Стивен Кинг - Салимов удел

Сьюзан разглядела, что доски почти всех ставней поломаны. Ну, тогда ладно. Она подползет, заглянет в щелку и увидит — что там можно увидеть? Наверное, ничего, кроме дома в первой стадии длинного процесса обновления: начатую побелку, новые обои, инструмент, стремянки и ведра. Так же сверхъестественно и романтично, как телевизионный футбольный матч.

И все-таки: страх.

Это перехлестывающее логические выкладки и блестящие доводы Сьюзан чувство поднялось внезапно, наполнив рот медным привкусом И она поняла, что за спиной кто-то есть даже раньше, чем ей на плечо легла чья-то рука.

Почти стемнело.

Бен поднялся со складного деревянного стула, прошел к окну, выходившему на задний двор похоронного бюро, и ничего особенного не увидел. Было без четверти семь. Вечерние тени очень сильно вытянулись. Несмотря на позднюю осень, трава на газоне еще не пожелтела, и Бен подумал, что заботливый гробовщик постарается сохранить ее такой до самого снега. Символ жизни, продолжающейся в разгар умирания года. Он счел подобную мысль слишком подавляющей и отвернулся от окна.

— Жалко, нет сигарет, — сказал он.

— Сигареты — убийцы, — не оборачиваясь, назидательно сообщил Джимми. Он смотрел по небольшому «Сони» Мори Грина субботнюю вечернюю программу, посвященную дикой природе. — Честно говоря, мне тоже жалко. Я завязал десять лет назад, когда Главный хирург сделал на сигаретах свою надпись. Если бы не бросил, заработал бы скверную репутацию. Но, просыпаясь на ночном дежурстве, всегда нашариваю пачку.

— Вы же сказали, что бросили.

— Я держу сигареты по той же причине, что алкоголик держит на кухонной полке бутылку шотландского виски. Сила воли, сынок.

Бен посмотрел на часы: 6:47. В воскресной газете Мори Грина было написано, что официально солнце завершит свой путь в 7:02. Джимми подал дело весьма аккуратно. Мори Грин оказался низеньким человечком, который вышел открывать в белой сорочке с расстегнутым воротом и черной жилетке нараспашку. Трезвое вопросительное выражение лица сменилось широкой приветственной улыбкой.

— Шалом, Джимми! — закричал он. — Как я рад тебя видеть! Где ты скрывался?

— Спасал мир от обычной простуды, — с улыбкой отвечал Джимми, пока Мори тряс его руку. — Хочу познакомить тебя со своим очень хорошим другом. Мори Грин — Бен Мирс.

Ладонь Бена утонула в обеих руках Мори Грина. За очками в черной оправе блеснули глаза.

— Шалом и вам тоже. Все друзья Джимми… ну, и так далее. Заходите, оба. Я могу позвонить Рэйчел…

— Пожалуйста, не надо, — сказал Джимми. — Мы пришли попросить об одном одолжении. Довольно большом.

Грин взглянул Джимми в лицо более пристально.

— О довольно большом одолжении, — тихо и язвительно проговорил он.

— С чего бы? Что ты сделал для меня такого, что мой сын заканчивает Северо-западный третьим в своей группе? Все, что угодно, Джимми.

Джимми покраснел.

— Любой бы сделал то же самое, Мори.

— Спорить с тобой я не собираюсь, — сказал Грин. — Проси. Что это так встревожило вас с мистером Мирсом? Вы попали в аварию?

— Нет. Ничего подобного.

Мори проводил их в маленькую кухоньку за часовней и, пока они беседовали, сварил кофе в видавшем виды старом кофейнике, который стоял на плите.

— Норберт еще не приезжал за миссис Глик? — спросил Джимми.

— Нет, и не подавал никаких признаков жизни, — ответил Мори выставляя на стол сахар и сливки. — Этот тип явится сюда в одиннадцать ночи и будет удивляться, чего это я его не впускаю.

Он вздохнул.

— Бедняжка. Такая трагедия в одной семье. И с виду такая милая, Джимми. Ее привез старый болван Рирдон. Она была твоей пациенткой?

— Нет, — сказал Джимми. — Но мы с Беном… Нам хотелось бы посидеть с ней сегодня вечером, Мори. Прямо там, внизу.

Грин замер, не дотянувшись до кофейника.

— Посидеть с ней? Обследовать ее, ты хотел сказать?

— Нет, — твердо сказал Джимми. — Просто посидеть с ней.

— Ты шутишь? — Грин внимательно присмотрелся к ним. — Нет. Вижу, что нет. Зачем тебе это?

— Этого я не могу тебе рассказать, Мори.

— О! — Он разлил кофе, сел с ними за стол и отхлебнул. — Не слишком крепкий. Отлично. А что, она что-то подцепила? Что-нибудь заразное?

Джимми с Беном переглянулись.

— Не в общепринятом понимании, — наконец сказал Джимми.

— Ты хочешь, чтобы я помалкивал, э?

— Да.

— А если приедет Норберт?

— С Норбертом я управлюсь, — ответил Джимми. — Скажу ему, что Рирдон просил меня проверить ее на инфекционный энцефалит. Он проверять не станет.

Грин кивнул.

— Если у Норберта не спросить, который час, он и не узнает, что надо смотреть на часы.

— Договорились, Мори?

— Конечно, конечно. Я думал, ты сказал — большое одолжение.

— Может, это больше, чем ты думаешь.

— Сейчас я допью кофе, пойду домой и погляжу, что за кошмар приготовила мне Рэйчел на воскресный ужин. Вот ключ. Будешь уходить, Джимми, запри.

Джимми сунул ключ в карман.

— Запру. Еще раз спасибо, Мори.

— Все, что угодно. Только ты тоже сделай мне одно одолжение.

— Разумеется. Какое?

— Если она что-нибудь скажет, запиши для потомства. — Он рассмеялся, заметил одинаковое выражение лиц молодых людей и замолчал.

Было без пяти семь. Бен ощутил, как в тело начало просачиваться напряжение.

— Можешь спокойно перестать есть глазами часы, — сказал Джимми. — Они от этого быстрее не пойдут.

Бен виновато вздрогнул.

— Я очень сильно сомневаюсь, что вампиры — если они вообще существуют — поднимаются по календарному заходу солнца, — добавил Джимми. — В это время совсем темно не бывает.

Тем не менее он встал и выключил телевизор, оборвав на середине кряканье лесной утки.

На комнату опустилось одеяло тишины. Они сидели в рабочей комнате Грина, а на столе из нержавейки, снабженном трубками и педалями для подъема и спуска, лежало тело Марджори Глик. Это напомнило Бену столы в родильном отделении больницы.

Еще когда они пришли сюда, Джимми отвернул прикрывавшую труп простыню и провел беглое обследование. На миссис Глик был стеганый халат винного цвета, вязаные тапочки, на левой голени — кусочек пластыря, возможно, скрывающий порез от бритья. Бен старался не смотреть, но тело снова и снова притягивало к себе его взгляд.

— Что думаешь? — спросил Бен.

— Не собираюсь ни за что ручаться, поскольку впереди еще три часа, которые все решат в ту или иную сторону. Но ее состояние поразительно сходно с состоянием Майка Райерсона — никаких трупных пятен, никаких следов окоченения или его начала. — Джимми на тянул простыню обратно и больше ничего не сказал.