Кровавые легенды. Русь - Дмитрий Геннадьевич Костюкевич
Кровавые легенды. Русь читать книгу онлайн
Наши предки, славяне, верили в страшных существ, которых боялись до смерти. Лешие, кикиморы, домовые – эти образы знакомы всем с детства и считаются достойными разве что сказок и детских страшилок. Но когда-то все было иначе. Правда сокрыта во тьме веков, ушла вместе с языческими богами, сгорела в огне крещения, остались лишь предания да генетическая память, рождающая в нас страх перед темнотой и тварями, что в ней скрываются.
Зеркала изобрел дьявол, так считали наши предки. Что можно увидеть, четырежды всмотревшись в их мутные глубины: будущее, прошлое или иную реальность, пронизанную болью и ужасом?
Раз… И бесконечно чуждые всему человеческому создания собираются на свой дьявольский шабаш.
Два… И древнее непостижимое зло просыпается в океанской пучине.
Три… И в наш мир приходит жуткая тварь, порождение ночного кошмара, похищающее еще нерожденных детей прямо из утробы матери.
Четыре… И легионы тьмы начинают кровавую жатву во славу своего чудовищного Хозяина.
Четверо признанных мастеров отечественного хоррора объединились для создания этой антологии, которая заставит вас вспомнить, что есть легенды куда более страшные, чем истории о Кровавой Мэри, Бугимене или Слендере. В основу книги легли славянские легенды об упырях, русалках, вештицах и былина «Садко».
– Дети со мной не общаются, – сказала Божедара; признание слишком откровенное для замкнутых чехов, не говоря про взвод номер шесть. – Считают меня старой и скучной. Но вот прислали фото внука. Прогресс, да?
– Ага, – сказал Илья, растерянно оглядываясь. На его столе лежала небольшая кучка писем, а центральный стол был пуст.
– С дороги! – весело прикрикнул мужичок из сортировочного цеха. Илья посторонился, пропуская набитую корреспонденцией тележку, – нехотя вошел в «пещеру» своего взвода.
– Ты же знаешь Эвичку? – спросила Ленка. Некрасивая блондинка помахала Илье рукой. – Эвичка будет работать с нами.
– А где пани ведоуци? – Илья озирался на выход, не понимая, как очутился у своего стола и почему держит в руках письма.
– В отпуске, – сказал Карел.
– Я буду вашей пани ведоуци! – Ленка подбоченилась. – Арбайтен!
Илья захлопал глазами и положил конверт в нужную ячейку.
– Банки уже не делай, – сказал ему Карел через голову Божедары. – Банки отдали другому взводу.
– В жопу банки, – сказала Эвичка. – А что у нас на завтрак?
– Гороховый суп, – сказала Божедара, пикая сканирующим устройством.
– Мне бы гуляша.
– Мальчики и девочки, принимайте посылки.
– Не желаем посылок! – шутливо закапризничала Ленка. – Вези обратно!
«Что происходит?» – подумал Илья, а вслух сказал:
– Плесень пропала.
– Кто? – Карел посмотрел на потолок. – А! Ну наконец-то. Могут, если захотят.
– У меня случай был, – сказала Эвичка. – Как-то мой муж…
Илья подобрал бумажный прямоугольник с сердечками и неизменной подписью: «Моей милой Яничке». Какое? Сороковое по счету письмо от романтика-ухажера, которое он доставлял. Вспоминалась первая любовь, как он подбрасывал в почтовый ящик рифмованную анонимку. Пальцы ощутили сквозь конверт что-то твердое, маленькое, круглое. Кольцо!
«Доработаю этот день, – подумал Илья, бережно помещая письмо для неизвестной Янички в ячейку. – Не обязательно дожидаться Моравцеву, отдел кадров примет мое увольнение».
В этот момент, словно прочитав мысли Ильи, пани Влчкова из отдела кадров заслонила тучными телесами проход.
– Пани Весела пришла в себя.
– И как она? – озаботился Карел.
Илья вспомнил старуху, скрючившуюся в туалете, несущую бред про отмычки и что-то про тварей и вместилища. Черные, как угли, глаза, белые и будто светящиеся зубы, ее пальцы на своем носу, губы на своем загривке, ее легкое, как мешок с листвой, тело на своем горбу. Воспоминания заставили поежиться.
– На почту уже не вернется, – сказала пани Влчкова. – Но в целом лучше. Ничего не помнит. – Влчкова посмотрела на Илью. – Не поверила, когда ей рассказали, что она устроила в туалете. Ей очень стыдно. И очень жаль.
– Передавайте ей привет, – выговорил Илья.
– Обязательно, – закивала пани Влчкова. – Вы – славный юноша, пан Саюнов.
– Он – славный юноша, – подтвердила Ленка.
В тот день принтер складывал бумаги аккуратной стопкой. Пенсионерка пани Григорова угостила Илью вафлями, а пенсионерка пани Ногинкова дала двести крон чаевых. Рыженькая из десятой квартиры вышла к почтальону в легкомысленном халате. Семнадцать человек погибли при взрыве бомбы в Багдаде, пятьдесят человек разбились на «Боинге» в Казани, двадцать восемь человек забрало наводнение во Вьетнаме.
У искореженных, исписанных граффити почтовых шкафов в украшенном мозаикой «чинжаке» Илья повернул старомодный выключатель и посмотрел в каморку с мусорными контейнерами. Ему стало смешно: как он мог придумать всю эту белиберду про призраков, едва ли не про заговор с преследованиями – и поверить в это?
«Дурак», – подумал Илья и сплюнул воздухом.
В почтамте, излечившемся от плесени, он перевернул последнюю страницу «уделака», сверился с калькулятором, открытым в телефоне, и недоверчиво улыбнулся. В коем-то веке у него получилось с первого раза высчитать итог.
Он был даже рад, что вечером Леся не сняла трубку, не перезвонила и не обругала его за то, что он так и не уволился с почты.
19
В цветочном магазине на Виноградской Илью замутило от запаха лилий и роз. Продавщица ловко управлялась с ножницами, украшая букеты черными ленточками. В очереди мелькали знакомые лица, приятели и подружки Леси. Кто-то сдержанно кивнул Илье.
Со стеблей гвоздик капала вода. Илья подумал, что впервые покупает цветы для Леси. Он никак не мог понять, с какой стороны прикладывать к терминалу банковскую карточку, с третьей попытки ввел правильный код, вывалился из душного магазина в зачинающуюся метель. Колючий ветер осыпал снежной крупой. Неподалеку от этого места Илья и Леся играли в боулинг. Носили цветы на могилу Гавела и случайно нашли скромную могилу Якуба Шиканедера, восхитительного художника, о котором Илье рассказала Леся.
А теперь Леси нет. Нет ее громкого смеха. Нет привычки с ногами забираться на стул. Нет имен, которые она давала комнатным растениям. Нет памяти о Белграде и замешательства, которое внезапно, посреди светского разговора, на секунду-другую появлялось в ее глазах, словно она не понимала, как оказалась на Земле и что ей с этим всем делать.
Люди шли на кладбище, опустив головы и придерживая капюшоны курток. Плакала какая-то девушка. Ветер отламывал столбики пепла от ее сигареты. Страшницкий крематорий, шедевр конструктивизма, спроектированный архитектором Мезером, пробивался сквозь белый шум непогоды совершенством прямых линий. Не глядя по сторонам, с обвисшими гвоздиками в стиснутом кулаке, Илья прошел между стенами колумбария и чашами с шелестящим в них пламенем и слился с толпой.
О смерти Леси он узнал из социальных сетей. Лайкнул ее фото и только потом увидел черную полоску в углу и текст, написанный кем-то из Лесиных близких. Леся была единственной, кто не бросил Илью из-за выходок Вики. Некогда общая тусовка распалась. Его не простили и не посчитали нужным лично известить о трагедии.
В церемониальном зале бледный свет ноябрьского дня просачивался сквозь высокие узкие окна. По бокам двухметрового катафалка горели четырнадцать электрических ламп в форме веретен. Закрытый гроб стоял на постаменте, под барельефом со скорбящими, навсегда прощающимися фигурами, напротив грозных бронзовых дверей, разделяющих этот мир и тот. Вид Лесиного гроба заставил Илью на миг отвернуться, дыхание сперло, словно его ударили в живот.
У Леси были родинки вдоль позвоночника, шрам на переносице – память о падении с велосипеда, татуировка, которой она стыдилась, – штурмовик из «Звездных войн» на плече.
Леся оставила предсмертную записку. Илья узнал об этом из третьих рук, бомбардируя вопросами ее «френдов». Она написала, что скучает по Деннису и не находит больше радости в жизни.
Ей было двадцать четыре.
За несколько часов до гибельного прыжка она убеждала Илью уволиться и пойти к доктору, рассказывала о синдроме больного здания и хотела выпить рома. А потом у Ильи случились галлюцинации и обморок. Очнувшись, он буквально прогнал Лесю, а ведь она предлагала остаться… Прогнал,
