Рэйчел Кейн - Черный Рассвет

— Возможно, — сказал я. Я не был бесчувственным, но я выбирал, где делать это, и Фрэнк Коллинз не был моим выбором. Я открыл проход через портал, который вел из лаборатории Мирнина, и за ним было толстое, черное, пустое пространство. — Порталы все еще функционируют?

— Я не знаю, — сказал он. — Иногда. Да. Возможно. Я не знаю… — И его изображение замерцало, исчезло и не вернулось.

Не обнадеживает. Порталы тоже были творением Мирнина — магические двери (хотя он и заверил меня, что они были основаны на сочетании алхимии и науки), туннель через пространство, соединяющий места как смежные комнаты в доме. Можно было пересечь город в течение нескольких мгновений, теоретически, если знать тайны порталов и их расположение. Я знал некоторые. Мирнин никогда не делился в полной мере его изобретением ни с кем, кроме Амелии.

Я встал перед порталом и сконцентрировался. Раздался шепот цветов, темный и тусклый, но точный. Я представил в своей голове место, в котором хотел бы оказаться — яркие лампы из цветного стекла, красный бархатный диван, толстые, пыльные ковры. Небольшая картина Моне, творчество которого Амелия так любила…

Я почувствовал, как внезапно к моей силе добавилась другая, сливаясь в один интенсивный всплеск, и цвета вырвались из темноты, показывая мне комнату в ярком, идеальном фокусе.

Времени нет.

Я погрузился в холод, потом в тепло, и затем сквозь темноту провалился в свет.

Портал позади меня закрылся с почти металлическим визгом, и я почувствовал, что он не откроется снова, не без ремонта. Морганвилль вокруг нас рушился. Скоро не останется ничего, чтобы спасать.

Та сила. Это был не Фрэнк; у него почти не осталось силы. Нет, это была знакомая сила.

Амелии, по крайней мере какая-то бодрствующая часть. Понимающая.

Живая.

Возможно, из-за этого места. Эта комната, этот дом, все еще держал ощущение вечности, мира и меры ее собственной власти. Здесь, из всех мест, Амелия могла найти силы. Во многих отношениях Стеклянный Дом был небьющимся сердцем города — из Домов Основателя его первым окончили строить, он первый из ее домов. Когда сооружение было построено, это было первым из тринадцати идентичных зданий, все связанные между собой, усиленные кровью и костями, волшебством и наукой.

Здесь, в этом месте силы, я надеялся, что она может продержаться немного дольше. А если нет… это было подходящее место, чтобы встретить конец.

Я как можно мягче положил ее на красный бархатный диван и развернул охватывающую все ее тело шелковую ткань. Она стала влажной и липой, а под ней была скульптура из воска с бледными, слепыми глазами.

Я покинул скрытую комнату и пошел на второй этаж. Молодые люди, которые жили здесь — Клэр, Ева, Майкл, Шейн — были неважными хозяевами, но в ванной находились чистые полотенца. Никакой воды, конечно, но в кухне я нашел запечатанную бутылку безопасной воды и еще не свернувшуюся кровь, которую Майкл Гласс, должно быть, хранил на чрезвычайный случай. Благоразумно. Я сохранил бы больше, но я по своей природе осторожный и параноидальный.

В доме было странное пустое чувство. Я был здесь много раз, но всегда ощущалось присутствие чего-то живущего в его пределах, не просто его жителей, но и духа самого дома.

Творения Мирнина имели странные эффекты, и самым странным было пробуждение этих неподвижных, неживых зданий их кирпича, древесины, бетона и гвоздей. Но дух, который жил здесь, казался столь же мертвым, как сам Морганвилль.

Когда я опустился на колени рядом с Амелией со смоченным полотенцем и начал протирать ее чистое лицо, ее взгляд внезапно переместился, сфокусировавшись на мне. Впервые за многие часы я видел искру признания в них. Она не двигалась; я продолжал свою работу, вытирая влажные остатки драуга с ее бледных щек, ее приоткрытых губ.

В мгновение ока ее рука переместилась и поймала мое запястье, держа его в железных тисках.

— Я не могу, — прошептала она. — Я не могу держаться, Оливер. Ты знаешь, что делать. Ты не можешь позволить мне потерять себя. Наоми была права. Недобра, но права.

— У нас все еще есть время, — сказал я ей и положил свою другую руку поверх ее — не чтобы освободиться, а быть рядом, даже если это причинит мне вред. — Если мы сможем убить Магнуса, это остановится. Это все остановится. — Поскольку это было тайной драугов, то, что Магнус стремился сохранить в секрете. Именно поэтому он нацелен на Клэр, потому что она видела его сквозь маскировку и защиту. Он был самым сильным из драугов, и самым уязвимым. Убей его, и его вассалы умрут. Они были всего лишь отражениями, оболочками, дронами, служащими улью.

Но Амелия покачала головой, чуть-чуть. Как она могла.

— Главный драуг не может быть убит. Не сталью или серебром, пулями или лезвиями.

Максимум, что мы можем сделать, это заставить его бежать и перегруппироваться. Ты должен убить меня прежде, чем завершится преобразование, понимаешь? Я думала, возможно, на сей раз… но мы не так удачливы, ты и я. — Ее улыбка была ужасна, но сквозь то, что поглощало ее тело, я все еще мог видеть призрак Амелии. Она была моим заклятым врагом, моим оводом, моей отравой — у нас были сотни лет желчи и амбиций, но здесь, в конце, я увидел, кем она была: королева, которой она всегда была. В моей смертной жизни я побеждал королей, унижал монархов, но ее — никогда. Было что-то в ней более сильное, чем мое стремление. — Сделай мне милость, мой старый враг. Подобающе.

— В свое время, — обещал я ей. — Подожди со мной.

— Я буду, — сказала она и закрыла глаза. На сей раз ее улыбка была настоящей. — Я попробую.

Глава 19

Наоми

Наконец-то я получила свое законное место. Тридцать вампиров, все в моей бесспорной команде. Меня терзало то, что Оливер был тем, кто предоставил их мне, но я увижусь с ним достаточно скоро. Я была королевской крови. Он был никем, только выбившимся в люди королем-убийцей и фанатиком, который когда-то украл трон, за что он расплатится. Глупо с его стороны было давать мне его вассалов в командование.

Я использовала бы их, чтобы сделать больше, чем покончить с драугами. Я сделаю это ради своей сестры. Амелия была королевой, но когда королева больше не может править, ее наследник должен действовать быстро, чтобы не вспыхнул хаос.

Я была наследником. Не Оливер.

Единственное транспортное средство, достаточно большое, чтобы вместить всех нас, было желтым автобусом; он вонял человеческими детьми и другими менее приятными вещами, и я приказала открыть окна. Ветер уносил облака, оставляя небо над Морганвиллем наконец ясным и холодным, со звездами, сверкающими как алмазы. Столько звезд. Моя сестра хорошо выбрала землю в плане обороны, и если оружие, которое дал нам Оливер, работало, как он утверждал, то это будет окончательная триумфальная победа.