История инвестиционных стратегий. Как зарабатывались состояния во времена процветания и во времена испытаний - Бартон Биггс

решили продавать. Дилеры были завалены первоклассными картинами. Это было потрясающее время для покупателя. Джон Мейнард Кейнс во время миссии в Париж весной 1940 года купил, под звуки гаубиц, две картины Сезанна и две – Делакруа, которые, если бы он остался жив, подорожали бы в 40 раз за последующие 40 лет.

Потеря семейного состояния

В случае Германии: гиперинфляция в 1920-х годах, затем возвышение Гитлера в 1930-х годах и наконец, война, капитуляция и оккупация – многие богатства были потеряны. Одна из самых странных историй – история Фрица Тиссена, немецкого сталелитейного магната, который был одним из самых богатых людей в Германии. В начале 1930-х годов он поддерживал Гитлера огромными суммами денег и имел доступ в высшие эшелоны нацистской партии. Он полагал, что заплатил взнос и его семейные владения окажутся под защитой благодарного фюрера. Вместо этого в 1938 году нацисты национализировали его компанию и сменили руководство, ссылаясь на чрезвычайное положение в стране. Тиссен был возмущен, бессилен, стал намного беднее, но отнюдь не обнищал.

Однако он отомстил, сам того не желая. Тиссен был членом совета директоров ряда международных компаний и вращался в мировых деловых кругах. Обиженный нацистским руководством, он долго и громко жаловался на Гитлера. В 1938 году он упомянул английскому бизнесмену Уильяму Стефенсону, который на самом деле был агентом разведки, о том, что сотни единиц новой превосходной портативной шифровальной машины под названием «Энигма» были изготовлены на одном из его заводов под Берлином, и что Тиссен не получает справедливой компенсации за их производство.

«“Энигма” была образцом немецкой технологии», – хвастался Тиссен. Машина имела клавиатуру, как у пишущей машинки, с клавишами, соединенными с выходным устройством через систему барабанов. Взаимное расположение барабанов можно было быстро менять множеством способов. Отправитель сообщения набирал сообщение в обычном режиме, но машина подменяла каждую букву на другую. Таким образом, любой, кто перехватывал сигналы, получал нечитаемый набор букв. Принимающая «Энигма» с барабанами, настроенными заранее согласованным способом, переводила сообщение обратно на понятный язык. Взаимное расположение барабанов постоянно менялось. Код был назван ULTRA, и немцы считали, что его невозможно взломать.

Стивенсон сразу же понял, что новая шифровальная машина, которая была разработана простой, надежной и легкой в использовании, но при этом абсолютно безопасной, будет огромным преимуществом в надвигающейся глобальной войне. Стратегия блицкрига зависела от внезапности, скорости исполнения и быстрой, секретной коммуникации.

Предупрежденный, Стивенсон создал команду математиков и криптологов в отдаленном поместье Блетчли Парк для взлома кода ULTRA. Это была грандиозная задача, но в конце концов команда разгадала код. Способность читать немецкие передачи оказалась огромным преимуществом.

Что случилось с богатством немецких евреев

В разговоре с преуспевающими пожилыми европейцами всегда поражает, насколько продуманно они принимают меры по защите своего богатства, особенно если это евреи. У них глубоко укоренился «менталитет беженца», неуверенность в себе, которая заставляет их постоянно сомневаться в устойчивости своего положения и постоянно беспокоиться. Несложно догадаться, почему они, особенно последняя группа, так чувствительны. В прошлом веке им пришлось пережить две войны, гиперинфляцию, погромы и экономическую депрессию. Американцы ведут невероятно защищенную жизнь по сравнению с гражданами-инвесторами других стран. Нам угрожают только рыночные превратности.

Самой трагической сагой была участь немецких евреев. До прихода к власти нацистов в 1920-х годах, евреи долгое время были неотъемлемой частью немецкого общества и экономики. Многие немецкие евреи могли проследить своих предков во Франкфурте-на-Майне до позднего Средневековья. Их положение в имперской Германии было уважаемым, и никто не был ближе к Бисмарку, чем его финансовый советник Арнольд Бляйхродер. Во время Первой мировой войны многие немецкие евреи сражались на Западном фронте, заслуживая награды. Например, Отто Франк (отец Анны Франк) был награжден за героизм и получил звание офицера. Его отец, верный подданный Германии, в 1916 году поддержал военные усилия, купив государственные облигации, и, фактически, все состояние семьи было уничтожено последующей гиперинфляцией, которая сделала облигации бесполезными. Тем не менее, в течение многих лет в Германии также существовал антисемитизм, порожденный завистью и старыми предрассудками. Гиперинфляцию 1920-х годов нацисты использовали для разжигания этой вражды, утверждая во всеуслышание, что «еврейские Шейлоки» спровоцировали инфляцию и извлекают огромную выгоду: хотя именно они, как кредиторы, понесли от инфляции максимальные потери.

Аристократическая немецкая еврейская община в начале 1930-х годов считала себя немцами и чувствовала себя в безопасности. Они знали, что в Германии есть антисемитские элементы, но считали, что их положение в немецком обществе неуклонно улучшалось в течение предыдущих 50 лет. Они не могли смириться с тем, что культурная, образованная страна, породившая так много великих музыкантов, философов и писателей, допустила до власти такого человека, как Гитлер, который, кажется, призывал к этническим чисткам. Многие аристократические немцы соглашались с ними.

Они указывали на то, что фирма Варбурга в Гамбурге, а также Мендельсон и Компания в Берлине, хотя и контролировались евреями, оказывали банковские услуги многим крупнейшим компаниям Германии, и что в 1930 году их партнеры занимали места в советах директоров более 100 корпораций. Многие евреи служили в армии и флоте кайзера во время Первой мировой войны. Однако в начале 1930-х годов евреи среднего класса, т. е. те, кто владел магазинами и предприятиями в небольших городах и поселках, начали все чаще сталкиваться с неприязнью и возвращением былых предрассудков. 30 марта 1933 года во Франкфурте-на-Майне, городе, в котором был еврейский мэр, был опубликован манифест. В нем, в частности, говорилось следующее:

«Членам сообщества

Ничто не может лишить нас традиционных тысячелетних связей с нашей немецкой родиной; никакие беды и опасности не могут отвратить нас от веры, которую мы унаследовали от наших отцов. Мы будем отстаивать свои интересы осмотрительно и с достоинством. Если никто другой не будет говорить за нас, то пусть камни этого города говорят от нашего имени; он обязан своим процветанием в значительной степени еврейским достижениям, и содержит множество учреждений, свидетелей еврейского общественного служения. Отношения между еврейскими и нееврейскими гражданами всегда были особенно тесными. Не падайте духом! Сомкните ряды! Ни один почетный еврей не должен покинуть пост в это время. Помогите нам сохранить наследство, оставленное отцами.

Исполнительный комитет общины израильтян во Франкфурте»[199]

Исполнительный комитет прямо и недвусмысленно отговаривал от эмиграции. В то самое время, когда нацисты обвиняли немецких еврейских банкиров в «грабеже народа», режим предоставлял им особые льготы, потому что нуждался в их помощи для финансирования немецкого экспорта. Без экспорта Гитлер не мог обеспечить обещанный рост занятости, также ему требовалась иностранная валюта для закупки сырья, материалов и военных запасов для быстро растущих вооруженных сил. К 1933 году нацистские хулиганы издевались над евреями на улицах, их арестовывали по сфабрикованным обвинениям, и в некоторых случаях после ареста люди исчезали. Финансовые преследования становились все более интенсивными.