Вики Филдс - Ад на земле. Книга I

— Аура, почему ты не говоришь со мной? — Адам пытался быть самим собой, но я чувствовала нервозность в его голосе. — Куда мы едем? Что случилось в доме Экейна?

— Я не хотела, чтобы все это произошло, Адам, — с расстановкой сказала я. Мой безжизненный голос пугал меня. Но это уже не важно. Больше всего пугало то, что Кэмерон, Лиам и Экейн — братья.

Как они могли столь долгое время скрывать это? Как они нашли друг друга? Почему мама и папа никогда не говорили о том, что они усыновили Кэмерона? Это какой-то бред.

Мысли, одна хуже другой, вертелись в моей голове, отравляя. И Адам, сидящий рядом, действующий мне на нервы, совсем не помогал.

— Ты можешь объяснить, что происходит? — он откинулся на сидении, скрещивая руки на груди. — Ну, или хотя бы написать? Намекнуть? Громко подумать?

— Из-за меня у тебя могут быть проблемы, — только и сказала я.

Я давно не водила машину. Несколько лет, точно. И я думала, что утеряла все навыки, но когда я вышла из дома Экейна, случайно услышав то, о чем говорили те двое, я не думала, что делаю. Я оттеснила Адама с водительского сидения, и уехала.

Я не могла бросить его.

Если с ним что-то случится, я никогда не прощу себя.

— У меня уже из-за тебя проблемы, — со смешком сказал он очевидное. — Мои ноги занемели. Я хочу прогуляться. И я хочу есть. Мужчина должен есть в день три тысячи калорий, а я всего-то выпил воды за эти часы, что мы в дороге. Ты хочешь меня убить?

Я бросила на него взгляд:

— Адам, мне чертовски жаль, что все это происходит. Клянусь.

Его лицо сменилось на тревожное:

— Аура, ты никогда не ругалась. — Я рассмеялась, не выдержав. Адам еще сильнее обеспокоился: — Скажи мне, что ты узнала… я помогу тебе.

О, милый-милый Адам, помощь нужна вовсе не мне.

Я покачала головой, продолжая усмехаться. Я чувствовала себя свихнувшейся, но я не хотела показывать Адаму свое сумасшедшее состояние.

Что я скажу?

«Адам, из-за того, что ты все время был рядом со мной, из-за того, что у меня длинный нос, нас хотят убить»?

Ха-ха, Аура, посмотрим, как он отреагирует на подобное заявление. Это же Адам. В ответ мне прозвучит целая делегация специально подготовленных шуточек. Но это не смешно. Это правда.

Я действительно ему скажу.

Я все расскажу ему, но лишь тогда, когда я смогу убедиться, что беседа между Кэмероном и Экейном не послышалась мне.

Я найду свидетельство о рождении Кэмерона, и тогда я просто… я просто…

Я съехала с дороги окруженной зимним лесом, и выключила двигатель.

Адам молчал, терпеливо ожидая, когда я что-то скажу, но я не могла выдавить ни звука. Мое горло сдавили слезы, я не могла дышать. Я ненавижу это.

Внезапно, парень произнес:

— Я помню, как первый раз увидел тебя.

Я резко посмотрела на него, но в темноте не увидела лица. Голос не был измученным, расстроенным, или напуганным.

— Что ты подумал?

— Я подумал, что у тебя отличная фигура. — Мои брови взлетели, и Адам поправился: — Я подумал, что никогда еще не видел человека, способного высвободить столько эмоций во мне за столь короткий срок.

— Это были хорошие эмоции, надеюсь?

— Да, бесспорно хорошие. И даже сейчас, когда тебе грустно, мне хочется сделать все, чтобы высвободить твою внутреннюю энергию на волю, чтобы ты перестала страдать. Поэтому я хочу, чтобы ты выплеснула ее через слезы.

— У меня нет сил, Адам.

Он взял меня за руку, и переплел свои пальцы с моими.

— Я хочу, чтобы ты рассказала, что произошло. Ты должна мне. Хотя бы за то, что я ехал с тобой в машине на протяжении суток, и ни разу не выдал испуга, когда ты неумело сворачивала на поворотах.

— У меня есть права, — сказала я, все же улыбнувшись. Его пальцы в моей руке… это приятное ощущение. И, несмотря на то, что я чувствую вину, за то, что втянула Адама в неприятности, я… рада, что он здесь, со мной. Он был надежным, веселым, принципиальным, и легким на подъем. Он мне нужен. Его чистая искренность, словно луч света, во мраке тьмы, что окружала меня. Притягательным было и то, что он заставлял меня улыбаться, даже в такое тяжкое время, как сейчас.

— Что? — Адам немного смутился, — почему ты так смотришь на меня?

— Просто смотрю, — сказала я.

— Ты меня пугаешь.

Я знаю.

Я и себя пугаю тоже, Адам.

— Хочешь, я поведу? — спросил он. — Ты устала. Я чувствую, как дрожит твоя нога.

Я сосредоточилась на том, что он говорит, и поняла, что он прав. Мое колено нервно подергивалось, задевая его бедро. Я отстегнула ремень безопасности:

— Да. Да, если ты не против. Мне действительно, нужно сосредоточиться на чем-нибудь другом.

Он с видимым чувством облегчения поменялся со мной местами, завел двигатель, включил фары. Потом посмотрел на меня:

— Так ты теперь скажешь, куда мы едем?

— В церковь, — сказала я, откидываясь на спинку сиденья, и позволяя всему телу расслабиться. — Я еду в церковь, чтобы найти свидетельство о рождении Кэмерона.

Открыв глаза, я обнаружила, что вновь еду в машине с Экейном. Я держу карту, и ворчу:

— Может, позволишь мне сесть за руль?

— Нет.

Я зло посмотрела на него. Почему этот парень такой?

— Почему? — вслух спросила я.

— Почему? Потому, что у тебя нет прав.

— У меня есть права. — Он начинал меня всерьез раздражать. То, что он старше меня на несколько лет, не дает ему права так вести себя со мной.

— Это не права, а сущий пустяк. — Не уступал Экейн. Мне хотелось свернуть карту, которую я держала в руке, и треснуть по его макушке со стильной прической, чтобы он ощутил хотя бы неудобство.

— Можешь даже не думать об этом, — предостерег Экейн, недовольно посмотрев на меня. Я в ответ покачала головой:

— Какой же ты странный.

— Я знаю.

— И? Тебя это вовсе не заботит?

— А почему это должно меня заботить? — спросил Экейн, с равнодушным видом, и я не знала, действительно ли ему безразлично мнение окружающих, или он прикидывается. Поразмыслив, я выбрала первый вариант:

— Да, ты прав. Тебе незачем переживать о таких пустяках.

Не понимая, что происходит, не понимая, где я, я открыла глаза, и уставилась потолок. Белый потолок. Белоснежный.

Я в психушке?

Я повернула голову вправо.

Розовые обои, с блестками. Я посмотрела влево, и увидела трюмо, с косметикой, и украшениями. Там так же стояли чьи-то фотографии. С такого расстояния я не смогла рассмотреть кто на них изображен. Я шумно втянула воздух, и выдохнула. Потом села.

Голова раскалывалась, перед глазами поплыли круги. За окном — призрачная ночь; снежинки продолжают свой путь с небес на землю, словно желая засыпать все вокруг своим мягким, девственно чистым ковром.