Сергей Шемякин - Оставьте тело вне войны

Он хоть и сержант, но может многое. За двадцать лет сильно продвинулся. Пятьдесят грамм уже свободно в астральном теле поднимает, а если поднапрячься, то и сотню. Карту немецкую похитит из любого штаба. (Это, кстати, идея!). Может и нож метнуть и пулю. Кидает он не рукой или мысленно, как многие могут подумать, а перемещением. Зажал лезвие, рванул вперёд, и отпустил вовремя. Оно и летит куда надо, и втыкается смачно. Если разогнаться с метров двадцати — человека пробьёт насквозь! А с пулей ещё проще, поскольку она легче. Можно и до двух километров в секунду разогнать, тут только расстояние метров пятьдесят — сто нужно. И главное в этом деле — разгоняемый предмет вовремя отпустить и самому в преграду на такой скорости не воткнуться. Если не успел, то начинаешь эту пулю через мишень тянуть — усилия огромные. Физическое тело энергию теряет мгновенно. Тут же тебя выбрасывает из астрала, и будешь потом двое суток пластом лежать и глазами от немощи хлопать. Так что отпускать предмет нужно заранее.

"Кстати, а почему бронебойной пулей по танку не попробовать? При необходимости можно и сильнее разогнаться! Хорошо бы какую-нибудь вольфрамовую пулю заполучить или из твёрдого сплава. Наверняка броню пробьёт! Здесь же энергия от квадрата скорости зависит! Мать честная! Да так можно и колонну танков сжечь к чёртовой матери! Надо будет Тимке в Бостон позвонить, пусть эту задачку на компьютере прогонит. И пусть какую-нибудь направленную антенну из проволоки шестёрки просчитает и сделает для рации танковой, чтобы дальность раза в три увеличить. За четыре дня должен уложиться, он у меня парень грамотный!"

Глеб позвонил сыну в институт. Дал параметры рации с танка Т-34 самой массовой тогда 71-ТК-1, попросил спроектировать, изготовить и опробовать направленную антенну и обсчитать нужную скорость винтовочной пули, чтобы пробить 60 мм брони. Сын сказал, что через три дня всё сделает.

— Тёма, я что хочу сказать по антенне — она должна быть такой конструкции, чтоб любой дурак на коленке мог сделать, надёжно работала и материалы сороковых годов. Ну и размеры небольшие, чтобы на борт полуторки — небольшого грузовичка можно было повесить.

— Да не волнуйся батя, всё сделаю! Не получится у меня, друга приглашу, он у меня в связи великий специалист, с удовольствием поможет, если это не секрет, конечно.

— Нет, это не секрет, а про пулю помалкивай.

На том и распрощались.

Подготовка шла суматошно. Глеб не знал, за что хвататься. Не было у него опыта руководства частями и соединениями. А выявленных недостатков, в подготовке и обеспечении Красной Армии, оказалось слишком много. Практически везде, в любых вопросах. Запоминать приходилось много, не только номера частей.

А эта затея, самому пулями танки немецкие бить — сплошное мальчишество и глупость. Ну, подобьёт он тридцать штук, а поползёт на бойцов тридцать первый и они побегут. Поскольку не умеют немецкие танки бить. А если обучить три десятка тех же бойцов, то они не тридцать, а триста танков сожгут. Так что с пулями он погорячился. Можно, но ненужно. Вообще, при здравом размышлении, концепция его помощи вырисовывалась простая — учить бойцов и командиров. Учить тому, что надо на войне, учить убивать врага. Короткий правильный инструктаж может дать больше, чем многочасовая лекция ни о чём. Заставь бойца вкусить вкус победы даже над одним врагом. Он потом победит и десяток.

Глава 4

— Вы уж поясните нам, пан ксендз, будьте ласковы, долго нам ещё здесь без дела сидеть? — спросил Остап Ручка.

— А чем тебе Остап здесь не нравится? Тихий хутор, еда есть, от села недалеко, спи, сколько хочешь, да не забывай зброю чистить.

— Девок нет! — вылез Панас. Стефан и Петро дружно закивали в знак согласия, пока Остап злым взглядом не осадил молодёжь. Панас тут же попятился, пожалев, что распустил язык.

— Думаю за оставшиеся дни, вы никому не разболтаете, — подумав, сказал священник. — А на длинный язык, как говорится, всегда найдётся острый нож, чтоб укоротить, — он с угрозой посмотрел на парней, втянувших головы в плечи под взглядом ксендза.

— Вы не сомневайтесь пан Артёмий, хлопцы хоть и молодые, но тайну в чужие уши шептать не будут, — вступился Остап за свою боёвку. — Они кровью проверены!

— Немцы начнут через четыре дня, — сказал настоятель прихода пан Аркадий. — В воскресенье утром, — посчитал нужным пояснить он. Вечером двадцать первого придёт телега, поедете во Львов. Там ваше звено встретит пан сотник и пристроит к делу. Всю зброю заберёте с собой, спрячете под сеном. Ну, а насчёт девок, я думаю, в селе слишком много советок развелось, можете выбирать любых, да и милиционер зажился. Пора уже начать чистить святую украинскую землю от жидов, поляков и москалей. Аминь! — перекрестился ксёндз. — Жидовку библиотекаршу не забудьте, да пусть будет бесплодным её чрево!

Проинструктировав отдельно Остапа, священник униатской церкви пан Аркадий, сел в бричку и поехал в село. Дел у него было полно, ожидался курьер с указаниями от митрополита и курьер провода ОУН[1].

— Я свою племяшку привлеку, Кристинку, — предложил Панас, — она нам Матвея на раз из хаты вызовет. Только ей дать что-нибудь надо.

Остап достал из штанов кошель и, порывшись внутри, достал пять советских рублей с лётчиком:

— На вот, отдашь девчонке!

— Да что вы, пан звеньевой, куда ей столько?! — стал отнекиваться Панас.

— Через неделю, как немцы придут, эти деньги ничего не будут стоить. Наверняка немецкие какие-нибудь назначат. В Польше они ввели свои злотые. Так что бери и отдай лично в руки своей племяшке и предупреди, чтоб не сболтнула кому.

В черепушках у парней начали усиленно скрежетать мысли. У каждого в семье была захованка. Теперь эти деньги, скопленные упорным трудом, могли пойти прахом. Глядя на задумчивые лица парней, Остап сообразил, что сказал лишнего.

— Не вздумайте своей родне протрепаться про деньги, язык отрежу! Хотя было бы неплохо сейчас закупить соли, спичек, керосину, иголок там, ниток иль водки казённой, консерву какую. В войну этого никогда не хватает. Всегда можно за три цены потом продать, — снова озадачил парней сорокапятилетний Остап, переживший империалистическую и гражданскую.

— У тебя, кажись Стефан во Львове родня живет?

— Да, пан Остап. И хата у них не маленькая, на окраине, правда.

— А вот это хорошо! На двух телегах поедем, что нам на одной тесниться. Родственники то пустят на постой?

— Конечно, они из наших, самостийники.

— Тем более, всё отлично складывается. Телегу с лошадьми оставим у твоей родни. Нас ведь что во Львов направляют? Наверняка сначала бои будут, тут пострелять придётся и голову свою уберечь от красноармейских пуль. А потом евреев громить пойдём, а у них золото и барахлишко. Да может ещё магазин какой советский подломим, так что с пустыми руками не вернёмся. Для золота может и кармана хватит, а вот для мануфактуры, машинок швейных, одёжи, телегу обязательно надо.