Гаст - Эдвард Ли

за два синяка под глазами, а я еще и зубы выбью!

- Хватит, Гарриет, - приказывает Белла с бархатного дивана.

Она ела сахарные шарики из булочной.

- Это тот мужчина, о котором я все время слышу?

Белла только поднимает брови и продолжает есть.

- Тот, который такой злой?

Белла облизывает свои пухлые пальцы.

- О, мистер Моррис - хороший клиент, и он хорошо платит. Просто иногда он бывает немного грубоват, но с тобой все будет в порядке. Ты крепкая девочка, потому что я так тебя учила.

- Я не хочу его, - заявляешь ты.

Белла вскакивает и сильно бьет тебя по лицу.

- Делай, что тебе говорят, девочка. Не зазнавайся только потому, что ты здесь самая любимая. Я подобрала тебя, помнишь? Ты ела траву и пила воду из ручья, когда я привела тебя сюда. И я хорошо помню тот день, милая, как ты была вся в саже. Я никому об этом не рассказывала, даже после того, как услышала о том угольщике, которого нашли в куче пепла возле Бетстауна.

Ты замираешь.

- Ты собираешься еще нахамить мне?

- Нет, мэм.

- Мне нужно, чтобы мои девочки были надежными. Несколько дней назад вернулись железнодорожники мистера Гаста, так что мы будем заняты. Мне нужны девушки, которые хотят работать, слышишь?

- Да, мэм.

- Так что иди туда и позаботься о мистере Моррисе, - затем она одаривает тебя широкой, веселой улыбкой. - Он наверняка даст тебе пять долларов и продержится всего пять секунд!

Ты обмениваешься фальшивым смехом, а затем поворачиваешься к залу ожидания. Но на ходу ты заглядываешь в кладовку и замечаешь мулатку Титу. Она макает оловянную чашку в бочку с водой и у нее только одна рука.

- Железная дорога господина Гаста закончена, как я слышала, - говорит она.

- Правда?

- Они все вернутся в ближайшие дни, так что у нас будет много дел.

- О. Хорошо.

- Некоторые уже вернулись.

- Я знаю. Белла мне сказала.

Глаза мулатки расширились от ужаса.

- Я слышала, что они убили всех рабов, когда закончили. Почти полсотни. В Максоне.

- Это не может быть правдой, - скажешь ты.

- Надеюсь, что это не так.

- Мы постоянно слышим неправду. Например, что янки уже близко. Наши парни разбивают их, как только они приближаются к Чаттануге. Так что не верь почти всему, что слышишь, Тита.

Девушка слегка улыбается и уходит, прихватив с собой бутылку уксуса. Но теперь, когда она ушла, ты можешь посмотреть на календарь на стене. Ты замечаешь, что на нем 3 мая 1862 года.

- О, да, я слышал о тебе, - раздается голос из воздуха, когда ты входишь в гостиную. - Давно пора было на тебя взглянуть.

Ты улыбаешься и прикрываешь глаза, чувствуя внезапную тошноту. Мужчина сидит, расставив ноги, в штанах из палаточной парусины и в мягкой шляпе. Несколько золотых зубов, перемежающихся с гнилыми, сверкают.

- Наконец-то мы вернулись. Пять лет тяжелой работы, и последние четыре года я бывал дома не чаще раза в месяц. Ко всему прочему, последние несколько дней мы с ребятами работали в доме, копали и все такое. Мне нужно немного отдохнуть, - он присматривается. - Ты ведь работаешь уже как год у Беллы?

- Примерно так, сэр, - ты берешь его огрубевшую руку и ведешь через малиновые занавески в коридор.

Ты сразу же замечаешь, что его руки грязные от земли.

- А у тебя отличная задница.

Ты не можешь придумать, что ответить. Когда ты ведешь его в свою комнату, одна из его рук цепляет тебя за задницу. Короткая бородка делает его лицо неописуемым, но ты замечаешь... что-то.

Может быть, дело в освещении комнаты, но его глаза кажутся желтыми, как пятно мочи на белой простыне.

Еще до того, как закрывается дверь, его руки задирают твое платье и стягивают белье. Пальцы, похожие на напильники, сжимают нежные складочки между ног.

- Да, пизда тоже хороша, очень хороша...

Наконец ты заговорила, когда он перегибал тебя через кушетку:

- Простите, сэр, вы должны сказать мне, чего вы хотите, а потом заплатить...

Десятидолларовая золотая монетка падает на пол, крутится, как волчок, и падает решкой вниз. Часть тебя может завизжать от восторга - тебе никогда не платили столько за один раз с мужчиной, но потом твой живот опускается, потому что ты знаешь, что этот человек, Моррис, заставит тебя отработать это. Ты не можешь не заметить очень длинный нож в ножнах на его бедре.

- Сэр, спасибо...

Суставчатый кулак с силой бьет тебя по затылку.

- Заткнись, - и он продолжает возиться с твоим влагалищем, как пекарь с тестом.

Его штаны уже спущены, и ты чувствуешь, как твердая трубка мяса бьется о твою спину.

Он дует сопли из ноздрей в твою щель и...

- Работает лучше, чем слюна, скажу я тебя, - а затем: - Получай.

Твои зубы клацают, когда его член входит в твой кишечник. Ты почти не можешь сдержать крик боли - ты думаешь о тех десяти долларах на полу, и большая часть того, чем ты на самом деле являешься, хочет выбежать из комнаты и никогда не возвращаться. Его член длинный; кажется, он входит в твое тело почти на фут, и ты чувствуешь, как он толкается внутри. Он начинает входить и выходить из тебя, диван трясется, а его яйца шлепают по твоему лобку. Быстрее! Быстрее! Ты умоляешь...

Он хрипит в ритм, звук его содомии похож на удар кулаком по плоти.

- Не волнуйся, я тебя не обману, - он хихикает. - Я хочу, чтобы ты знала, что я джентльмен, - и тут его член выскальзывает из твоей задницы, а грубые руки разворачивают тебя.

Внезапно ты оказываешься сидящей на диване, а его зловонная, покрытая полосками дерьма штука теперь сильно бьется прямо перед твоим лицом.

- Отсоси сейчас же, глотательница.

Тебе хочется вырвать.

- Мистер Моррис, я не занимаюсь подобными вещами. Это слишком грязно...

Он шлепает тебя по голове.

- Не ври, милая, - усмехается он. - Это твое дерьмо, а не чье-то еще. И ты уже давно отсасываешь свое дерьмо из членов парней, и не говори мне, что это не так. Держу пари, ты начала с отцом, когда тебе было около четырех.

Ты вздрагиваешь.

- Возьмите свои слова обратно! Мой папа умер!

- Оуууууууууу, - и тут