История инвестиционных стратегий. Как зарабатывались состояния во времена процветания и во времена испытаний - Бартон Биггс

вы брали ответственность за свою жизнь в свои руки, когда делали этот шаг. Тем не менее, швейцарские банкиры утверждают, что капитал действительно уходил на процентные банковские счета в Цюрихе, Буэнос-Айресе, Мадриде и Сантьяго, где и оставался до конца войны. Послевоенные записи показывают, что к 1943 году некоторые нацисты – на всякий случай – также тайно отправляли деньги в Южную Америку.

К февралю 1942 года русское контрнаступление выдохлось. Сибиряки понесли большие потери, а жестокий холод измотал даже их. Когда весной 1942 года вернется теплая погода, немецкая армия снова перейдет в наступление, и танки под с развевающимися боевыми вымпелами пронесутся по степям. Но непобедимость, которая казалась столь ценной для немецкого фондового рынка, закончилась мрачной зимой 1941–1942 годов и больше никогда не вернулась. Тем временем на другом конце света великая война с Японией должна была начаться с самой драматичной, дерзкой и успешной внезапной атаки в истории.

Глава 7

Чудеса в Коралловом море и Мидуэй: Япония и Америка

На другом конце света Япония внимательно следила за событиями в Европе. Она уже давно чувствовала себя уязвимой из-за отсутствия у нее колоний и надежной сырьевой базы. Она возмущалась богатыми владениями колониальных держав в Азии и считала, что ее судьба – доминировать на Дальнем Востоке. Теперь, когда европейские державы отвлечены, а Соединенные Штаты, очевидно, исполнены изоляционистских настроений, японцы считали, что появилась хорошая возможность захватить необходимые территории и ресурсы.

В январе 1941 года премьер-министром Японии был принц Коноэ, утонченный человек, которого Черчилль назвал «мудрым государственным деятелем»[159]. Он много путешествовал и считал, что вступление Японии в войну с Соединенными Штатами было бы серьезной ошибкой. Сам император и королевская семья не были в восторге от войны с Западом. Они восхищались английской монархией, сочувствовали ей и копировали британские традиции. Например, на кораблях императорского флота обед в западном стиле подавали стюарды в белой униформе под звуки оркестра. Кроме того, Япония поддерживала тесные отношения с банками Моргана, которые аристократия не хотела разрывать. Морган выступал гарантом крупных международных облигаций для Японии в трудные времена после землетрясений.

Адмирал Исороку Ямамото, серьезный и влиятельный мыслитель, хорошо знавший Соединенные Штаты, также был настроен скептически. Он признавал, что Япония спроектировала и построила самый современный флот в мире, а ее армия была испытана в боях и превосходно обучена, но как промышленная держава, утверждал он, Япония не может сравниться с США. В некоторых отношениях японская экономика была почти средневековой. Например, новое японское авиационное чудо, «Зеро», был лучшим истребителем в мире, но с завода его доставляли на телегах с волами.

Военно-морской флот Японии, его традиции и даже военно-морская академия в городе Этадзима были созданы по образцу британского Королевского флота[160]. Режим в академии и характер офицеров, которых она готовила, подробно описаны Эваном Томасом в книге «Море грома». Английские инструкторы обучали мичманов манерам поведения за столом и произнесению тостов. Им говорили, что они всегда должны путешествовать первым классом и никогда не попадаться на глаза с пакетами в руках. Требования к образованию и морским навыкам были крайне высоки, и выше всего ставилась беспрекословная преданность императору, послушание и готовность умереть в бою.

Однако вместе с этим мичманы подвергались жестокому обращению. Малейшее нарушение правил приводило к избиению и наказанию в виде нарядов на караульную службу. Каждое воскресенье первокурсники в течение четырех часов стояли во дворе, не смея шевельнуться и получая пощечины и побои от старшекурсников. Программа физической подготовки была интенсивной и неумолимой. Британские офицеры, наблюдавшие за программой, задавались вопросом, не производит ли она биороботов, из которых выбиты творческий потенциал и независимость. Несмотря на спартанский режим, недостатка в кандидатах не ощущалось, на каждого принятого в академию приходилось 30 абитуриентов.

После окончания обучения офицеры следовали строгому кодексу бесстрастности, дисциплины и суровой субординации. Однако вне службы их отдушиной были вечеринки, где они оставались на всю ночь, пили и иногда сидели друг у друга на коленях и плакали.

Фактически, во всем Императорском флоте насилие постоянно применялось для принуждения к дисциплине и слепому повиновению. Хотя флот проводил сложное планирование и маневры, требовавшие высокоинтеллектуальных исполнителей, и был менее ксенофобским и более космополитическим, чем армия, он бережно хранил древние традиции. Как воины-самураи прошлого могли убить дерзкого простолюдина, который не убрался с их пути на дороге, так и японские морские офицеры в 1941 году должны были пять раз ударить кулаком любого солдата-срочника, который не отдал честь или не подчинился прямому приказу. Старшины на японских кораблях носили тонкие, но тяжелые палки, называемые «жезлами духа», которыми они били солдат-срочников, недостаточно быстро реагировавших на приказы[161]. Эта практика была эффективной, но по понятным причинам вызывала ненависть.

В начале 1940-х годов большинство представителей японской военной и промышленной элиты считало, что Соединенные Штаты – это упадочное общество, созревшее для прихода силы, способной отобрать его ресурсы. Однако в начале 1941 года, на конференции по стратегическому планированию, специалист по логистике полковник Ивакуро, выступил с предостерегающим сообщением для собравшихся военных лидеров, жаждавших бросить вызов, как они считали, «американскому бумажному тигру». Он указал, что в 1940 году Япония произвела только 48 000 автомобилей, в то время как американские сборочные линии выпустили 4,5 млн. Поскольку половина населения страны была занята в сельском хозяйстве, Япония испытывала острую нехватку квалифицированных рабочих и механиков. Ее производство боеприпасов составляло одну десятую от объема производства в Соединенных Штатах, а производство угля и стали – одну тринадцатую. В 1940 году Япония производила только 20 % от американского производства самолетов, имела вдвое меньше судостроительных мощностей, а численность рабочей силы в промышленности составляла одну десятую часть от численности рабочей силы в США. После начала военных действий Соединенные Штаты могли строить корабли и самолеты гораздо быстрее, чем Япония. Полковник Ивакуро задался вопросом, разумно ли нападать на такую страну.

История японской агрессии

Однако Япония 1930-х и начала 1940-х годов представляла шизофреническое сочетание воззрений и побудительных мотивов развитого капитализма и синтоистского варварства, которое утверждало, что японцы – высшая раса, не проигравшая ни одной битвы за 2600 лет. Честь и мужество были доминирующими силами в общественной жизни Японии, и в частности, армейским генералам не нравились высказывания «пацифистов». Адмиралу Ямамото было предоставлено морское командование, чтобы обезопасить его от покушений на убийство, а полковник Ивакуро был отправлен в Камбоджу.

В японской политике присутствовала темная и садистская сторона. В конце 1920-х годов были совершены убийства премьер-министра и старшего советника императора. В 1932 году были совершены почти ритуальные убийства премьер-министра, министра финансов и ведущих промышленников. В декабре 1933 года едва не был убит сам император. Три года спустя произошла самая серьезная попытка мятежа, в котором участвовали крайне правые армейские офицеры.