нас 1:17. А коэффициент Джини в последние годы был около 40.

Лилия Шевцова: Судя по этим показателям, социальное расслоение у вас более глубокое, чем в других странах Новой Европы. А пенсии у вас самые маленькие в Евросоюзе…

Луминита Пигуи: Мы и не утверждаем, что в Румынии уже все хорошо. Но я еще не сказала о безработице. Она составляет у нас сегодня 4,8%. Это – намного меньше, чем в середине 1990-х, когда ради недопущения роста безработицы реформирование экономики фактически было заблокировано. Правда, картина не покажется очень уж благополучной, если иметь в виду масштабы трудовой эмиграции.

Лилия Шевцова: Об этом же говорили здесь и представители некоторых других стран – Литвы, Латвии, Польши, Словакии, Болгарии. Но точных статистических данных на сей счет, как правило, нет. Известно ли количество людей, уехавших из Румынии?

Сорин Василе: Точных сведений нет и у нас. Мы полагаем, что страну покинули примерно 3 миллиона человек. Только в Италии, по официальным данным, около 600 тысяч эмигрантов из Румынии. Много их и в Испании. Едут люди и в другие страны – Францию, Германию, Австрию, Португалию. Но больше всего их все же в Италии и Испании.

Игорь Клямкин: Учитывая, что население Румынии составляет около 22 миллионов человек, то 3 миллиона эмигрантов – это почти 14%. Таких масштабов трудовой эмиграции нет ни в одной стране…

Сорин Василе: Тут уж ничего не поделаешь. Мы вступали в Евросоюз в том числе и для того, чтобы наши люди могли работать в любой из входящих в ЕС стран. К тому же массовая эмиграция – это все же лучше, чем массовая безработица. Для нас главное – развитие румынской экономики. А она сейчас на подъеме.

Игорь Клямкин: Хотелось бы узнать и о том, что происходит у вас в социальной сфере. Реформы уже затронули ее или пока до нее не дошли?

Сорин Василе:

Здесь еще очень много проблем: мы не можем переложить на население оплату стоимости всех социальных услуг, а государство не всегда в состоянии обеспечить их высокое качество опять-таки потому, что не может оплачивать их по рыночным ценам. Но кое-что в этой сфере все же сделано.

Если говорить о жилье, то почти все оно у нас было приватизировано за небольшую плату еще в 1990-е годы. Услуги жильцам предоставляют частные компании, и эти услуги оплачиваются по полной стоимости. Я имею в виду газ, воду и все прочее. Но есть льготы для малоимущих, расходы которых покрываются из местных бюджетов. В каждом городе существуют жилищные фонды, в которых наличествует вся информация о тех, кто нуждается в помощи. Речь идет, повторяю, об адресной поддержке.

Что касается системы здравоохранения, то она в основном содержится пока государством. В бедной стране, каковой все еще является Румыния, иного выхода не существует. Конечно, это сказывается на общем состоянии нашего здравоохранения не лучшим образом. В том числе и потому, что зарплата врачей невелика, чем они, естественно, недовольны, а это не может не сказываться на качестве медицинского обслуживания. Но платить им столько, сколько платят врачам в Швейцарии, мы не можем.

Тем не менее и в границах существующих возможностей какие-то улучшения вполне реальны. И они происходят. Прежде всего в том, что касается профилактики заболеваний. Так, пару лет назад было принято решение, согласно которому каждый гражданин Румынии, где бы он ни жил, имеет право раз в год на бесплатное обследование. Он получает извещение от территориальной клиники, сдает все анализы и, в случае обнаружения заболевания, получает бесплатную медицинскую помощь.

Конечно, наряду с государственным развивается и частное здравоохранение, где обслуживание, как правило, более качественное. Частные клиники есть во всех регионах, причем не только в региональных центрах, но и во многих других городах. Но, к сожалению, их услуги большинству румын сегодня не по карману.

Несколько слов о нашей системе образования. Оно в Румынии тоже финансируется государством, в том числе и в высшей школе. Студенты платят только за питание и общежитие, а само обучение бесплатное. Есть у нас, разумеется, и частные вузы…

Лилия Шевцова: Труд преподавателей оплачивается в них лучше, чем в государственных?

Александр Белявски:

Вначале оплачивался намного лучше, но в последнее время и зарплаты в государственных вузах заметно повысились. Однако частные вузы – это прежде всего большой бизнес, и, чтобы быть конкурентоспособным на рынке, он должен иметь конкурентные преимущества. В первую очередь в оплате труда. Если же говорить о качестве образования, то в Румынии уже есть несколько крупных частных университетов, пользующихся очень хорошей репутацией. Тем не менее считается, что в целом государственное высшее образование по качеству выше.

Открыть частный университет непросто. Его диплом должен быть признан государством, а это означает, что каждый вуз и – отдельно – каждый его факультет должны получить соответствующий сертификат, удостоверяющий их право на существование.

Кстати, оплата труда в этих вузах выше не потому, что в них профессора лучше, чем в вузах государственных. В тех и других работают нередко одни и те же преподаватели. Другое дело, что частные вузы имеют возможность приглашать лучших, и оплата определяется там не должностью и ученым званием, а контрактом.

Сорин Василе: Если говорить в целом, то в Румынии очень серьезно относятся к развитию системы образования, к совершенствованию всех звеньев этой системы. Мы очень внимательно изучали опыт других стран. И, в частности, пришли к выводу о целесообразности создания нулевых классов в дошкольных учреждениях. Такая система, при которой образование начинается с пятилетнего возраста, существует, например, в Великобритании и Германии, и она продемонстрировала там свою эффективность.

Игорь Клямкин:

Бывшим социалистическим странам есть у кого учиться. И не только в том, что касается дошкольного образования. Это, конечно, проще, чем изобретать что-то заново, но не настолько просто, как заимствовать готовые чертежи и создавать по ним то, что создали другие.

Перенимать результаты чужого развития, не имея социальной и культурной среды, которая это развитие обеспечила, – сложнейшая историческая проблема, о чем и свидетельствует опыт румынских экономических реформ. Но он свидетельствует и о том, что эта среда тоже может заимствоваться, если общество и, прежде всего, его элита готовы признать безальтернативность для себя принципов и норм, на основе которых такая среда формируется.