Готика плоти - Эдвард Ли

Работа продлилась около пяти лет, и его "дар" - как и у многих других людей с психическими способностями - стал его проклятием. На самом деле он даже не подозревал, что у него это есть, пока не окончил медицинскую школу (этот тип психологии имел тенденцию достигать пика в возрасте от двадцати до тридцати лет). Он наверняка это замечал, и всегда с женщинами, на протяжении всего колледжа и медицинской школы. Тактильность. Любой прямой контакт кожа к коже. Секс утраивал интенсивность того, что он называл "обратным потоком", и, поскольку секс существовал как самый прямой способ контакта кожа к коже, романтическая жизнь Уиллиса так и не закончилась той первой ночью в постели с женщиной. Всегда было что-то ужасное или темное, что отражалось в его голове от ее. Действительно, Уиллис был проклят.

"Но я сам сделал это, не так ли?" - он размышлял теперь в грохоте автобуса.

К тридцати годам он понял, что просто никогда и ни с кем не сможет иметь интимных отношений. Он искал собственного сексуального удовлетворения собственными средствами - каким бы замкнутым он ни казался - и все же приносил миру некоторую пользу. Иногда с этим было труднее считаться, поскольку Уиллис по большинству стандартов был привлекательным мужчиной. В клинике его прозвали "Доктор милашка". Но, тем не менее, у него была решимость, у него были свои идеалы, и он знал, что искренне помог множеству людей до того, как потерял лицензию.

"Просто не думай об этом сейчас", - простонал он про себя.

И еще одна вещь, о которой он не хотел думать, - это сложность того, на что он посягает. Он никогда даже не слышал о Вивике Хилдрет, но наверняка слышал о "развлекательном" бизнесе ее мужа, компании T&T, а также еще об одном имени в письме с предложением. В письме, прилагаемом к посылке, было написано:

"Предмет в этой коробке - браслет, принадлежавший женщине по имени Джейн Шарр".

Ее сценическое имя было Джейни Джизм, очевидно, порнозвезда. Совпадение было странным; Уиллис был хорошо знаком с работой госпожи Шарр. Далее в письме говорилось:

Пожалуйста, рассмотрите возможность проверить свои навыки работы на этом браслете. Если вы решите провести дальнейшее расследование в течение всей рассматриваемой ночи с другими профессионалами в вашей области, знайте, что вам заплатят в десять раз больше суммы прилагаемого гонорара. Свяжитесь с моим офисом, если хотите продолжить. Будет организована поездка и проживание. Вы можете сохранить гонорар независимо от вашего решения.

Искренне ваша,

Вивика Хилдрет.

- Иисус, - пробормотал он теперь, вспоминая.

Небольшое оправдание Уиллису офиса не принесло денег; теперь ему посчастливилось зарабатывать двадцать тысяч в год. Гонорар Вивики Хилдрет составлял десять тысяч долларов.

Что он мог сделать? Ему нужны были деньги.

Он встряхнул крошечный пакет экспресс-почты и услышал, как слегка дребезжат звенья крошечного браслета. Он подумывал снова вытащить его из бархатного мешочка, просто чтобы посмотреть, но сразу отверг эту идею и просто заглянул внутрь. Это был привлекательный браслет: серебряная цепочка, усеянная крошечными аметистами. Кристаллолог утверждал бы, что аметист и серебро защитят владельца от зла.

"Конечно, ей это не помогло", - подумал Уиллис, держа мешочек.

Конечно, Джейн Шарр он ни от чего не защитил. Когда он впервые взял его в руки, в тот день, когда получил посылку в своей убогой квартире в Лос-Анджелесе, он чуть не упал на пол. Он видел фрагменты изображений мускулистых мужчин, их обнаженные тела блестели, когда они спокойно перерезали глотки нескольким женщинам, чтобы затем слить их кровь в ведра. Свечи замерцали, когда последовала оргия, затем высокий, худощавый и какой-то благородный на вид мужчина рубил сексуальных участников вниз, вонзая лезвие один удар за другим в спины, головы и пах. И там, в углу комнаты, которая, казалось, истекала кровью, стояла Джейн Шарр, она же Джейни Джизм, ни на что не обращая внимания, когда ее остекленевшие от наркотиков глаза оторвались от женской промежности, в которую она уткнулась лицом, как раз вовремя, чтобы поймать лезвие между глаз. Затем, с тихим стуком, ей отрубили руки и ноги. Ее тело, в конвульсиях, подняли и бросили на кучу изрубленных тел. Тем временем женщина, которой она наслаждалась орально, взяла отрубленную руку и начала мастурбировать ею...

Для Уиллиса этого было достаточно.

И вот он сейчас едет увидеть больше просто потому, что ему нужны деньги.

"Я как обычная шлюха", - подумал он, глядя в окно.

Калифорния уже давно была позади; Штаты размылись. Он надеялся, что автобус прибудет до захода солнца.

Затрещал интерком, веселый голос водителя объявил:

- Вы можете начинать собирать вещи, ребята. Северная Девятая улица, Сент-Питерсберг, Флорида, совсем недалеко. Мы подъедем к станции примерно через пятнадцать минут.

"Слава Богу", - подумал он.

- Извините, сэр, - смущенно сказала тучная, нищая женщина. - Мы почти доехали до Сент-Питерсберга, а я на мели. Не могли бы вы дать мне доллар с четвертью на проезд в автобусе, пожалуйста? Я привезла мою дочь посмотреть город, - а затем она коснулась его руки.

Уиллис вздрогнул и почти закричал. Это единственное прикосновение... это единственное прикосновение вызвало в его душе заряд полной, молчаливой черноты, чувство в сердце матери, когда полиция сообщает ей, что ее сына, когда он шел домой из школы, только что застрелили в голову при стрельбе из проезжающего мимо автомобиля. И это было больше, чем просто чувство, это был еще и проблеск видения: голова извергалась, мозги поднимались в воздух...

- Не трогай меня, не трогай меня! - воскликнул он и отпрянул от нее как можно дальше.

- Господи, все, что я просила, это...

Уиллис выбросил из себя все это; он научился быстро восстанавливаться.

- Все в порядке, все в порядке, мне очень жаль, - выпалил он и изобразил улыбку. - Это... просто ты меня напугала. Вот, - а затем он дал ей двадцатидолларовую купюру.

Ее широкое лицо выглядело удивленным и растерянным.

- Огромное спасибо, сэр! Да благословит вас Бог.

Уиллис вздохнул и закрыл глаза.

- Пусть и тебя бог благословит тоже.

* * *

- Мы богаты, - сказал Стрейкер без энтузиазма.

- Богаты? Ты издеваешься надо мной? - сказал Уолтон в ответ легким протяжным голосом с акцентом Северной Каролины. - Конечно, это были большие перемены...

- Сто тысяч за три недели работы, разделенной на двоих? Да, я бы назвал это мелочью.

- Все еще не могу поверить, что эта сумасшедшая сука заплатила