Сергей Антонов - Скальпель доктора Менгеле

Ознакомительный фрагмент

— А теперь, Виталик, самое главное. Я на зоне с одним мужиком познакомился. Он на колдунах и ведьмах был помешан. Тещу свою спьяну зарубил, потому, что за ведьму принял. Когда я про безголового ребенка рассказал, он едва в обморок не грохнулся. И книжку мне сунул. «Молот ведьм».

— Что-то припоминаю. Там описано, как ведьм изобличать.

— Во! Так на суде одна английская ведьма утверждала, что у нее были помощники и в их числе — безголовый ребенок по имени Уксусный Том!

— Значит…

— Значит или Микошин — колдун, или жена у него — ведьма! — торжественно объявил Игорь. — Дело вовсе не в моих галлюцинациях. Я на самом деле видел колдовского пособника Уксусного Тома!

— Ни хрена себе! У нас в городе колдуны?!

— Врубился-таки, — Семенцов встал и расправил плечи с видом Ван Хельсинга, собирающегося на войну с вампирами. — Поможешь мне с этой нечистью разобраться?

— Что, прямо сейчас?

— А чего тянуть? Выведем уродов на чистую воду! Зря, что ли я на зоне два года чалился?

Светлов чувствовал такой душевный подъем, что был полностью готов помочь другу в его безумном предприятии. Водка сыграла с ним злую шутку. В целом, возражений у Виталия не было. Оставались частности. Детали. Светлов тоже встал и ударом ноги зашвырнул, пустую бутылку в кусты.

— Идем, братан! Только чем их…

— По дороге решим!

5

Грохот в квартире Бориса Чуркина раздался примерно в два часа ночи, а в шесть утра старушка, жившая этажом ниже, подняла на ноги всех и вся. Клавдия Никитична была, если так можно выразиться, душой пятиэтажки, а также ее голосом и совестью. Она знала родословную всех жильцов до седьмого колена.

Бывший учитель Чуркин пропивал свою пенсию почти сразу по ее получении и жил тем, что собирал пустую стеклотару. Никитична не раз просила участкового избавить ее от соседа, который не раз заливал ее водой, а однажды чуть не отравил газом. Однако веских поводов для выселения Чуркина не было. В это утро Никитична почему-то была уверена, что очередной попойки у Бориса уже не будет.

— Так грохнуло, что у меня чуть люстра с потолка не свалилась, — истово крестясь, рассказывала старушка своему единственному слушателю — дворнику, флегматично помахивавшему метлой. — Случилось что-то с Борей. Сердцем чую — случилось. Плохое.

— Ну и поднялась бы к своему Боре.

— Не в жисть! — подпрыгнула на лавке Никитична. — Может ты, касатик…

— Я… Чуть что — я…

Дворник хоть и бурчал, но все же прислонил лопату к стене и скрылся в подъезде. В ожидании результатов старушка вытянула голову к подъезду, а ее острый носик, казалось, удлинился.

— Не отвечает на звонки твой сосед, — сообщил дворник, выходя из подъезда. — Не иначе вчера так упился, что до сих пор дрыхнет. Шла бы ты Никитична к себе, смотреть сериал.

Бабка осталась на скамейке и стойко дождалась восьми часов. Не успела еще открыться дверь конторы ЖЭУ, как Никитична ворвалась туда. Спорить с ней никто не стал, ввиду того, что никакие разумные доводы на бойкую старушенцию не действовали. Через пять минут она поднималась на площадку Чуркина в сопровождении огненно-рыжего молодого слесаря, который не успел, как следует проснуться и, плохо понимал, чего от него хотят. Когда старушка обрисовала ситуацию, слесарь уселся на ступеньку лестницы и бухнул по ней своим металлическим ящиком так, что по всему подъезду прошел звон.

— Ничего я вскрывать не буду.

— Как не будешь? — изумилась Никитична.

— А так и не буду. Дверь вскрывать положено только в присутствии участкового, — рыжий зевнул во весь рот. — Не-а. Не буду.

— Так я мигом!

— Давай мигом, — равнодушно пожал плечами слесарь, провожая сбегавшую вниз бабку недружелюбным взглядом. — Не спится ей, видите ли…

Надавив несколько раз на кнопку звонка, старший лейтенант задумчиво сдвинул фуражку на затылок.

— Не отвечает… Может и правда помер наш Чуркин? — свой вопрос инспектор почему-то адресовал сантехнику и, не получив ответа, скомандовал. — Открывай!

Слесарь возился с дверью довольно долго. Когда наконец закончил работу бабка рванулась в квартиру так, что едва не сбила с ног старлея. Тот остановил ее повелительным жестом, придал лицу официальный вид и толкнул дверь. Борис Чуркин лежал на полу коридора, метрах в трех от входа. Он прижимал руки к животу, словно пытаясь удержать вылезшие оттуда внутренности. Вокруг тела натекла внушительная лужа крови, а из нее, словно ручеек из озера тянулась цепочка багровых следов. Она вела на кухню и поскольку та располагалась в конце коридора, присутствующие увидели перевернутую тумбочку и ноги человека висящего над ней. В идиотских розовых носках с белыми полосками. В течение нескольких секунд участковый осмысливал увиденное, а затем быстро, с грацией молодого рака попятился к выходу и, оказавшись на лестничной площадке, захлопнул дверь.

— Н-никитична… Теле… Телефон где?

Бледная, как мел бабка закивала головой так быстро и часто, что оставалось только удивляться, как та удержалась на тонкой шейке.

— У меня, сынок. В квартире.

— Так чего ж мы здесь стоим, старая дура?!

Вид опешившей от такого обращения старушки привел старлея в чувство. Он вспомнил о сотовом телефоне в своем кармане.

— Быстро. Оба. Отсюда.

Когда сантехник и старушка скатились вниз, участковый, наконец смог сделать то, что ему больше всего требовалось в этот момент — прислонился к стене. Уже через минуту он самообладание вернулось настолько, что лейтенант смог попасть дрожащим пальцем в нужные кнопки телефона.

О приезде опергруппы возвестил грохот двери подъезда. Врываться в дом с таким шумом умеют только менты, да молодые хулиганы, которым не терпится выпить свое пиво в тиши подъезда. Первым участковый увидел майора Агранова и коротко рапортовал о происшествии.

Снизу уже доносился музыкальный свист доктора Лихонина. Очень подвижный толстяк в роговых очках закрывавших добрую половину лица он был весьма эрудирован, но умел скрывать это в кругу милиционеров, чем заслужил их уважение.

Майор вошел в квартиру вздохнул, отыскал табурет и, усевшись на него, низко опустил голову, безучастный ко всему. Трех трупов, повисших на его шее, за три дня было многовато. Уже утром майор почувствовал: день будет не из легких и оказался прав. Агранов вновь вздохнул и посмотрел на следователя. В отличие от коллеги, тот проявлял кипучую энергию. Носился по квартире, ловко лавируя между лужицами крови и вскоре выдал Агранову свое резюме.

— Картинка мне видится такой, Дмитрий Федорович. Этот носатый, — следователь показал на мужчину в розовых носках, которого уже вынули из петли. — Вошел в квартиру и сразу же ударил хозяина ножом в живот. Потом запер дверь, прошел на кухню, снял бельевой шнур, выдвинул тумбочку на центр комнаты, закрепил шнур и… Когда тумбочка перевернулась, соседи услышали грохот. Бытовуха. Все просто.