Джейн Остин - Гордость и предубеждение и зомби

— Тут не может быть никаких сомнений. Мы уже условились быть самой счастливой парой в мире. Но ты-то этому рада? Понравится ли тебе такой брат?

— Очень, очень понравится. Нас с Бингли ничто не могло бы обрадовать сильнее. Мы с ним думали об этом, но сочли, что это решительно невозможно. И ты вправду его любишь? Ах, Лиззи! Ни за что не вступай в брак без любви. Ты уверена, что чувствуешь именно то, что должно?

— Несомненно! И ты решишь, что я чувствую даже более того, что должно, когда услышишь все остальное.

— О чем ты?

— Пожалуй, я должна признаться, что люблю его больше, чем нашу игру в «Оленьи нежности». Боюсь, ты рассердишься на меня за это.

— Милая моя сестричка, перестань же шутить. Я хочу серьезно поговорить с тобой. Сейчас же расскажи мне все, чего я не знаю. Скажи, давно ли ты влюблена в него?

— Все происходило так постепенно, что и сама не знаю, когда я в него влюбилась. Но полагаю, началом нужно считать тот день, когда я впервые заметила, насколько красиво панталоны облегают самые английские части его тела.

Очередные настойчивые воззвания к серьезности наконец возымели успех, и вскоре Элизабет серьезно заверила Джейн в своей любви к Дарси. Убедившись в этом, мисс Беннет не могла желать большего.

— Ну вот, теперь я совершенно счастлива, — сказала она, — ведь ты будешь так же счастлива, как и я. Я всегда была о нем высокого мнения. Он заслужил мое уважение одной только любовью к тебе, а теперь дороже его — друга Бингли и твоего мужа — для меня будете только ты и Бингли. Ах, Лиззи, какая же ты все-таки лукавая обманщица! Ты почти ничего не говорила мне о ваших встречах в Лэмтоне и Пемберли!

Элизабет объяснила ей причины своей скрытности. Она более не желала утаивать от нее участие Дарси в устройстве брака Лидии. Вся правда была рассказана, и половина ночи прошла за разговорами.

— Боже правый! — воскликнула миссис Беннет на следующее утро, глядя в окно. — Опять этот несносный мистер Дарси едет сюда вместе с нашим милым Бингли! С чего бы ему постоянно навязывать нам свое общество? Я было подумала, что он отправится на охоту или куда-нибудь еще вместо того, чтобы надоедать нам. Ну и что нам с ним делать? Лиззи, уведи его снова на прогулку, чтобы он не мешал Бингли.

Элизабет с трудом удержалась от смеха, услышав столь приятную просьбу. Однако ей досаждало то, что мать вечно награждала его подобными эпитетами.

Как только джентльмены вошли в комнату, Бингли глянул на нее столь выразительно и так сердечно пожал ей руку, что у Элизабет не осталось сомнений — ему уже все известно. А вскоре после этого он громко спросил:

— Миссис Беннет, нет ли у вас тут поблизости еще каких-нибудь тропинок, где Лиззи могла бы сегодня снова заблудиться?

— Я советую Лиззи, Китти и мистеру Дарси, — ответила миссис Беннет, — прогуляться сегодня утром к пепелищам Оукэмской горы. Идти туда — одно удовольствие, да и мистер Дарси еще не видел костров.

— Что же, мне кажется, всем это подходит, — сказал мистер Бингли, — кроме разве что Китти. Не правда ли, Китти, для вас это будет слишком долгий путь?

Китти признала, что с большей охотой осталась бы дома.

Дарси, напротив, изъявил сильнейшее желание увидеть костры на холме, и Элизабет молча кивнула в знак согласия.

Когда она пошла к себе, чтобы переодеться для прогулки, миссис Беннет провожала ее, приговаривая:

— Мне так жаль, Лиззи, что тебе одной приходится развлекать этого отвратительного человека, но, надеюсь, ты не против. Сама понимаешь, это все ради Джейн, и тебе вовсе не обязательно с ним разговаривать, так, иногда скажи пару слов, и всё. Ты уж не очень утруждайся.

Гуляя, они решили, что благословение мистера Беннета будет испрошено нынче же вечером. Объяснение с матерью Элизабет взяла на себя. Невозможно было представить, как миссис Беннет воспримет новость, и Элизабет иногда сомневалась, что все богатство и величие мистера Дарси пересилят неприязнь, которую ее мать питала к этому человеку.

Вечером, вскоре после того, как мистер Беннет удалился к себе в библиотеку, Элизабет заметила, что мистер Дарси последовал за ним, и разволновалась до невозможности. Она не боялась, что отец ответит отказом, но опасалась, что он огорчится. И что она, его лучшая воительница, принесет ему это огорчение, разочарует его своим выбором, вызовет у него сожаления и страхи за ее будущее — такие мысли чрезвычайно ее печалили. Она терзалась ими до самого возвращения мистера Дарси и почувствовала некоторое облегчение, увидев его улыбку. Через несколько мгновений он подошел к столу, за которым сидели они с Китти, и, притворившись, будто любуется ее работой, прошептал:

— Идите к отцу, он ждет вас в библиотеке.

Она тотчас же пошла туда.

Ее отец ходил взад-вперед по комнате и выглядел серьезным и взволнованным.

— Лиззи, — сказал он, — да что с тобой? Ты что, рассудок потеряла, согласившись стать его женой? Не ты ли всегда терпеть его не могла?

Как же ей теперь хотелось, чтобы ее прежние суждения были более разумными, а выражения — более сдержанными! Тогда она оказалась бы избавлена от объяснений и признаний, о которых теперь говорить было крайне неловко, но необходимо. Смущаясь, Элизабет заверила отца, что любит мистера Дарси.

— Ну да, он богат, и у тебя будет нарядов и экипажей побольше, чем у Джейн. Но будешь ли ты счастлива?

— У вас есть другие возражения, — спросила Элизабет, — кроме уверенности в моем равнодушии или нежелания терять воина в моем лице?

— Никаких. Мы все считаем его гордым и неприятным человеком, а Лонгборну, да и всему Хартфордширу без тебя туго придется, но это все пустяки, если он и впрямь тебе нравится.

— Очень, очень нравится, — отвечала она со слезами на глазах. — Я люблю его. И нет в нем никакой излишней гордости. Он прекрасный человек. Вы не знаете, каков он на самом деле, а потому, прошу, не обижайте меня, говоря о нем такие вещи.

— Лиззи, — произнес ее отец, — я дал ему свое согласие. Он из тех людей, кому я в жизни не посмею отказать, о чем бы он ни попросил. Теперь я даю мое благословение и тебе, если уж ты так твердо решила стать его женой. Но мой тебе совет — обдумай все хорошенько. Я тебя знаю, Лиззи. Знаю, что ты не сможешь жить счастливо и достойно, если не будешь по-настоящему уважать своего мужа, если не будешь почитать его превыше всего. Твои необычайные боевые таланты могут сделать твой брак неравным. И тогда тебе не избежать тоски и сомнений. Дитя мое, не заставляй меня горевать, видя, что ты не уважаешь своего спутника жизни.

Элизабет, разволновавшись еще больше, отвечала ему самым серьезным и искренним тоном. Она снова уверила его, что мистер Дарси — ее истинный избранник, и рассказала, как постепенно менялось ее мнение о нем. Она твердо заявила, что чувства Дарси — не мимолетное увлечение, что они прошли испытание временем, и с жаром перечисляла все его положительные качества, пока не сумела развеять подозрения отца и примирить его с мыслью об их браке.