Яма с костями - Василий Сергеевич Завадский

– Ты это видел? Видел?! – лепетала запыхавшаяся Алёна, когда они с Вано, держа друг друга за плечи, без сил рухнули в сырую траву на опушке. В воздухе витал сладкий запах падали. Хоть и небольшое, но открытое пространство дарило чувство иллюзорной безопасности. Хищный лес вновь погрузился в привычное безмолвие.

– Видел, – ответил Вано, крутя пару обручальных колец на пальце.

– Что это, блядь, было? Я такого даже в Кунсткамере не видела!

Вопрос остался без ответа. Студентка села рядом с растянувшимся в траве Ваней, робким голосом спросила:

– Можно вопрос не по ситуации?

Вано кивнул.

– Что случилось с твоей женой? В смысле я знаю, что она погибла, просто… – Алёна замялась. – Просто ты кричал во сне. И… и звал её.

Вопрос действительно был не к месту. Ваня приподнялся на локтях, тяжело выдохнул:

– Её затоптала лошадь, – в горле застрял тяжкий ком. – На тренировке по конкуру.

– Пиздец! Прости, – щёки Алёны вспыхнули от стыда.

– И шлем на Соньке был, и опыта хватало, – продолжил Вано, – но почему-то, падая под копыта, она отпустила вожжи…

Алёна виновато опустила взгляд.

– Толку от шлема, когда полутонная кобыла бьёт тебя копытами в лицо? – Вано умолк, всё ещё вращая холодные кольца на безымянном пальце.

– Прости, я правда не… а это что за хрень? – Алёна потрясла Ваню за плечо, указывая рукой туда, где начинался подлесок.

В предрассветных сумерках, у самой границы леса, словно избушки на курьих ножках, чернели необычайно огромные солонцы.

– Очень похоже на… кормушки? Ясли? – ответил Ваня и, желая поближе рассмотреть строения, поспешил к солонцам.

– Кормушки? Таких размеров? Да погоди ты! – Алёна едва поспевала за ним.

Приблизившись к исполинским солонцам, на краткий миг Вано подумал, что всему виной обильные заросли дурманящего багульника или высокая концентрация рудничных газов. А как иначе можно было объяснить увиденное? Но всё это оказалось не навязчивым кошмаром и не галлюцинацией. Ещё за несколько метров до кормушек до Ваниного слуха донёсся монотонный гул, будто где-то рядом находилась пасека. По мере приближения к солонцам жужжание становилось всё громче, а в нос бил ядрёный сладковатый смрад падали.

– Не смотри, – сказал Вано, отвернувшись от кормушек. Желудок скрутило спазмом, а к горлу подкатила желчь. – Валим отсюда! Не смотри.

Он подбежал к Алёнке, схватил за узкие плечи с жалкой попыткой развернуть девушку. Оградить от отвратного зрелища.

– Да что ж ты заладил, не смотри, не… – Алёна, смотря через плечо Вано, сорвалась на дикий визг.

Нутро солонцов было до отказа набито человеческой убоиной. Несвежее, почерневшее мясо пестрело оспинами опарышей, из-за чего в утренней полутьме создавалась иллюзия движения падали. Беспорядочно расчленённые тела облепили мухи.

Что-то шепеляво свистнуло. Чёрная мушиная туча картечью разлетелась над кормушками. Стеклянные глаза Вани смотрели куда-то мимо Алёны.

– Боль-но… – прохрипел он, повис на девушке, обвив её шею слабеющими руками, и вместе с Алёной рухнул в мокрую траву, придавив девушку своим телом.

Из поясницы Вани торчала арбалетная стрела, явно вымоченная в чём-то нервно-паралитическом. Страх сменился паникой, а через два долгих удара сердца перерос в неподдельный ужас, когда из-за кормушек показалась высокая, плечистая фигура в оранжевом дождевике.

Пытаясь выбраться из-под гнёта обмякшего тела, выкрикивая обречённые мольбы о помощи, Алёна даже не заметила, как краски начали блекнуть, а её шею обвила гаррота.

***

В тёмном срубе пахло плесенью и сбором диких трав. С побитых грибком стен, чёрными провалами глазниц, кичась белёсой костью, на Ваню смотрели с полдюжины охотничьих трофеев: лисьи, медвежьи, оленьи черепа. На ветвистых рогах последнего висел кислотного цвета дождевик, явно выбивающийся из общей тлетворной цветовой гаммы

– Просто отмой её, – загудело сдавленным эхом в ушах приходящего в себя Вано. – Банок пустых у нас много, спасибо старухам с окрестных хуторов, храни Мать-Земля их белые кости. А зимы нынче долгие. Голодные, – надтреснутый голос перемежался слабыми всхлипами Алёны:

– За что вы так с нами? – причитала подвешенная за руки к ма́тице студентка.

Голую девушку обтирала мокрой тряпкой мужеподобная смуглая женщина неопределённого возраста. Вода бурыми ручейками стекала по бёдрам Алёны, со звоном капала в металлический таз под ней. Узловатые руки незнакомки обтирали живот девушки, сгоняя капли влаги к лобку. Шершавая ладонь прошлась по внутренней части Алёнкиного бедра. Пальцы тут же стали липкими, алыми.

– У суки начались месячные! – рявкнула незнакомка лежащей в углу тёмной хижины дряхлой фигуре, укрытой толщей штопаных одеял.

Груда зашевелилась, издав протяжный гортанный стон:

– Корм…

Мужеподобная женщина принюхалась. Прильнула к Алёниному животу, где на месте шрама от операции по удалению аппендикса красовалась безвкусная татуировка в виде ножниц и пунктирной линии с сопровождающей надписью «Cut it». Палец женщины скользнул по Алёнкиной промежности, окрасился красным.

– Человек человеку корм, – скалясь пеньками зубов, прошепелявила незнакомка, рисуя окровавленным пальцем на теле Алёны штриховую линию от грудины до паха.

– Нас будут искать, – процедил Вано сквозь зубы, воротя лицо от кружки с пряным отваром. – Нас уже ищут!

– А ну заткнись и глотай! – женщина, внешностью мало чем отличающаяся от кроманьонца, закрыв мужчине нос, вливала ему в глотку какое-то пойло. – Либо Матка захочет твой стручок, либо нет…

Сдавшись, Вано проглотил горячее варево. Горло обожгла горечь полыни и чего-то ещё. Незнакомка стянула с мужчины штаны:

– И ты называешь себя мужиком? – угольно-чёрные глаза с насмешкой смотрели на Ваню из-под сбившихся, грязных волос.

– Нас уже ищут… наши друзья, – блефовал подвешенный за руки Вано.

– Вас никогда и никто не найдёт, – неожиданно раздался надтреснутый голос из дальнего угла сырого сруба. – Нас нельзя найти. Нас нигде нет.

Голос, очевидно принадлежавший старухе, сменился хриплым кашлем.

– Друзья? – усмехнулась мужеподобная. – Разве это не ваших друзей?

Она указала рукой на стол, на котором покоилась пара нательных крестиков и два разбитых мобильника. Один из них Вано безошибочно узнал: с чехла Юлиного смартфона Ване улыбался Гомер Симпсон.

– Судя по вашим игрушкам, – продолжила незнакомка, – со времён изобретения пенициллина утекло много воды.

– За что вы их… – Алёна зашлась в рыданиях.

– Крещёные, – донеслось из-под толщи одеял. – Их пожрала Мать. Она всегда голодна.

– Больные ублюдки! – сорвался Вано. – Кто вы, мать вашу, такие? Мы ничего вам не сделали!

– Не смей трогать Матку! – прорычала мужеподобная. – Она есть суть! Она – лес, она – жизнь. О, вы слышали Тёмную Мать! Ты даже видел её лежбище.

Ваня вопрошающе смотрел на свихнувшуюся дикарку.

– Её ворожба сильна! Она нашёптывала вам, играла, – продолжила женщина. – Тёмная Мать привела вас к яме с костями. Наверняка вы задавались вопросом: