Джим Батчер - Продажная шкура

Долгое мгновение он молча смотрел на меня.

— Да, — произнес он наконец.

Я хмуро уставился на него, и тут до меня дошло — даже разинул рот от неожиданности.

— Вы считаете, что я с ними.

Он помедлил, прежде чем ответить… впрочем, он почти всегда не спешил отвечать.

— Возможно, на то есть основания. Добавь к своему списку дестабилизирующих событий такие, как причина войны между Советом и Красной Коллегией. Корону фэйре, перешедшую от одной юной Королевы к другой не по воле Титании, но в результате кровавого переворота. Стражи, на регулярной основе общающиеся с Белой Коллегией. Студенты колледжа, получившие познания в магии, достаточные для превращения в оборотней. Обыкновенно неуправляемый Маленький Народец, дикие фэйре, организуются в хорошо вымуштрованные отряды. Самые знаменитые и могущественные Церковные реликвии исчезают — и, по некоторым признакам, хранятся у чародея, скептически относящегося к вере вообще, не говоря уже о религии.

Я нахмурился.

— Ну… да. Если смотреть под таким углом…

Он едва заметно улыбнулся.

Я поднял руку ладонью вверх.

— Клянусь своей магией, что я никак не связан с этими психами, если не считать попыток погасить огни, ими разжигаемые. И если меня окружают сомнительные существа и события, то лишь потому, что такое случается, когда ты сражаешься в меньшинстве, как мне обыкновенно приходится. Я вынужден избирать не рекомендуемые, а доступные и эффективные решения.

Привратник задумчиво на меня смотрел.

— Послушайте, можем, мы договориться о коротком перемирии, чтобы все это обговорить? — предложил я. — И чтобы я мог спасти свою ученицу от угрозы захлебнуться?

Взгляд его скользнул на Молли. Он нахмурился и опустил посох.

— Пять минут, — кивнул он.

— Спасибо, — сказал я, повернулся и отволок Молли подальше от борта. Она даже не пошевелилась. Оставив ее сопеть в безопасном месте, я вернулся на причал и остановился перед Привратником. Тот спокойно смотрел на меня, опираясь на свой посох.

— Ладно, — выдохнул я. — Где остальные из Совета Старейшин?

— В пути, полагаю, — ответил он. — Им нужно найти транспорт, чтобы попасть на остров.

— Но не вам. Вы прошли через Небывальщину?

Он кивнул, так и не сводя с меня глаз.

— Я знаю тропу. Я бывал здесь прежде.

— Правда? — Я покачал головой. — Я и сам подумывал насчет того, чтобы найти тропу сюда, но не захотел рисковать. Это ведь не идиллический городок из сериала. Не думаю, чтобы в Небывальщине ему соответствовало особо приятное место.

Привратник пробормотал себе под нос что-то на незнакомом мне языке и тряхнул головой.

— Никак не пойму, — признался он. — Либо ты самый потрясающий лжец, которого мне приходилось встречать в жизни, либо ты и впрямь так невежествен, как кажешься.

С минуту я смотрел на него. Потом сунул большой палец под свою дурацкую повязку на голове:

— Дурачок!

Он расхохотался. Глубиной и гулкостью смех его не уступал голосу, но… слышалось в нем что-то еще. Не знаю точно, как это описать. Какие-то тепло и чистота, от которых вибрировал воздух, словно над колодцем сгущенного, ничем не сдерживаемого веселья.

Наверное, прошло немало времени с тех пор, как Рашид смеялся в последний раз.

— Ты, — пробормотал он, с трудом выговаривая слова сквозь смех. — Там, на дереве. С головы до ног в грязи…

Я вдруг понял, что ухмыляюсь ему в ответ.

— Ага, помню.

Он снова тряхнул головой и в буквальном смысле слова вытер слезы, катившиеся из здорового глаза. Еще секунда или две у него ушли на то, чтобы взять себя в руки, но и когда он снова заговорил, здоровый глаз искрился весельем.

— Ты пережил больше, чем большинство твоих сверстников, — произнес он. — Но и моментов торжества тоже пережил больше. Это очень отрадный факт — то, что ты все еще способен смеяться над собой.

— Ну, право же, — хмыкнул я. — Я такой невежда, что и не знаю, что еще делать.

Он внимательно посмотрел на меня:

— Ты не знаешь, что это за место.

— Сюда не попадут случайные люди, так что невинных жертв не будет, — сказал я. — И мне остров известен лучше, чем большинству из тех, кто сюда направляется.

Он хмуро кивнул:

— Пожалуй, логично.

— И что?

— А?

Я вздохнул. Ох уж мне эти чародеи.

— Так что это за место?

Он снова подумал, прежде чем ответить.

— А ты как думаешь, помимо очевидных физических и тактических характеристик?

— Ну, — сказал я. — Я знаю, что здесь пролегает энергетическая жила. Что энергия в ней очень темная и опасная. Я знаю, что у острова имеется genius loci, и что он очень силен и не слишком дружелюбен. Я знаю, что здесь пытались построить городок — место с точки зрения озерного судоходства неплохое, — но идея скисла. Духоприют их прогнал. Или свел с ума.

— Духоприют? — переспросил Привратник.

— Я искал, как его зовут, в книгах, но не нашел, — признался я. — Вот и придумал ему имя сам.

— Духоприют, — задумчиво повторил Привратник. — Что ж, подходит.

— Ну?

Он чуть натянуто улыбнулся.

— Тебе мало поможет, если я открою тебе что-либо еще — за исключением вот чего: одно из твоих предположений неточно. Жила, о которой ты говоришь, не проходит через остров. Она тянется от него. Остров служит ее источником.

— Ага, — заинтересовался я. — А откуда она исходит?

— На мой взгляд, это очень полезный вопрос.

Я прищурился:

— И вы не намерены открывать мне больше ничего.

Он пожал плечами:

— У нас есть что обсудить и помимо этого.

Я оглянулся на моих лежащих без сознания друзей.

— Угу. Есть.

— Я готов согласиться с тем, что твои намерения благородны, — сказал он. — Однако действия твои могут привести к цепочке событий с катастрофическими последствиями.

Теперь пожал плечами уже я.

— Это мне пока неизвестно. Я знаю только, что нельзя убивать человека за преступление, которого он не совершал. И когда это пытается сделать кто-то другой, ему нужно помешать.

— И ты полагаешь, это их остановит? — спросил Привратник.

— Я полагаю, это лучшее, что я могу сделать.

— У тебя ничего не получится, — вздохнул он. — Если ты будешь настаивать на своем, это закончится насилием. Погибнут люди, и ты в их числе.

— Вы ведь даже не знаете, что я задумал, — возразил я.

— Ты расставляешь западню на предателя, — сказал он. — Ты пытаешься заставить его действовать и открыть себя.

Кто-то пожиже меня мог бы ощутить себя глупее, чем казался себе минуту назад.