Энн Райс - Невеста дьявола

Сколько раз за этот вечер он безуспешно пытался перехватить ее взгляд? Неужели никто не заметил, что он и Роуан не то что словом, даже звуком не обменялись? Все были абсолютно уверены, что они счастливы. Еще недавно он сам был в этом уверен.

Он тихо подошел к окну и отдернул тяжелую портьеру, чтобы в последний раз посмотреть на снегопад. Время перевалило за полночь – наступил канун Рождества. И сегодня настанет та волшебная минута, когда он подведет итог своим достижениям и определит мечты и планы на следующий год.

«Роуан, это еще не конец. Это всего лишь небольшая размолвка. Нам с самого начала было столько известно… гораздо больше, чем остальным…»

Майкл отвернулся от окна и увидел на подушке ее изящную руку с чуть согнутыми пальцами.

Он бесшумно приблизился к жене. Ему хотелось дотронуться до руки, ощутить пальцами ее тепло и крепко обнять, словно ее уносило от него прочь в каком-то темном бурном море. Но он не посмел.

Сердце подпрыгивало, в груди разлилась теплая боль. Он оглянулся, чтобы еще раз посмотреть на снегопад, а затем перевел взгляд на ее лицо.

Глаза Роуан были открыты. Она внимательно разглядывала его в темноте. Ее губы медленно раздвинулись в широкой зловещей улыбке.

Он оцепенел. Тусклый свет из окна освещал белое как мрамор лицо, застывшую улыбку и глаза, поблескивавшие, как два стеклышка. Сердце бешено забилось, а теплая боль разлилась еще дальше. Он продолжал смотреть на нее, не в силах оторвать взгляд, а затем непроизвольно выбросил вперед левую руку и схватил ее запястье.

Роуан изогнулась всем телом, с лица исчезла зловещая маска. Внезапно она села, взволнованная и смущенная.

– Что такое, Майкл? – Она уставилась на свое запястье, и он медленно разжал пальцы. – Я рада, что ты разбудил меня, – прошептала она дрожащими губами, широко открыв глаза. – Мне приснился ужасный сон.

– Что тебе снилось, Роуан?

Она сидела, уставившись перед собой, а потом вдруг сцепила руки, словно борясь с чем-то. Он смутно припомнил, что когда-то уже видел этот жест отчаяния.

– Не знаю, – прошептала она. – Не знаю, что это было. Все происходило в прошлом… много веков тому назад, какие-то врачи собрались вместе. И тело на столе… такое маленькое. – Она говорила очень тихо, мучительно выдавливая слова, а потом подняла на него взгляд, и из глаз ее брызнули слезы.

– Роуан…

Она протянула руку, а когда он присел рядом с ней на кровать, прижала пальцы к его губам.

– Молчи, прошу тебя, Майкл, молчи. Не говори ни слова. – Она в отчаянии затрясла головой.

Чувствуя огромное облегчение и боль, он просто обнял ее, а когда она склонила голову, сам едва не разрыдался.

– Ты же знаешь, я люблю тебя, тебе известны все слова, которые я хочу сказать.

Когда она успокоилась, он взял ее руки в свои, крепко сжал их и закрыл глаза.

Доверься мне, Майкл.

– Все хорошо, милая, – прошептал он. – Все хорошо. – Он неловко освободился от одежды и забрался к ней под одеяло, ощутив теплый аромат чистого тела.

Он лежал с открытыми глазами, чувствуя ее дрожь, и думал, что так и не сумеет отдохнуть, но время шло, ее тело постепенно расслабилось, он увидел, что она закрыла глаза, и сам забылся тревожным сном.

Проснулся он поздно, днем. Один в теплой спальне. Принял душ, оделся и спустился вниз. Жены не было. Огни на елке горели, но в доме было пусто.

Он обошел все комнаты, одну за другой. Вышел из дома на холод и прошелся по замерзшему саду, где снег превратился в твердый блестящий слой льда, затянувший все тропинки и газоны. Вернулся, обогнув старый дуб, повсюду искал ее, но напрасно.

Наконец он надел теплое пальто и отправился на прогулку.

Небо притягивало своей неподвижной синевой. Дома поражали великолепием: все они оделись в белое, точно так, как в то далекое Рождество, последнее его Рождество в этом городе.

Его охватила паника.

Наступил канун Рождества, а у них абсолютно ничего не готово. Правда, в кладовке у него припрятан подарок: серебряное ручное зеркальце, которое он обнаружил в своем магазине в Сан-Франциско и тщательно упаковал задолго до отъезда. Хотя какой в этом смысл, когда у нее столько драгоценностей, золота, богатств, которые даже трудно себе представить? А он остался один. Его мысли вернулись на круги своя.

Канун Рождества… Часы буквально летели.

На Вашингтон-авеню он зашел в переполненный магазин, где люди в последнюю минуту делали покупки, и как в тумане взял индейку и все, что к ней полагается. У кассы он шарил по карманам в поисках денег, словно пьяница, который не может расплатиться за бутылку. А кругом смеялись, обсуждая нежданный снегопад, люди. Белое Рождество в Новом Орлеане. Он поймал себя на том, что внимательно рассматривает людей, словно перед ним экзотические диковинки. Царящее вокруг веселье заставляло его чувствовать себя совсем маленьким и одиноким. Повесив тяжелую сумку на плечо, он отправился домой.

Не прошел он и нескольких шагов, как увидел пожарное депо, где когда-то работал его отец. Дом был перестроен, и он едва узнал его – просто место было то же самое да еще осталась огромная арка, через которую с ревом выкатывались на улицу машины, когда он еще был мальчишкой. Они с отцом частенько сидели на стульях с прямыми спинками, выставленных на дорожке перед зданием.

Теперь он точно вел себя как пьяница, раз забрел сюда и уставился на депо, когда даже у пожарных хватало здравомыслия сидеть в теплых домах. Как много лет прошло с тех пор, как его отец на Рождество погиб в огне…

Когда Майкл снова взглянул на небо, то увидел, что оно теперь сделалось стального цвета: день клонился к вечеру. Канун Рождества, а у него все, абсолютно все шло не так, как надо.

В доме на его зов никто не откликнулся. Только ель мягко мерцала в зале. Он вытер ноги о коврик и прошел по длинному коридору на кухню. Руки и лицо ныли от холода. Открывая сумку и вынимая индюшку, он думал, что традиции нужно соблюдать и он сделает для этого все, как и прежде, – и сегодня в полночь будет готово пиршество, именно в тот час, когда в прежние времена они толпились в церкви, где служили полуночную мессу.

И пусть у них не будет Святого причастия, зато у них будет совместный ужин, и сейчас канун Рождества, и этот дом не посещают привидения, и он не погружен в темноту.

Пройди весь ритуал.

Как священник, продавший душу дьяволу, идет к алтарю Господа, чтобы отслужить мессу.

Он сложил пакеты в шкаф. Пора начинать приготовления. Он достал свечи. Нужно еще найти к ним подсвечники. Наверняка Роуан где-то поблизости. Возможно, она тоже выходила на прогулку и уже вернулась домой.

В кухне было темно. Снова падал снег. Майклу хотелось включить свет. Вернее, ему хотелось включить свет повсюду, наполнить светом весь дом. Но он не шелохнулся. Стоял как вкопанный посреди кухни и смотрел сквозь стеклянную дверь на задний двор, где падавший снег тут же таял, опускаясь на поверхность воды в бассейне. По краям голубого зеркала образовалась корочка льда. Он смотрел, как она блестит, и думал, как, должно быть, холодна сейчас вода, нестерпимо холодна.