Лорел Гамильтон - Пляска смерти

Ознакомительный фрагмент

Ощущение тяжести сдавило мне горло, выступило на глазах. Я заревела и не могла остановиться. Натэниел обнял меня, прижал к себе, и почти тут же сзади придвинулся Мика. Так они и держали меня вдвоем, пока я выплакивала страх, смятение и гнев на себя — «злость» слишком слабое было бы слово.

Когда я немного отрыдалась и смогла дышать, не всхлипывая, Натэниел сказал:

— Я пойду принесу тест. Мика сходит в душ, пока меня не будет. Я как раз успею вовремя, чтобы тоже помыться, и мы опоздаем совсем чуть-чуть.

Я отодвинулась посмотреть ему в лицо:

— Но если там «да»? То есть как мы тогда поедем веселиться, если «да»?

Мика наклонился над моим плечом, прислонился щекой к щеке:

— Ты не хочешь знать, потому что тогда будет легче притвориться на вечеринке.

Я кивнула, и получилось, что потерлась об него щекой.

— Я принесу тест, — сказал Натэниел, — и мы его проделаем сегодня вечером, когда вернемся. Но возьмем с собой один или два.

От партнера, который считается подчиненным, странно было слышать такую интонацию. Не то что бескомпромиссную, а просто сообщающую, что будем делать.

— А что, если кто-нибудь его в наших вещах найдет? — спросила я.

— Анита, тебе придется когда-нибудь сказать Жан-Клоду и Ашеру, — сказал Натэниел.

— Только если результат будет положительный.

Он посмотрел на меня с сомнением, но кивнул:

— Хорошо, только если положительный.

Положительный. Черт, совершенно неправильное слово. Если я беременна, то факт этот резко отрицательный. Жирный и мерзкий отрицательный факт.

Глава третья

Через полтора часа мы припарковались на служебной стоянке за «Цирком проклятых». Натэниел помог мне наложить тени на веки. Он умел смешать десяток различных цветов и сделать так, будто никакой краски на мне нет, а глаза становятся неотразимыми. Практика у него была — он собственные глаза разрисовывал для сцены. Мое платье — это на самом деле был юбочный костюм. Черный плотный материал, такой, что пистолет в кобуре на пояснице не просвечивал через темную ткань. Как и нож в наспинных ножнах — рукоять скрывалась под волосами. Крест я оставила в «бардачке», поскольку шансы, что никто сегодня не попытается «случайно» воздействовать на меня вампирской силой, оценивались где-то между исчезающими и нулевыми. Да, они наши «друзья», но все равно каждый из них — мастер города, а я — Истребительница. Кто-нибудь не сможет подавить искушение меня испытать, ну хоть чуть-чуть. Как когда руку жмут слишком сильно. Но такое «рукопожатие» может оставить на теле ожог, а второй крестообразный шрам мне не нужен.

Оба моих мужчины были в итальянских костюмах, сшитых на заказ. Натэниел в черном, с голубой рубашкой светлее его глаз, галстук — сочный лиловый шелк. Волосы он заплел в косу, и создавалась иллюзия, что они короткие — пока не замечаешь, что коса до лодыжек. Черные кожаные туфли сияли, и под длинными штанинами не видно было, что носков на нем нет. Мика — в сером с тонкой черной ниткой. Рубашка зеленая с желтыми тонами, почти как оттенок его глаз. В зависимости от освещения эта рубашка подчеркивала либо зеленое, либо желтое, и цвет глаз менялся почти с каждым дыханием. Эффект был отличный.

Я шла в кроссовках, но пара туфель с четырехдюймовыми каблуками у меня с собой в сумке была. Четыре дюйма, с открытыми пятками и со шнурками вокруг лодыжек. Когда Жан-Клоду не удалось меня убедить надеть что-нибудь более вызывающее, мы в качестве компромисса сошлись на совершенно непрактичной обуви. Хотя, как ни странно, неудобными туфли не были. То есть с виду они казались неудобными, а на деле такими не были. А может, это я наконец научилась ходить на каблуках. Трудами Жан-Клода. Ладно, надену эти туфли перед лестницей, до выхода к гостям.

У меня был ключ от новой задней двери «Цирка проклятых», и больше не надо ждать, пока кто-нибудь нас пустит внутрь. Наконец-то!

Я повернула ключ, услышала щелчок замка, и тут дверь стала открываться внутрь. В «Цирке проклятых» последнее время отличная охрана, поскольку мы договорились с местной стаей крысолюдов, но сейчас не крысолюд открыл нам дверь, а вервольф.

Грэхем был настолько высок и мускулист, что пройти мимо него, не отодвинув с дороги, было бы невозможно. Он секунду простоял, глядя на меня, на нас, наверное, хотя что-то в этом ощущалось личное. Идеально прямые черные волосы живописно спадали на карие глаза и при этом были острижены очень, очень коротко, так что оставшаяся обнаженной мощная линия шеи как-то странно искушала. Глаза у него были чуть раскосые в уголках — я теперь знала, что глаза и волосы у него от матери-японки, но остальное все было от отца — отставного военного моряка очень, очень нордического вида.

Грэхем был единственным из всех известных мне ликантропов, которого родители как-то навещали на работе. Поскольку обычной его работой была охрана «Запретного плода» — стриптиз-клуба вампиров и оборотней, — такой визит не мог не быть интересным.

Какой-то миг я подумала, что Грэхем так и останется в дверях и заставит меня мимо себя протискиваться. Но я так думала только на минутку, и он тоже. Я уже была почти уверена, что он отодвинется, даст нам пройти, но тут подошел Мика и встал чуть впереди меня.

— Грэхем, отодвинься немного.

Он это сказал без угрозы, даже потусторонней энергии не призывал. Даже интонацию просьбы добавил, но все равно Грэхем потемнел лицом.

Я видела, как он об этом думает — думает насчет не отодвинуться. Он уже был одет, как будет одета вся охрана сегодня вечером: черные слаксы, черная футболка, хотя ему бы футболку надо на размер больше — эта на нем будто держалась с трудом; казалось, согнись он чуть сильнее, чем надо, и она порвется. Мика рядом с ним казался хрупким.

А Мика чуть ослабил свой жесткий контроль, дал силе, живущей в нем, чуть прошелестеть в воздухе. У меня по коже мурашки побежали. И голос у Мики стал ниже, глубже, с едва заметным намеком на рычание.

— Мы — Нимир-Радж и Нимир-Ра, а ты — нет. Отойди.

— Я волк, а не леопард, у тебя нет надо мной власти.

Он действительно напрягся, будто готовясь к схватке.

Я решила, что хватит.

— Но у меня над тобой власть есть, Грэхем.

Он не сводил глаз с Мики, будто я угрозы не представляла. Слишком много было причин, почему Грэхем не превратился из телохранителя в мой аперитив.

То, что он меня в упор не видел, меня достало, и первые струйки злости разбудили во мне то, что у меня заменяло зверя. Теплый щекочущий прилив силы пробежал у меня по коже и затанцевал среди окружающих меня мужчин. Я не была истинным оборотнем, поскольку перекидываться не умела, но у меня в крови жили четыре разных штамма ликантропии. Если подцепить ликантропию какого-то вида, от остальных сразу приобретаешь иммунитет — более одной болезни в крови носить невозможно, — но у меня это было так. Медицински невозможно, но анализы крови не лгут. У меня в крови жили волк, леопард, лев и еще какой-то загадочный штамм, который медики не могли определить. Все это плюс еще некоторые метафизические невозможности означало, что у меня есть сила, которую я могу призвать. И к случаю использовать.