Дмитрий Федотов - Двойной оскал

— Да уж, — я почувствовал, что у меня горят уши. «Вот же дура озабоченная, прости господи!» — Но мне-то ты веришь?

— Верю. — Ксения вышла из-за ширмы, облаченная в свободную белую тунику, босая и простоволосая. — Ты еще не готов?

Я поспешно стал раздеваться.

— Значит, подробностей вчерашней ночи ты не знаешь?

— Ты снова сцепился с кем-то из подручных Нурии.

— Его-то я одолел без проблем…

— Неужели сама пожаловала? — Ксения встревоженно обернулась ко мне. — И ты сумел отбиться?! Сам?

— Представь себе, — не удержался я от маленького бахвальства и полностью обнаженный улегся на высокую кушетку посреди кабинета.

— Значит, ты освоил уровень Пхова, управляемый перенос сознания, — задумчиво покачала головой Меньшикова. — Ложись поудобнее, процедура на этот раз будет долгой.

— Она чуть было меня не угробила, — сказал я, закрывая глаза и расслабляясь, — но я сумел воспользоваться Силой Шуньяты и, похоже, здорово покалечил красотку.

— Одной Шуньяты недостаточно, чтобы убить мадхъя. Она скоро восстановится и нам надо быть к этому готовыми, — услышал я ровный и тихий голос Ксении, и мне очень понравилось это «нам».

А потом я плыл в океане голубой пустоты, и мне было тепло, хорошо и безмятежно. Изредка из этой голубизны прорывался золотисто-алый луч, быстро пробегал по телу щекочущей змейкой и снова растворялся в пустоте. И с каждым его новым посещением внутри прирастало и набирало силу ощущение радостной мощи и веры в себя…

Я не заметил, как вышел из транса. Ксения сидела в изножье кушетки и по-прежнему задумчиво разглядывала меня. Я сел.

— Сеанс окончен, доктор?

— Да, — очнулась от размышлений Меньшикова. — Можешь одеваться.

— А как же…

— А никак! Тебе это больше не требуется: твой гомеостаз[37] перешел на другой уровень регуляции и во внешней гармонизации более не нуждается. — Она ехидно прищурилась. — Может быть, только изредка и по большим праздникам.

Отомстила-таки! Ох уж эти ля-фам, ля-фам, как выражался один профессор. Однако, пора и работу работать.

Я быстро и молча оделся и пошел к выходу, но Ксения вдруг оказалась передо мной, порывисто обняла за шею и подарила долгий и сладкий поцелуй.

— Будь осторожен, Котов, — тут же перешла она на свой обычный тон, — и научись наконец пользоваться прямой связью.

— Телепатией, что ли?

Она фыркнула и распахнула дверь кабинета:

— Убирайся! Я и так из-за тебя кучу времени потеряла.

Дверь захлопнулась за спиной, и я остался в коридоре один-одинешенек. Ладно. «Первым делом мы испортим самолеты, ну а девушек…» Я вынул Мишкин фрикер и набрал номер Ракитина.

— Приветик с того света, майор, какие новости?

— Паршивые. Хилевич отказался от страховки. Приезжай, есть что обсудить.

— А комиссар будет?

— И тебя будет, и меня будет. Давай в темпе!

— Уже в пути!..

Мрачный юмор Олега вселял некоторую надежду, что все образуется и решение будет найдено. Лишь бы комиссар не закусил удила. С ним иногда бывает в критических ситуациях.

Я вышел на крыльцо центра и тут вспомнил, что остался без колес. Милая сердцу «хундайка» так и заночевала на стоянке возле «белого дома». Ловить такси на этой тихой улочке представлялось делом почти безнадежным, и я решился на легкоступ. Все равно необходимо было как-то проверить свои кондиции, почему бы не начать с телепортации?

Я вызвал в памяти картинку Зеленого проспекта, где располагалось управление криминальной милиции — благо, визуальная память у меня с детства была великолепная, — и спустя несколько секунд определил конечную точку перехода: боковую тропинку в сквере напротив здания управления. Место было весьма удачное: ни со стороны аллеи, ни с проспекта тропинку не видно из-за разросшихся густых кустов боярышника и волчьего лыка.

Через минуту я уже переходил улицу перед главным входом в управление. Шаг получился легко и почти без неприятных последствий. Лишь легкий звон в голове да почему-то медный привкус в рту.

Ракитин расхаживал по кабинету с зажженной сигаретой в зубах и пластиковой синей папкой в руке. Увидев меня, он тут же загасил окурок, облапил за плечи и повлек в коридор:

— Пошли, пошли, Берест уже всю икру выметал.

— Погоди, давай хоть обсудим, в какую сторону грести, — попытался я его урезонить. — Чего врать шефу будем?

— Ничего. Говорить только правду, смотреть честными и преданными глазами и изображать неистовое желание работать! Только так мы сможем избежать раздачи очередной партии слонов. Мне лично уже их складывать некуда, а тебе?

— Олежек, ты никогда так много не говорил сразу, — я сделал озабоченное лицо и пощупал его лоб. — У тебя приступ логореи?

— Отвали! — Он вдруг помрачнел и остановился посреди коридора. — Понимаешь, к Хилевичу я все-таки наружку прилепил для очистки совести, а вот к Муратовой послать некого. А ведь она по списку следующая. Вчера-то как, все спокойно было?

— Обошлось. — Я решил не посвящать Олега в подробности прошедшей ночи, у него и так забот хватало. — Да не переживай ты, сгоняю в думу после совещания, если надо — еще вечерок подежурю. Не бросать же женщину на произвол судьбы?

— Хорошо, — посветлел Ракитин, — договорились. Идем к шефу.

Берест был в своем репертуаре.

— А-а, явился наконец, голубь сизокрылый! — рявкнул он, поднимаясь из кресла во весь немаленький рост. — Надеюсь, казенные средства потрачены не зря?

— Здравия желаю, господин комиссар! — Я выкатил глаза и щелкнул каблуками. — Готов доложить результаты командировки.

— Ладно, не паясничай, — махнул рукой, успокаиваясь, Берест. — Присаживайтесь, сыщики. Сейчас подъедет Велесов, и начнем.

Мы с Ракитиным сели друг напротив друга за длинный стол для совещаний, комиссар раскурил трубку, и тут дверь распахнулась во всю ширь, едва не слетев с петель.

— Извините, господин комиссар, — Велесов переступил через порог и осторожно, одним пальцем, прикрыл дверь.

— Проходи, Паша, тебя ждем, — как-то очень ласково сказал Берест.

Мы поздоровались с Павлом за руку, и все дружно уставились на шефа.

— Ну, что ж, приступай, путешественник, — кивнул мне бравый комиссар. — Только без мистики и домыслов. Одни факты.

— Если без мистики, то дело выглядит так, — медленно начал я. — Двадцать семь лет назад молодой, подающий надежды геолог, красивый видный парень, познакомился во время экспедиции на Северо-Восточный Алтай с юной девушкой-аборигенкой, оказавшейся дочерью местного шамана. Нравы в горах и сейчас современными не назовешь, а тогда — тем более. Дивчина же по уши втрескалась в красавца блондина с голубыми глазами, но вмешался грозный папаша и все пошло кувырком. Дочка, будучи характером в родителя, проигнорировала отцовский запрет и, более того, отвела любимого в… одно священное место, положенное древнему культу демона Ночи — Икэбитле, то есть Двуликому. Условия сложились крайне романтические, и молодые не устояли от соблазна. В результате геолог уехал и забыл о своем увлечении, а обманутая девушка родила дочь. Старик-отец вскоре узнал все подробности греха, счел их опасными для себя и дочери и отвез ребенка в столицу республики, записав в роддоме на имя Тояна, сиречь Найденыш. Будто бы нашел ее в горах и спас. Фамилию и отчество девочке, думаю, сочинили уже сами врачи.