Стефан Грабинский - Избранные произведения в 2 томах. Том 1. Саламандра

Это магическая точка зрения. Апеллируя к основной метафоре повести, можно сказать, что «тень» Помяна ведет более или менее самостоятельное существование в континууме, порожденном «тенью» Бафомета. Так как тень — предпочтительный объект магических исследований с давнейших времен. Даже в работах по прикладной магии содержится много интересного на эту тему: нельзя наступить на тень, плюнуть на нее, бросить монету; в тени от лунного света мутнеет вода и ржавеет металл; тень от пламени костра усиливает действие магических рисунков и знаков… Но это мелкие частности обширного знания, ибо согласно магической традиции каждый из нас — только тень своего более реального «я», а посему наша жизнь есть имитация. Египетский жрец Анебон сказал неоплатонику Ямвлиху: «Оплодотвори свою тень и родишься истинно».

Тень благословляющей руки — не инфернальная пародия, но видимый знак присутствия иного бытия, пусть неведомого, но столь же равноценного. Бессмысленно спрашивать, что происходит и почему. Надо скорее спросить, почему происходящее именно так, а не иначе преломляется в структуре моего восприятия. И тогда этот «сотворенный» мир перестанет угнетать своей гармонией или нарушением оной. «Мир не сновидение, мир должен стать сновидением», — сказал Новалис.

Но герой повести не желает входить в сферу магического релятивизма. Он признает релятивизм ограниченный и пессимистически окрашенный: «Где же истина? Где путь? Куда ни кинешь взгляд — бездорожье, глушь. Ни одного просвета, ни одного дорожного знака! И мечется по этому беспутью ополоумевшая мысль и не находит выхода…» Однако это надрыв, смятение, а не бесстрастная формула. Помян не хочет быть транзитным существом в транзитных мирах. Помян верит в свое активное творческое начало, верит даже, что он есть генератор гипнотической энергии, играющей другим человеком. Генератор, а не проводник. Помян верит в свою автохтонность, в свою «реальность». Но быть реальным — значит быть виновным. Таков христианский закон.

Все вышесказанное — только предположения касательно Стефана Грабинского. Мы вовсе не хотим представить его «магом». На наш взгляд, этот замечательный писатель не менее замечателен в своих поисках утраченного знания.

Евгений Головин