Деннис Уитли - Им помогали силы Тьмы

Вот такой он, Герман Геринг. Я слыхал рассказы о том, как на частных вечеринках для избранных он появляется зачастую в тоге Римского императора. Вообще из наших современников трудно отыскать фигуру, более подходящую для роли Нерона, чем Геринг. Он, как мне кажется, со свойственным ему цинизмом наслаждается жизнью и берет от нее все, когда нацистская империя трещит по всем швам. Но, кроме этой его показной пьянки-гулянки и полной беспринципности и неразборчивости в средствах, больше ничего его не связывает с одиозным римским предшественником — на этом их сходство кончается. Потому что он наделен тем, чего у Нерона не было и в помине: мозгами и твердым характером.

— Вы можете сказать мне дату его рождения? — спросил Малаку.

— Никогда не задавался этим вопросом. Но мы можем почерпнуть ее из любого справочника, который обязательно найдется в этом доме.

— Это обязательно надо сделать, чтобы я составил его гороскоп.

На том они порешили, и Малаку среди книг на полке нашел справочник «Кто есть кто», вычитал там дату рождения Геринга и приступил к работе. За двенадцать часов он составил гороскоп Геринга, потом в той же книге они нашли необходимые данные и о других нацистских лидерах и уже вдвоем принялись за составление их гороскопов. Грегори уже кое-что понимал и умел, поэтому его помощь была для Малаку очень ценной, но все-таки они потратили на это несколько дней.

Предыдущие попытки предсказать окончательные итоги войны не намного продвинули вперед Малаку в его астрологических изысканиях. Объясняется это тем, что, хотя нации и народы, как и отдельные личности, отождествляются в своем жизненном пути с ходом небесных тел, в отличие от последних, у наций нет определенной закрепленности за каким-то одним светилом, что связано, по-видимому, с тем, что невозможно указать точную дату их рождения как единого целого. Но расчеты, связанные с конкретными нацистскими деятелями, помогли чернокнижнику представить более полную и подробную картину будущего Германии в целом в недалеком будущем.

Первым делом выяснилось, что ряды германской верхушки значительно поредеют уже в мае этого года: Гиммлер и Геббельс покончат самоубийством, многие другие также покинут этот мир разными путями. Затем следовал пробел в целых семнадцать месяцев до октября 1946 года. Риббентроп, Кейтель, Йодль, Розенберг, Франк и Кальтенбруннер — все они будут повешены, а Геринг покончит самоубийством. Но Борману, Деницу и Шпееру, кажется, удастся избежать подобной участи.

Судьба Гитлера оставалась неясной. Он будет находиться в самом эпицентре опасности, где, возможно, погибнет, а возможно, и подставит вместо себя двойника, которого объявят вместо него покончившим самоубийством, в то время как настоящий Гитлер уйдет в подполье и будет оттуда продолжать руководить военными действиями.

Далее, из более невнятных данных складывалось впечатление, что апрель этого года ознаменуется тем, что русские войдут в Берлин, американцы остановятся на Эльбе, а англичане захватят львиную долю территории Западной Германии. Александеру суждено было к этому времени завершить разгром немецких войск в Италии, Гиммлер и Риббентроп постараются вести тайные переговоры о мире, что Геринг в качестве давно назначенного Гитлером преемника возьмет на короткое время на себя лидирующую роль. Несмотря на выглядевшее окончательным поражение Германии уже в мае, союзники продолжат войну чуть ли не до самого августа, но, кажется, уже на Дальнем Востоке, и Малаку был уверен, что в этом месяце в Японии произойдет некий ужасный катаклизм, что-то вроде взрыва, который будет иметь резонанс во всем мире.

В целом, из отдельных предсказаний выходило, что приход русских в Берлин ускорит главный кризис, быть может, революцию, в нацистской партии, в результате которой хуже всего достанется Геббельсу и Гиммлеру. Но это не означало еще конца войны. Ведь то, что Геринг и другие лидеры останутся в живых вплоть до октября 1946 года, а под их началом оставались многие эсэсовские дивизии и костяк вермахта и «Люфтваффе», которым, возможно, будет продолжать руководить из подполья Гитлер, будут драться и после падения Берлина. Если ориентироваться на подавляющее превосходство союзников над немцами и на земле, и в воздухе, это представлялось не очень реальной перспективой, но, по мнению Малаку, если принять во внимание, что повешение главных нацистских главарей состоится где-то на юге Германии, то логически напрашивающийся вывод заключается в том, что последняя ставка немцев будет сделана на естественную цитадель Баварских Альп.

А тем временем, стараясь как можно крепче сосредоточиться на этих радостных для него предсказаниях, Грегори все же не мог избавиться от постоянного страха непосредственно грозившей ему здесь опасности. Он ел вкусную и давно забытую пищу, но не замечал, что ест, автоматически поддерживая жизненные функции организма, четыре ночи он практически совсем не спал, обдумывая различные линии своего поведения с Герингом. Долгие часы невыносимого ожидания сильно ослабили его обычную крепкую нервную систему, и он уже с нетерпением ожидал момента, когда Геринг вызовет их к себе — тогда, по крайней мере, он будет знать определенно, что его ожидает.

Их позвали на пятый вечер пребывания в Каринхолле. В семь часов вечера пришел Кайндль и сказал:

— Я только что вернулся с рейхсмаршалом из одной инспекционной поездки. Сегодня он устраивает небольшое празднество в узком кругу друзей и пожелал, чтобы после ужина я привел вас поразвлечь гостей. Поскольку он обычно ужинает поздно, то я попрошу вас быть готовыми к десяти часам вечера: Я за вами зайду. Надеюсь, не требуется объяснять, что вы должны приложить максимум усилий к тому, чтобы ему понравиться. Если вы постараетесь это сделать, он, возможно, оставит вас здесь. Если же у вас ничего не получится, то вас отошлют обратно, в Заксенхаузен, а меня вы здорово подведете, потому что я ввел его в заблуждение. Поэтому я считаю, что в наших общих интересах вам потрудиться как следует.

Малаку заверил Кайндля в том, что ему не стоит беспокоиться, и подобострастно поблагодарил за предоставленный им шанс снова выбиться из грязи в люди. Когда Кайндль ушел, они внимательно и скрупулезно подготовились к тому, какие из предсказаний огласить, о каких пока умолчать, затем занялись своим туалетом. В восемь принесли ужин, но Грегори кусок не лез в горло, и он отодвинул тарелку в сторону, оставив пищу нетронутой, встал из-за стола и повалился на кровать, находя утешение в мыслях об Эрике.

Вскоре после десяти за ними пришел Кайндль и проводил их вниз по лестнице в столовую. Она была настолько велика, что обеденный стол в форме подковы занимал едва ли половину свободного пространства, и Грегори уяснил себе, что в понимании Геринга узкий круг друзей за ужином предполагал не менее двадцати человек. Большая часть мужчин за столом была в военной форме с Рыцарскими и Железными крестами, другими высокими наградами. Только трое мужчин были в смокингах, зато все дамы щеголяли декольтированными вечерними туалетами.