Александр Абердин - Неупокоенный

В общем даже при самом благоприятном стечении обстоятельств этот процесс грозил растянуться лет на пятьсот, а то и всю тысячу. Мало того, что Валера даже понятия не имел о том, как организовать весь этот сложнейший процесс, так он ещё и не хотел этим занимался. Поэтому он даже и не думал о том, как мог выглядеть мир с его новыми реалиями, при которых Ад и Рай являлись бы всего лишь колониями Земли, причём с гигантскими неосвоенными территориями, ведь диаметр каждого Круга Ада был сорок тысяч километров, а всего их было аж целых шестнадцать штук, — девять ниже Южного полюса и семь выше Северного. В общем людям новой генерации будет где развернуться в будущем. Пока что его интересовало только одно, как ему постичь такие сокровенные тайны магии, которые позволят ему обрести физическое тело и вернуть Лизу. Ради этого он был даже готов поторговаться даже с Агваресом, благо, что теперь ему было, что тому предложить.

Ну, а пока что он беспечно прогуливался по улицам Трикапитиса то ускоряя, то замедляя шаг, разглядывая прекрасные дворцы, которыми они были застроены, изумительные фонтаны, роскошные зелёный скверы, зелени и цветов в этом городе, очень похожем на Вену, в которой он был однажды, только не с узенькими, а очень широкими улицами. В этом красивом городе даже инкарны были одеты пусть и чопорно, но совсем не так, как в своих городах и на одной из площадей он даже увидел художника, стоящего возле мольберта с палитрой и кистью в руках, который писал маслом большую картину. Валера не был в этом уверен, но судя по стилю это был Клод Моне. Он приблизился к художнику, вежливо попросил у него разрешения сфотографировать его, а затем заснял как художника, так и его творения, после чего, вежливо раскланявшись, засунул руку во внутренний карман и, вытащив из него плоскую бутылку французского коньяка, вложенную в бумажный пакет, вручил её Клоду Моне, именно так звали Новуса Пиктора при жизни.

Когда Клод Моне заглянул в пакет и увидел в нём пол литровую бутылку "Мартеля", он изумился и хотел что-то сказать, но Валера, с дружелюбной улыбкой помахав ему на прощание, уже быстрыми шагами догонял Ли Вэя и Иру. Влюблённая парочка, которая несколько минут назад любовалась прекрасным городским пейзажем, на котором Клод Моне изобразил огромную площадь с величественным фонтаном, струи которого вздымались вверх метров на пятьдесят, направлялась к городской галерее изобразительного искусства. Вот там-то все они и убедились в том, что художники продолжали творить и в Аду, где они даже свои новые шедевры подписывали прежними именами. Было удивительным только одно, как Ад сумел заполучить их к себе и скорее всего, сие великая тайна есть.

После четырёх часов хождения по галерее, в которой Валера делал не менее полутора тысяч снимков, для чего ему пришлось несколько раз вставлять в фотокамеру новые карты памяти, они, наконец, направились к стоянке пассажирских сервов, где Ли Вэй и Ира наняли себе двухместный восьминогий экипаж, а Валера сел в кресло позади вежливого инкарна. Через двадцать минут они уже были возле ресторана "Могучий демон" и практически вместе вошли в самый большой его зал, интерьер которого был, словно списан с полотен Анри де Тулуз-Лотрека. Там играла музыка, а на сцене с громкими криками отплясывали канкан целая толпа танцовщиц. Ли Вэй и Ира пошли к столикам стоящим поближе к сцене, а Валера к пустому столику стоящему у стены. Не успел он сесть за столик, как к нему тотчас подошел официант-инкарн в оранжево-чёрной, как у тигра, полосатой жилетке и он, широко и дружелюбно улыбнувшись ему, сказал:

— Будьте добры, кружку пива и тарелочку солёных орешков к нему, и вот ещё что, скажите, господин Абдусциус сегодня принимает своих старых знакомых?

Официант, услышав имя хозяина заведения, вежливо поклонился и дружелюбно сказал:

— Господин Абдусциус никогда не отказывает во встрече своим друзьям и знакомым. Если, конечно, вы в своём послании, которое я готов передать курьеру, докажете ему это. Думаю, что это займёт не более часа и вы успеете не только выпить своё пиво, но и поужинать.

Валера достал из внутреннего кармана маленький синий конверт с вложенной в него карточкой, на которой было написано каллиграфическим почерком: — "Господин Абдусциус, когда-то вы задолжали мне миллион долларов и пригласили навестить меня вас. Я нахожусь в вашем ресторане. В. Л." Он передал конверт официанту и вежливо улыбнувшись, спросил:

— Я должен приложить какую-то сумму курьеру на чай?

— Было бы желательно, господин. — С лёгким поклоном сказал официант — Но не более пяти сестерций.

Валера снова одарил официанта улыбкой, достал из кармана бумажник, вынул из него купюру в пять сестерций и сказал:

— Раз я успею поужинать, то будьте добры, подайте мне заливное из оленьего языка и острый соус "Шутка Абдусциуса".

На этот раз официант расплылся в широкой, дружелюбной улыбке и радостным голосом воскликнул:

— О, теперь я точно знаю, что вы друг хозяина заведения! Это фирменное блюдо нашего ресторана, но мало кто знает, что его нужно есть с особым соусом. И без хлеба?

Валера чуть склонив голову набок и сказал:

— Да, без хлеба, но будет неплохо, если вы принесёте ещё и четыре тартинки с сырной начинкой.

Официант поклонился и немедленно отправился выполнять заказ, держа двумя пальцами конверт и купюру. Валера видел, как он передал конверт и деньги другому инкарну, немедленно двинувшемуся к нему, одетому в красную курточку с золотыми погонами и тот чуть ли не бегом бросился исполнять его поручение. Буквально через три минуты официант принёс ему заказанные блюда и Валера, подумав, сказал доставая бумажник:

— Уважаемый, я пожалуй всё-таки расплачусь, ведь может случиться и так, что мне не придётся ждать.

Блюдо, заказанное им, было недешевым и ужин обошелся Валере в тридцать сестерций, плюс три сестерция на чай. Зато заливное из копчёного оленьего языка было просто великолепным, а соус из тёртого хрена со сливками и перцем, очень ядрёным, да, и тартинки были весьма недурны на вкус. Поэтому он не стал корчить из себя лорда, а быстро слопал заливное и тартинки, тающие на языке, после чего стал спокойно пить пиво с солёными орешками. За последние два с половиной месяца он и Ли Вэй так очеловечились в Аду и благодаря кулинарным талантам Дельфии сделались такими гурманами, что он сам себе поражался. Если раньше он мог запросто поужинать "Дошираком", его жена поступила на подготовительные курсы и мечтала поступить в МГУ на биофак, а потому не всегда успевала что-нибудь приготовить, то теперь ему нравилось вкусно поесть. Во всяком случае на ловлю форели он отправлялся через день, а уж Дельфия готовила из неё такие блюда, что пальчики оближешь.