Мэри Лю - Победитель

Народ и Республика… заодно.

Я морщу лоб, обдумывая непривычную мысль. Нет сомнений: Республика творила преступления против всех нас и, вероятно, все еще творит. Но может, я видел только то, что хотел видеть. Может, теперь, после смерти прежнего Президента, военные сбрасывают маски и правда следуют примеру Андена?

Сначала меня везут в квартиру, где ждет Иден. Он бросается ко мне, вся горечь, оставшаяся от нашего разговора, забыта.

– Я слышал, ты там устроил знатную заваруху, – говорит Иден.

Он садится в джип вместе с Люси. В его лице читается укор:

– Не смей больше так меня пугать.

Я усмехаюсь и ерошу ему волосы:

– Теперь ты понимаешь, что я думаю о твоем решении.

К моменту нашего приезда в Центральный госпиталь Лос-Анджелеса известие о моем прибытии распространяется, как лесной пожар, и я вижу огромную толпу. Люди кричат, плачут, поют, и, чтобы пройти в больницу, нам требуется помощь двух патрулей, которые раздвигают живую стену. Я оцепенело оглядываю на ходу собравшихся – у одних алые пряди в волосах, другие держат плакаты. Они кричат:

СПАСИ, СПАСИ!

Я взволнованно отворачиваюсь. Все они видели или слышали, что мы с Патриотами сделали в Денвере. Но я не какой-то неуязвимый супергерой, я – умирающий парень в шаге от полной беспомощности; возможно, я застряну в госпитале, а враг тем временем завоюет нашу страну.

Иден наклоняется над моей коляской. Он не говорит ни слова, но мне достаточно одного взгляда, чтобы понять, что происходит в его голове. И ужас охватывает меня.

«Я могу их спасти, – думает мой брат. – Позволь мне спасти их».

Мы добираемся до входа, солдаты закрывают дверь и катят меня на третий этаж. Иден ждет в коридоре, а меня завозят в палату, где доктора закрепляют на мне множество металлических датчиков и проводов. Сканируют мозг. Потом дают мне отдохнуть. Все это время голова пульсирует, и иногда так сильно, что кажется, будто я подпрыгиваю, хотя просто лежу на кровати. Приходит медсестра и делает мне инъекцию. Спустя часа два, когда у меня появляются силы сесть, в палату заходят двое врачей.

– Ну и что? – первым спрашиваю я. – Три дня мне осталось? Какой расклад?

– Не волнуйтесь, – говорит один из них, молодой и менее опытный. – У вас месяца два. Прогноз не изменился.

– Вот как…

Большое облегчение. Доктор постарше нервно почесывает бородку.

– Вы по-прежнему можете двигаться и заниматься своими делами, чем вы там обычно занимаетесь… – ворчит он. – Только не напрягайтесь. Теперь по поводу лечения…

Тут он замолкает, некоторое время смотрит на меня поверх очков.

– Мы собираемся попробовать кое-какие сильнодействующие средства. – На лице доктора читается неловкость. – Позвольте мне говорить откровенно, Дэй. Наш самый большой враг – время. Мы прикладываем все усилия, чтобы подготовить вас к очень рискованной операции, но, возможно, для того, чтобы лекарство произвело нужное действие, потребуется больше времени, чем у вас осталось. Вот максимум, который мы можем сделать.

– И что же мы можем сделать? – спрашиваю я.

Врач кивает на жидкость в капельнице, которая стоит рядом с моей кроватью.

– Если пройдете полный курс, то, вероятно, через несколько месяцев будете готовы к операции.

Я опускаю голову. Есть ли у меня несколько месяцев? Время явно поджимает.

– Значит, до операции я могу и не дожить, – констатирую я. – Вместе с Республикой.

От моего последнего замечания доктор бледнеет как смерть. Он не отвечает, но и нужды в его ответе нет. Неудивительно, что другие врачи советовали мне привести дела в порядок. Даже если обстоятельства для Республики сложатся самым удачным образом, я вряд ли дотяну до операции. Но я могу застать падение Республики. От этой мысли меня пробирает дрожь.

Антарктида поддержит нас лишь в том случае, если мы представим им доказательства существования противочумной сыворотки и таким образом убедим прислать войска, чтобы остановить вторжение Колоний. Но чтобы появилась сыворотка, Иден должен отдаться в руки Республики.

От лекарства я вырубаюсь и только через день прихожу в себя. Пока доктора не видят, прохаживаюсь по палате, проверяя свои ноги. Да, похоже, я смогу передвигаться без кресла-каталки. Но при малейшем перенапряжении – когда скачу от одной стены к другой – колени все же подгибаются. Черт. Я раздраженно вздыхаю и тащусь назад к кровати. На экране показывают Денвер. Очевидно, Республика дозирует информацию. Я своими глазами видел, что там было, когда войска Колоний пошли в наступление, но телевизор транслирует только общие планы города. Дым поднимается из нескольких зданий, зловещий ряд вражеских воздухолетов стоит близ Щита. Потом – самолеты Республики на аэродроме, они готовятся к бою. На сей раз я даже радуюсь пропаганде. Какой смысл пугать страну до смерти? Можно показать и то, что Республика дает отпор.

Я постоянно вспоминаю безжизненное лицо Франки. Или то, как дернулась от выстрела голова Томаса. Каждый раз, когда эти образы возникают перед моим мысленным взором, я морщусь. Молча смотрю на экран еще с полчаса: после сражения в Денвере текстом идет рассказ о том, как я помог республиканской армии приостановить наступление Колоний. Теперь на улицах больше народа с алой прядью в волосах и самодельными плакатами. Они и в самом деле думают, будто я могу что-то изменить. Тру лицо рукой. Они не понимают: я всего лишь мальчишка, я никогда не хотел во все это ввязываться. Без Патриотов, Джун или Андена у меня бы ничего не получилось. Сам по себе я бесполезен.

Внезапно мой наушник начинает шипеть – входящий вызов. Я подпрыгиваю. В ухе звучит мужской голос:

– Мистер Уинг, вы?

– Кто говорит?

– Мистер Уинг! – Незнакомец добавляет интонации этакого надсадного восторга, от которого мороз подирает по коже. – На связи канцлер Колоний. Рад с вами познакомиться!

Канцлер? Я судорожно сглатываю. Да ладно!

– Это шутка? – зло рявкаю я. – Какой-нибудь малолетний хакер…

– Да бросьте вы. Было бы не смешно.

Не знал, что у Колоний есть доступ к нашей переговорной системе. Я хмурюсь, потом понижаю голос:

– Как вы подключились?

Неужели Колонии захватили Денвер? Может быть, сразу после эвакуации город пал?

– У меня есть кое-какие возможности. – Голос в микрофоне звучит убийственно спокойно. – Похоже, некоторые ваши сограждане перешли на нашу сторону. Не стал бы порицать их за это.

Вероятно, кто-то в Республике помог Колониям внедриться в нашу переговорную сеть. Я вдруг вспоминаю ту ночь, когда работал с Патриотами – когда застрелили Томаса, – и меня пробирает дрожь; я гоню из головы навязчивый образ. Коммандер Джеймсон.

– Надеюсь, учитывая ваше состояние, мой звонок не причиняет вам неудобств, – говорит канцлер, прежде чем я успеваю ответить. – К тому же вы наверняка устали после выходки в Денвере. Должен сказать, на меня вы произвели впечатление.

Я молчу. Интересно, что он еще знает – например, в каком я госпитале… или, того хуже, где находится наша с Иденом квартира.

– Что вам нужно? – шепчу я.

Кажется, я вижу, как улыбается канцлер.

– Не стану попусту тратить ваше время, давайте сразу перейдем к делу. Насколько я понимаю, нынешний Президент Республики – юный Анден Ставропулос. – Канцлер произносит его имя снисходительным тоном. – Но что лукавить, нам-то с вами прекрасно известно, кто на самом деле правит страной. Вы. Люди любят вас, Дэй. Когда мои войска только вошли в Денвер, знаете, какое первое сообщение я получил? «На всех стенах плакаты с Дэем. Местные хотят снова видеть его на экранах». Народ упрямится, не желает сотрудничать с моими людьми, а принуждать их – занятие крайне утомительное.

Внутри разгорается ярость.

– Не трогайте гражданских, – цежу я сквозь зубы. – Думали, люди кинутся к вам с распростертыми объятиями, когда вы вломитесь в их дома?

– Вы только забываете, – увещевает канцлер, – что ваша Республика многие десятилетия именно этим и занималась. Разве они не вломились в ваш дом? Разве не погубили вашу семью? Наше вторжение – лишь ответ на их преступления. Республика подбросила нам через границу чумной вирус. Скажите, за кого вы и почему? Понимаете ли вы, мой мальчик, насколько невероятно ваше положение в столь юном возрасте? Понимаете ли вы, что держите руку на пульсе страны? Какой властью вы…

– К чему вы клоните, канцлер?

– Я знаю, вы умираете. А еще я знаю, что у вас есть брат и вы мечтаете увидеть, как он растет.

– Если еще раз упомянете Идена, я немедленно отключусь.

– Превосходно. Минуту терпения. У нас в стране все больницы и лечебные процедуры находятся в ведении корпорации «Медитек». Я гарантирую, что в Колониях вам обеспечат гораздо более квалифицированный уход, чем в Республике. Вот мое предложение. Или вы доживаете немногие оставшиеся вам месяцы, медленно умирая, но оставаясь преданы той стране, которая вовсе не предана вам. Или работаете на нас и призываете ваш народ принять правительство Колоний во имя его же блага. Вами же займутся в лучших госпиталях Колоний. Чем плохо? Вы заслуживаете куда больше, чем получаете.