Алия Якубова - Дети ночи: Печать Феникса

– Ну, моей руки он просить не будет.

– Я бы не зарекалась. Брачный союз не ограничен половыми рамками.

– Бред какой!

– Вовсе нет. Нас не так много, чтобы еще и давать волю предрассудкам, - похоже, теперь уже Лазель наслаждалась ситуацией, пользуясь ошеломлением Сергея.

Тот побледнел, насколько это возможно для вампира, фыркнул, но больше ничего не сказал.

Одарив противника взглядом, который мог бы означать "два-ноль в нашу пользу", Лазель вернулась к теме разговора:

– И все-таки это ерунда какая-то!

– Что именно?

– Да все! Сватовство, похожее на фарс. Кому оно нужно?

– Тану, очевидно, - ответила Алекса.

– Ему-то да. Но как Имхотеп мог повестись на подобную… игру. Пусть даже желая преподать урок птенцу. У меня начинает создаваться впечатление, что нам просто пытаются отвести глаза.

– Хм, - нахмурился Ариэль.

– С этой стороны я происходящее не рассматривала, - задумалась Магистр Города. - Но, если подумать, то это вновь возвращает нас к проблеме таинственного груза. Или…

– Или что? - тотчас насторожилась Лазель.

– У меня не было времени рассказать об этом раньше, но Имхотеп проявил интерес к Полине.

– В каком смысле?

– К счастью, не в том. Но и это нежелательно, - и Алекса как можно подробнее рассказала о встрече своей подопечной с главой клана Феникса. Когда она закончила, то Лазель не смогла удержаться от восклицания:

– Надо же! Я знала, что у Рафаэля талант к угадыванию, но чтобы настолько!

– О чем ты?

– Не важно. Просто я и не догадывалась о клановой принадлежности Полины.

– Лучше бы кое-кто другой не догадывался, - проворчал Сергей.

– Это невозможно. Он - глава клана, и всегда узнает свою кровь, какой бы микроскопической не была ее доля. Это как открытая книга.

– Ну да, если нужно, связь можно почувствовать, - кивнула Алекса.

– Да, как связь Магистра Города с подвластными вампирами. Но глава клана всегда в центре этих связей. Если сравнивать, то так паук чувствует малейшее колебание паутины, так и мы ощущаем связь со всеми вампирами клана. Это всегда с нами. Иногда, как едва заметный гул, а порой как будто все они рядом.

– Это же с ума сойти можно!

– Да нет. Привыкаешь…

– Так значит Имхотеп всегда знал?

– Ну, всегда - не всегда, но как увидел - так точно.

– Мне это… не нравиться. Я не хочу, чтобы Полина ушла к тем, кто, по сути, ей чужие.

– У нее с ними общая кровь, и они могут научить пользоваться ею. Но я понимаю твои опасения, - участливо ответила Лазель. - Не смотря на все пережитое, Полина пока не окрепла духом, а только на пути к этому. Она все-таки была слишком молода, когда обратилась. Юношеская психика не слишком подходящий фундамент для вечной жизни. Ее легко изломать.

– И, ты полагаешь, Имхотеп мог бы справиться с этими отрицательными последствиями?

– Думаю, если бы захотел. Или мог бы выжечь все то, что его не устраивает.

– Что-то не скажешь, что он исправил Тутанхамона или справляется с ним, - саркастически заметил Сергей.

– Тан был обращен в не слишком удачное время и скорее из жалости. Очень долго Имхотеп и впрямь относился к нему, как к любимому сыну и много позволял. Но, надо заметить, это единственная относительная неудача главы клана Феникса.

– В самом деле? - искренне удивился Сергей.

– Да. Ни один из птенцов Имхотепа не прожил менее тысячи лет. Исключение разве что во время войн. Да и с Таном он худо-бедно справляется.

Глава 50.

– Ну, Танх, теперь ты доволен? - как-то устало поинтересовался Имхотеп, садясь в кресло.

Кетан почти сразу оставила их вдвоем, удалившись в одну из дальних комнат.

– Нет, - вздохнул вампир. - Но все равно благодарен.

Глава клана вздохнул, потом позвал:

– Иди сюда, мальчик.

Тутанхамон послушно подошел к креслу и опустился прямо на ковер у ног вампира, положив голову ему на колени. Совсем как в первые годы после перерождения.

– Это ведь было нужно нам обоим, - как-то утешающе проговорил Имхотеп, зарывшись пальцами в черный шелк волос птенца. Тот в коротком миге блаженства прикрыл глаза, и все-таки не смог сдержать вздоха. - Я знаю, результат был предрешен, - глава клана вновь погладил его по волосам, как ребенка.

– Это так, - согласился Тан. - Но это не облегчает горечи.

– Отказ всегда горек, мой мальчик. И, бывает, с ним ничего нельзя поделать - только принять. Сохрани все, что было, и отпусти остальное. Ни я, ни кто-либо еще, не могут больше ничего сделать для тебя.

– Понимаю. Как ни странно, я даже возненавидеть его не могу… А ведь прошли века. Это как наваждение.

– Глава клана… почти Черный Принц. Одного этого достаточно.

– Не уверен, что в этом дело. Скорее в его характере и внутренней силе. Он чем-то похож на тебя.

– Вряд ли. Мы слишком разные.

– Во всяком случае, с ним хочется чувствовать себя живым, с той новой жизнью, когда я лишь сам по себе.

– Ты всегда говоришь о главе клана Инъяиль "он", - чуть улыбнулся Имхотеп.

– Как бы то ни было, Лазель для меня навсегда потрясающий незнакомец с каирского корабля. Да, я хочу, чтобы наваждение кончилось, чтобы эта пелена страсти спала с моих глаз, так как это даже не любовь. Но… но воспоминания будут со мной навсегда.

– И все же, я надеюсь, что сегодня поставлена точка, и необдуманных поступков не будет.

– Я тоже хочу этого. Хотя не знаю, что будет теперь, равно как и то, что было бы, прими он вдруг предложение. Возможно, я не должен был просить об этом.

– Бесполезно рассуждать об уже прожитом.

– И все же мне горько. Я не думал, что кто-то может вызвать во мне такие яркие чувства.

– Поосторожнее с этим, Тан. Нереализованная страсть может сжечь, особенно нас. Тебе надо развлечься и отвлечься. С тех пор, как ты вновь услышал о Лазель, ты разогнал всех своих… друзей.

– Скорее любовников, - усмехнулся Тан. - Они слишком… Нет, их нельзя сравнить с Лазелем.

– Мальчик мой, ты гонишься за миражами, и я не хочу, чтобы это сгубило тебя, - нахмурился Имхотеп. - Я чувствую и свою вину, ибо это и правда похоже на болезнь. Я так старался сделать из фараона вампира, что слишком сильно пренебрег человеком. Возможно, мне следовало относиться к тебе как-то иначе.

– Во всяком случае, фараона ты из меня вытравил, - усмехнулся Тан.

– Да, но что дал взамен? Лишь вечную жизнь? Чтобы видеть, как ты изводишь себя?

– Не стоит. Мне уже не одна тысяча лет, и это только мои проблемы. Мне с ними и разбираться.

– Как именно? Причиняя лишь боль ненужными встречами и горечью, скрытой под маской страсти?