Хроники Маджипура - Силверберг Роберт

Тисана покачала головой, не двинувшись с места из-под навеса, и лишь выглядывала наружу, так что все понукания Фрейлис оказались бесполезны.

Тисана была женщиной рослой, ширококостной и сильной; изящная и легкая Фрейлис подле нее напоминала птицу. Настроения плясать под дождем сейчас у Тисаны не было: завтрашний день должен стать кульминацией семи лет обучения, а она до сих пор понятия не имела, как происходит и чего потребует от нее ритуал, но в одном была уверена – если ее сочтут недостойной, то с позором отошлют в далекий родной город. Страхи и мрачные предчувствия свинцовой тяжестью лежали на душе, и плясать в такое время казалось ей невероятным легкомыслием.

– Гляди! – воскликнула Фрейлис. – Высшая!

Да, даже сама почтенная, высохшая, седая Иньельда, пошатываясь, выбралась под дождь и двигалась церемониальными кругами, раскинув худые руки и запрокинув вверх лицо, Тисана улыбнулась. Высшая заметила ее, укрывшуюся на галерее, и подозвала к себе, как подзывают надувшегося ребенка, не принимающего участия во всеобщей игре. Но Высшая прошла свое испытание так давно, что, верно, забыла, каким страшным и благоговейным оно кажется новичкам, несомненно, она не могла понять мрачную озабоченность Тисаны завтрашним испытанием. С извиняющимся жестом; Тисана повернулась и вошла внутрь. Из-за спины несся отрывистый стук тяжелых, капель, а затем внезапно наступила тишина: дождь кончился.

Наклонив голову под низкой аркой из синих каменных плит, Тисана вошла в свою келью и на мгновение прислонилась к шершавой стене, расслабляясь.

Келья была крохотной, только-только для матраца, умывального таза, шкатулки, рабочего ложа и миниатюрного шкафа, и Тисана, большая и плотная, с могучим здоровым телом девушки с фермы, которой и была раньше, занимала почти все пространство. Но она привыкла к тесноте, и теперь находила ее даже удобной. Удобными были и порядки главного здания: ежедневный круг занятий, физический труд, обучение и (с тех пор, как она достигла положения совершенной) наставничество над новициями. Когда разразился ливень, Тисана варила сонное зелье – обязательная работа, отнимавшая по часу каждое утро уже два года – и сейчас вернулась к своему занятию.

Все сонное зелье, используемое на Маджипуре, производилось заступниками и совершенными в главном здании Белалисера. Для такой работы требовались пальцы понежнее и половчее, чем у Тисаны, но она давно стала настоящим знатоком и легко справлялась с делом.

Перед ней были разложены пузырьки с травами, крохотные серые листья муорны, сочные корни вейджлы, высушенные ягоды ситерил и прочие из двадцати девяти ингредиентов, способствующие созданию транса, в котором приходит понимание снов и посланий. Тисана принялась толочь и смешивать их – все необходимо было проделать быстро и точно, иначе химические реакции пойдут наперекосяк, – затем разожгла огонь, обожгла немного порошка и высыпала его в водку, которую размешивала и разбавляла до тех пор, пока не получилось вино. Лишь тогда, после долгой, напряженной и внимательной работы, она немного расслабилась и даже повеселела.

За работой она не сразу уловила тихое дыхание за спиной.

– Фрейлис?

– Не помешаю?

– Конечно, нет. Я почти закончила. Они все еще танцуют?

– Нет-нет, все опять по-прежнему. Солнце снова сияет во всю мочь.

Тисана взболтала темное тягучее вино во фляжке.

– В Фалкинкипе, где я выросла, погода тоже жаркая и сухая, однако мы не впадаем в экстаз и не прыгаем от радости при виде дождя.

– В Фалкинкипе, – откликнулась Фрейлис, – люди считают все само собой разумеющимся. Даже одиннадцатирукий скандар их не воодушевляет. Если Понтифекс заглянет в ваш город и пройдется по площади на руках, и то не соберется толпа.

– Да! Ты там была?

– Один раз девчонкой. Отец подумывал перебраться на ранчо, но особой склонности к фермерству у него не оказалось, и через год мы вернулись в Тил-Омон… Между прочим, он все вспоминал потом жителей Фалкинкипа, какие они неторопливые, флегматичные и осмотрительные.

– И я такая же? – озорно осведомилась Тисана.

– Ты… ну… сверхустойчивая.

– Тогда почему меня так волнует завтрашний день?

Маленькая женщина опустилась на колени перед Тисаной и взяла ее руки в свои.

– Ты вовсе не волнуешься, – заметила она мягко.

– Ну нет, неизвестное всегда пугает.

– Это всего лишь проверка.

– Последняя проверка. А если я не справлюсь? Вдруг у меня отыщется какой-то ужасный изъян, из-за которого я не смогу стать толковательницей снов?

– И что ты тогда сделаешь? – поинтересовалась Фрейлис.

– Потеряю семь лет и как дура, приползу в Фалкинкип, без ремесла, без профессии, и проведу остаток жизни, вскапывая поля на какой-нибудь ферме.

– Если только Испытание покажет, что ты не годишься в толкователи снов, – заметила Фрейлис. – Да все ж это риторика. Ты сама прекрасно знаешь, что нельзя позволять неспособному рыться в человеческом сознании, а кроме того, ты НЕ не подходишь в толкователи, и Испытание для тебя не проблема.

Не понимаю, отчего ты так тревожишься.

– От того, что не знаю, на что это похоже.

– Почему не знаешь? Скорее всего, с тобой поговорят, дадут зелье, изучат твое сознание и поймут, что ты мудрая, добрая, сильная. Высшая обнимет тебя и скажет, что ты прошла Испытание.

– Откуда такая уверенность?

– Просто разумное предположение.

Тисана дернула плечом.

– Догадок я слышала много. Даже такую, будто тебя ставят лицом к лицу с твоими самыми худшими поступками в жизни, или с тем, что тебя больше всего пугает, или внушает страх ко всем остальным людям на свете. Таких предположений ты не слыхала?

– Слыхала, – улыбнулась Фрейлис.

– За день до своего Испытания разве ты не будешь немного волноваться?

– Но ведь это же только сплетни, Тисана. Похоже, никто в действительности не знает, что такое Испытание, кроме тех, кто прошел его.

– И тех, кто не прошел.

– А ты знаешь кого-нибудь из них?

– Ну… я полагаю…

Фрейлис опять улыбнулась.

– По-моему, такие отсеиваются задолго до того, как становятся совершенными. Вернее, даже до того, как становятся заступниками. – Она встала и принялась играть пузырьками на рабочем ложе Тисаны. – В Фалкинкип ты вернешься толковательницей снов.

– Я тоже надеюсь на это.

– Тебе там нравится?

– Там мой дом.

– Но ведь мир такой большой. Ты можешь поехать в Ни-Мойю, Пилиплок, или вообще в Алханроель, пожить на Замковой Горе, и даже…

– А мне по душе Фалкинкип, – перебила ее Тисана. – Я люблю пыльные дороги, иссохшие коричневые холмы. Я семь лет их не видела. К тому же, в Фалкинкипе нужен толкователь снов, а в больших городах их и так хватает все рвутся в Ни-Мойю или в Сти, разве нет! А мне не хватает Фалкинкипа.

– Может, там тебя ждет возлюбленный? – лукаво осведомилась Фрейлис.

Тисана фыркнула.

– Еще чего! Через семь-то лет!

– А у меня был в Тил-Омоне. Мы собирались пожениться, построить лодку, обойти вокруг Цимроеля года за три-четыре, потом подняться по реке до Ни-Мойи, поселиться там и открыть лавку.

Услышанное поразило Тисану. За все время их знакомства с Фрейлис они никогда не говорили ни о чем подобном.

– А что у вас случилось?

Фрейлис спокойно ответила:

– Я получила послание, гласившее, что стану толковательницей снов, и спросила его, что он об этом думает. Понимаешь, я еще даже не была уверена, что соглашусь, но хотела знать, что думает он, и в ту минуту, когда рассказывала, прочла ответ в его глазах. Он попросил день-два, чтобы переварить это, и с тех пор я его не видела. Потом его друг передал мне, что ночью он получил послание, велевшее ему срочно ехать в Пидруид, и он уехал. Впоследствии я слышала, он женился там на какой-то старой своей зазнобе, и, полагаю, они до сих пор болтают о постройке лодки и путешествии вокруг Цимроеля. Ну, а я подчинилась посланию, и теперь здесь.

В ближайшие месяцы стану совершенной и, если все пойдет хорошо, на будущий год сделаюсь полноправной толковательницей снов на Большом Базаре.