Питер Джеймс - В плену снов

Она, нахмурясь, смотрела на него и дрожала.

– Когда вы заглядываете в будущее, миссис Кэртис, вы заглядываете за пределы плоскости земли. И если смотрите достаточно долго, то пересекаете ту границу и становитесь частью будущего.

– Я… я действительно не понимаю.

– А я думаю, что понимаете. Вы все понимаете о тех силах, которые окружают вас и которые вы принесли минувшей ночью в лабораторию. Я тогда понял по вашему лицу, что вы все понимаете.

– До прошлой ночи я не понимала.

– Так уж и не понимали? – спросил он почти злобно.

– Вы считаете, что я умышленно убила доктора Хэйра? Вы считаете, что я…

Они подъехали к станции, и ей захотелось, чтобы они туда не входили. А Ласло, похоже, хотелось, чтобы она поскорее убралась, убралась из машины, из города, из его жизни, хотелось, чтобы она убралась настолько быстро, насколько это в его силах ускорить.

– Я думаю, миссис Кэртис, что вокруг вас сложилось плохое энергетическое поле. Оно… возможно, и вызывает плохие события, потому что вносит хаос, разлад в развитие этих событий и жизнь людей.

– Что это за энергетическое поле? Откуда исходит сила этого поля?

Он выключил двигатель и отстегнул ее ремень безопасности.

– Я думаю, что поезд будет минут через пять. Если вы поторопитесь.

Сэм выбралась из автомобиля, а он взял с заднего сиденья сумку с ее вещами и отнес на станцию.

– Билет у вас есть?

Она кивнула.

– Ваша платформа вон там.

– Пожалуйста, могу я спросить вас всего об одной вещи?

Он ничего не ответил.

– Если именно так вы думаете о предвидении будущего, то почему же работали с доктором Хэйром?

– Мне казалось, что я просто хочу знать, – сказал он и отвернулся, затем приостановился, полуобернувшись к ней. – Но я ошибся.

Она смотрела ему вслед, как он бредет со станции не оборачиваясь. Хлопнула дверца автомобиля, взвыл двигатель-газонокосилка, а потом загромыхали шестерни передачи. Так натужно, будто что-то мешало ему отъехать побыстрее.

35

Было восемь часов вечера, когда Сэм добралась до дома. Ричард еще не вернулся. Хэлен сидела в своей комнате и смотрела телевизор, а Ники лежал в постели, но не спал и выглядел несчастным. Она присела рядом с ним и крепко обняла его, но его лицо не изменилось.

– Мамочка, я не хочу, чтобы вы с папой снова уезжали. Это нечестно. Всегда вы уезжаете.

– Это же всего на одну неделю, тигренок. Маме с папой нужно некоторое время провести вместе.

Сэм снова крепко обняла его и поцеловала в лоб. За окном стоял холодный сухой вечер, дул сильный, почти штормовой ветер, и на реке тяжело шлепала вода. Она посмотрела сверху вниз на Ники и подумала – вот если бы она могла рассказать ему правду: мол, и она тоже не хочет уезжать, что она тревожится, оставляя его одного, даже несмотря на то, что он остается с друзьями и неплохо проведет у них время. Она не хотела рассказывать ему, что боялась уезжать.

Чертовски боялась.

Она рассказала Ники какую-то сказку, потом принялась за другую, и в конце концов он уснул. Она вышла, закрыла за собой дверь и побрела к гостиной. Зазвонил телефон, она подошла к письменному столу Ричарда и взяла трубку.

– Да-да? Алло?

– Сэм?

– Кен! – Она почувствовала прилив радостного возбуждения. – Кен! Ты вернулся!

– Ну, как тут все?

– О… тут все… хорошо… все…

Внезапно она почувствовала, что не может говорить. Голос ее, казалось, застревал в горле, глаза наполнились слезами. Ее начала бить дрожь, такая сильная, что она выронила трубку из рук. Трубка ударилась об пол, и от микрофона откололся маленький кусочек. Она наклонилась и подняла трубку.

– Сэм? Сэм? Что там такое? С тобой все в порядке? Ты одна? Хочешь, я приеду? Или, хочешь, приезжай ко мне сама, – предложил он, когда она не ответила. – Может, встретимся где-нибудь, а?

– Я… – Она с усилием выдавливала из себя слова. – Я приеду. Я буду там, как только…

Она повесила трубку, тяжело дыша, пристально и тоскливо глядя за окно. Потом вытерла глаза и постучала в дверь Хэлен, сказав, что уезжает.

Сэм долго пережидала у светофора на краю площади Клэпхэм-Коммон, и двигатель «ягуара» успел заглохнуть. Она нажала на стартер, и тот снова энергично заурчал. Потом резко дернула акселератор, но в ответ раздался только какой-то ревущий треск, и облако маслянистого голубоватого дыма закружилось в темноте вокруг нее. «Уже больше недели не ездила на приличное расстояние», – подумала она, снова дергая за акселератор. Он неожиданно ответил громким выстрелом и выплюнул еще больше дыма, а когда на светофоре поменялся свет, прибавила скорость. Вскоре, замедлив ход, свернула на въездную дорожку, ведущую к гигантскому дому-чудовищу викторианских времен, и там остановилась позади «бентли».

Когда выбиралась из автомобиля, парадная дверь распахнулась.

– Кен! – Она распахнула руки и крепко обняла его, из глаз хлынули неудержимые слезы.

– Сэм! Что случ… – Теперь он сам крепко обнимал ее. Она вырвалась, Кен пристально посмотрел ей в лицо. – Господи, что случилось? Ты… – Он поколебался. – Ну, пошли, тебе надо выпить.

– Ты один?

Он улыбнулся:

– Да. Только что вернулся из Испании, час назад. Я звонил тебе, потому что не смогу быть в конторе завтра – должен поехать в Бристоль.

Он закрыл парадную дверь, и она последовала за ним через прихожую, которую украшали два комплекта рыцарских доспехов. Она мельком, осторожно взглянула на их забрала с прорезями-щелочками для глаз, прошла мимо еще одной восковой фигуры Кена, сидящей на плетеном стуле, – он что, купил их целую партию оптом? – мимо сюрреалистической картины высотой в десять футов, изображавшей дикого кабана, прыгающего между двумя горными пиками, мимо проигрывателя-автомата – и оказалась в салоне с галереей портретов певцов, которая соседствовала с другими картинами: Хокни, Лихтенштейн, здесь же висел портрет-мистификация, исполненный «под Пикассо», кисти Джорджа Шеридана, изображавший Арианну Стасинопулос-Хаффингтон. В камине работы Эдама, который Кен сумел раздобыть неизвестно где, пылал огонь. Телевизор был включен, передавали что-то похожее на «Пороки Майами».

Сэм устроилась на старинном диване с высокой спинкой, словно утонула в нем, Кен на минутку вышел из комнаты и вернулся с высоким стаканом в руке.

– Это действительно замечательное пиво. «Айлэн». Тебе оно понравится. Давай-ка, проглоти его поскорее.

Она выпила немного, а потом еще немного, от пива в животе стало легче.

– Ну, как там было в Испании? – спросила она, глядя в свой стакан.