Виктор Песиголовец - Деяния ангелов

Я слушал свою черноглазую подружку с улыбкой. Нет, сомнений в ее словах у меня не возникало. Просто она так увлеченно рассказывала, что, кажется, даже забыла, где и с кем находится. Что это за состояние? Припадок ясновидения? Экстаз прорицателя?

— Пей чай! Остынет! — напомнил я, притронувшись к прохладной руке Инги.

— Да, да! — опомнилась она и, бросив на меня все еще затуманенный взгляд, взяла чашку. Сделала несколько глотков и немного смущенно спросила: — Тебе интересно то, что я рассказываю?

Я кивнул.

Немного помолчав, как бы собираясь с мыслями, Инга продолжила:

— У Китая возникнет напряженная ситуация с некоторыми соседями, дело дойдет до локальных боевых действий. Но потом все неожиданно стихнет. Еще одна держава, кроме Монголии, о которой я уже упоминала, попадет под контроль Китая, хотя юридически будет считаться суверенной. А тем временем целых две страны, в Африке и Латинской Америке, перейдут под его протекторат. Туда хлынут десятки миллионов переселенцев из Поднебесной. Немало их, кстати, появится и в других местах, не подконтрольных Китаю — в Юго-Восточной Азии, на островах Тихого океана, в Северной Америке и даже в Европе. Никто не станет их прогонять… И понемногу Китай успокоится, поведет миролюбивую политику, примкнет к неким международным содружествам, откроет все границы…

— Да, впечатляющий рассказ! — проронил я, когда Инга умолкла. — Добавишь к нему еще что-нибудь?

— Нет, это все, что я увидела, — она подлила себе чаю и выпила полчашки одним духом. — Давай ложиться спать, Ванечка! Уже половина четвертого, почти утро…

— Тогда — с добрым утром! — засмеялся я.

Она чмокнула меня в скулу и отправилась в спальню, а я остался, чтобы выкурить еще одну сигарету.

Через несколько минут, раздевшись, прилег рядом с Ингой. Она что-то сонно промурлыкала и, прижавшись ко мне плотнее, затихла.

Следом за ней уснул и я.

Спали мы почти до полудня. И спали бы, наверно, еще, но неожиданно заиграл мой мобильный, оставленный в гостиной. Я вскочил с кровати, плотнее прикрыл Ингу одеялом — в квартире было довольно прохладно, и побежал за телефоном.

— Да, слушаю!

— Ваня! Здравствуй! — это была Вива. Голос уставший, но радостный. — Как ты там, милый?

— Котеночек, у меня все в порядке! — Мне остро захотелось ее увидеть. — А что у тебя, рассказывай!

— Не стану утверждать, что Владимир Иванович находится в абсолютно полном здравии, но умирать пока не собирается! — восторженно сообщила она. — Я заказала три молебна о его здравии в разных храмах и сама двое суток молилась. И теперь знаю, что его жизненный путь продлен на два года.

— А потом?

Вива вздохнула:

— Ваня, Владимиру Ивановичу семьдесят два года…

— Понятно… А когда ты вернешься в Запорожье?

— Буду послезавтра вечером, — ответила она. И, помолчав, спросила: — Ты меня все еще любишь?

— Без памяти! — с пафосом воскликнул я.

— И я тебя люблю, Ваня! Помни об этом…

Когда я оторвал от уха телефон и повернулся, чтобы пойти на кухню покурить, то увидел в дверях спальни Ингу. Она стояла, опершись спиной о косяк, и грустно смотрела на меня. На ней были одни кружевные трусики.

— Простудишься! — я метнулся в прихожую, сдернул с вешалки теплый байковый халат и, вернувшись, закутал в него свою нагую подружку.

Она схватила мою руку, стала горячо ее целовать.

— Ванечка, мой Ванечка! — шептала она. — Полюби меня так же, как любишь Виву! Полюби, пожалуйста…

Я низко опустил голову, закрыл лицо ладонями и неожиданно для самого себя тихо обронил:

— Почему ты думаешь, что я тебя не люблю?

Из глаз Инги в одно мгновение бриллиантовой россыпью брызнули слезы. Она порывисто обхватила меня за шею обеими руками, крепко прижалась к груди и застыла, словно приросла к ней. От ее упругого тела исходило трепетное тепло, заставляя мое сердце, наполненное тревогой и радостью, бешено колотиться.

Ну вот, я, наконец, осмелился осознать, осмелился признаться и себе, и этой влюбленной женщине, что она не просто дорогой для меня человек, но и часть моей души. Однако обещать ей что-то, кроме платонических чувств, не имел права…

Умывшись и одевшись, мы потом сидели на кухне, пили чай с гренками и смотрели друг другу в глаза. Не знаю, что выражали мои, но Ингины светились счастьем.

В час дня я отправился навестить Алексея.

Во дворе меня встретила встревоженная Настя.

— Ваня, Алешка спит! — сообщила она. — Он вообще в последнее время стал спать что-то уж слишком много. А вот кушает плохо. И выглядит неважно — бледный, хмурый, под глазами синие круги. Слабый очень, каждый шаг дается ему с трудом, я же вижу…

Я взял ее за плечи:

— Настя, отведи мужа к врачам! Не нужно с этим тянуть, мало ли что…

— Да он и слышать не хочет о докторах! — с сердцем выкрикнула она. — Ты думаешь, я не талдычу ему каждый день о том, что надо лечь в больницу на обследование?

— Все равно, нужно Алексея как-то уговорить! — я посмотрел в ее слезящиеся глаза, и у меня от жалости сжалось сердце. — А ты не переживай так! Я думаю, ничего серьезного у него нет, его недомогания — это, скорее всего, последствия нервного потрясения, которое он пережил. Ну, и плюс — воздействие снадобий Инги…

Настя энергично замахала руками:

— Но она сказала…

Я раздраженно всплеснул руками, оборвав супругу своего друга на полуслове:

— Да, она сказала, что Алешка ненадолго занеможет, а потом оклемается и с ним будет все в порядке. Но вдруг Инга что-то не учла? Например, его слабое общее состояние здоровья, какие-то хронические заболевания, которые вследствие психо-эмоционального перенапряжения теперь проявились в полную силу.

— Ладно, я еще раз попытаюсь поговорить с Алешкой, — пообещала Настя и затрясла головой, покрытой красным платочком с золотой окантовкой: — Попытаюсь… Только говорить с ним тяжело…

— Давай я потолкую с Алексеем? — предложил я и шагнул на крыльцо, намереваясь зайти в дом.

— Ваня, не сегодня! — остановила меня женщина. — Не надо будить Алешку, пусть поспит. Может, сон поможет ему быстрее прийти в норму.

— Ладно! — согласился я. И, махнув рукой, направился к своей машине. На ходу бросил: — Поговори с ним сама. А я завтра заеду.

— Ваня, угостить тебя чайком? — Настя догнала меня и схватила за рукав куртки. — Ты ведь в гости к нам приехал, а я тебя даже в дом не пустила…

— Спасибо! В другой раз! — я ободряюще улыбнулся ей и вышел за калитку.

С севера дул пронизывающий ледяной ветер, а сумрачное небо, нависшее над городом, как тяжелая свинцовая плита, казалась, вот-вот обрушится на землю. Немного запоздало, но зима все-таки вступала в свои права…