Дмитрий Казаков - Страж Порога

Отдыхали почти час. Сергей вставил в магнитофон кассету с медитативной музыкой, привезенную в свое время с немалыми ухищрениями из-за рубежа. Под мягкие инструментальные мелодии, завораживающие, словно флейта заклинателя змей, силы потихоньку возвращались.

Но повторный выход в энергетический план все равно не получился. Словно тяжелая каменная плита нависла над головами, не давая покинуть физическое тело. Трудно было вообразить силу, способную сотворить такое.

— Сильно! — пробормотала Жанна растерянно после очередной неудачной попытки.

— Похоже, что против нас работают все же черные, — сказал Сергей. — Более некому. Нападение в метро — точно их рук дело!

— И ты думаешь, что им по силам закрыть нам выход таким образом? — покачал головой Виктор. — Не верю!

Работать далее в любом случае было невозможно, и гости собрались уходить. Закрыв за ними дверь, Сергей уселся в кресло и включил телевизор.

Смотрел его без особого интереса, до того момента, когда началась программа «Время».

Показали знакомую станцию метро, а диктор официальным голосом сообщил, что днем произошло столкновение между бандами «металлистов». Пострадало более десяти человек, один погиб. Зачинщики задержаны.

Сергей невесело улыбнулся, припоминая, кто же из друзей мог не удержаться и убить человека… Нет, не человека, зомби, жестокого нелюдя. Но все равно неприятно.

За этой новостью последовала другая, что заставила Сергея просто прикипеть глазами к экрану. Тот показал железнодорожную насыпь и несколько развороченных вагонов, похожих на покореженных гусениц. Голос за кадром вещал: «… произошла страшная трагедия. Состав, следовавший на Мурманск, сошел с рельс. Пострадали вагоны в хвосте поезда, с тринадцатого по пятнадцатый. Погибли все, кто ехал в этих вагонах. Причины катастрофы выясняются».

Далее в кадр попал железнодорожный начальник, похожий на разжиревшего бульдога. Тряся отвисающими щеками, он начал вещать что-то про несоблюдение правил техники безопасности. Но Сергей его уже не слушал. Страшное осознание постепенно проникало в него, наполняя тело холодом.

Артем погиб, и жена его, и двое детей. И еще почти два десятка людей, что решили бежать, уйти от наваливающегося кошмара…

Не удалось. Смерть нашла их в дороге.

Пошатываясь, Сергей встал и направился к шкафустенке. Открыл редко используемый бар, вытащил початую бутылку «Столичной».

Он не почувствовал вкуса. Водка ухнула в желудок и заворочалась там теплым шаром. Огонь потек по жилам, расслабляя мышцы. После второй стопки на глазах выступили слезы…

Телефон зазвонил резко и громко. Сергей посмотрел на него, словно на первого врага, но трубку все-таки взял.

— Да.

— Ты смотрел телевизор? — спросила Жанна, не тратя время на приветствия.

— Да, — ответил Сергей. Разговаривать не хотелось, жить тоже. Назойливой мухой жужжало в голове одно желание — проснуться. Чтобы все произошедшее оказалось лишь дурным сном, кошмаром, которые за последнее время стали почти обыденностью.

— Это ужасно, — Жанна говорила спокойно, но чувствовалось, что она сдерживается из последних сил. Чтобы не закричать, не забиться в истерике, словно обычная женщина. — Надо что-то делать!

— Согласен, но боюсь, что это не в наших силах, — Сергей ощутил неожиданную сонливость. Тело и мозг, утомленные эмоциональными перегрузками дня, требовали отдыха. — Давай поговорим об этом завтра. Сейчас мы вряд ли что-то дельное придумаем.

— Хорошо.

Трубка наполнилась злыми, словно осы, гудками. Сергей положил ее на рычаги, выключил телевизор и, немилосердно зевая, отправился спать.

Спал без кошмаров, но проснулся с дикой головной болью. Попытался снять ее собственноручно, но вчерашнее переутомление сказалось — никакого толку не добился. Проглотил таблетку аспирина, но и она облегчения не принесла.

Так и промаялся до того момента, когда пришло время везти учеников на «полигон».

На улице было сыро и промозгло, совсем не по-декабрьски. По небу бежали облака, похожие на рваные простыни, и висело среди них негреющее солнце, тусклое, словно старая пятикопеечная монета.

Степан топтался на привычном месте, напевая что-то себе под нос.

— Доброго дня, учитель! — сказал он, обнаружив Сергея рядом с собой. — Хотя уж какой он добрый…

— Это да, — Сергей сморщился, как от зубной боли. — А Майя где? Вроде не в ее привычках опаздывать?

— Ей нездоровится, — смущенно покраснев, ответил ученик. — Она не сможет поехать.

— Дело ее, — пожал плечами Сергей.

Анастасия Михайловна встретила гостей радушно, но на губах ее Сергей заметил несколько растерянную улыбку.

— Что не так, баба Настя? — спросил он, проходя в протопленную кухню.

— Да вы садитесь сначала, — всплеснула руками женщина. — Чего стоя разговаривать!

Сергей сел, Степан примостился рядом, а хозяйка пристроилась напротив.

— Да народ почти перестал ко мне ходить, — сказала она жалобно. — Многих из тех, что у меня лечились, в органы вызывали, расспрашивали. Теперь все боятся. Я уж хочу от греха подальше на зиму к сестре, под Суздаль уехать. А там, глядишь, и все успокоится.

— Нехорошо все это, — скривился Сергей. — Так что, у тебя никого сейчас?

— Пусто, — Анастасия Михайловна развела руками. — Даже не знаю, что и делать.

— Есть выход, — Сергей посмотрел на Степана почти свирепо. — Пусть мною займется. Голова болит — спасу нет. С самого утра.

— Как так, учитель? Нельзя так, нельзя! — забормотал Степан, явно растерянный. — Я не могу, не могу!

— Чем я плох как пациент? — спросил Сергей, поднимаясь, и подмигнул хозяйке.

— Ничем, — поспешно ответил ученик, хлопая длинными ресницами.

— Тогда вперед!

Сергей, не оглядываясь, проследовал в небольшое помещение, предназначенное специально для общения целителей с болящими, и уселся на табурет в самой его середине. По стенам висели иконы, в воздухе витал слабый аромат ладана. Сама баба Настя использовала в лечении христианскую символику.

Над ухом засопел Степан, затем послышался мягкий голос хозяйки:

— Что же ты, касатик? — спросила она лукаво. — Никак растерялся?

Степан засопел сильнее и ответил сердито:

— Нет!

В тот же миг Сергей ощутил прикосновение к затылку, мягкое, словно дотронулась крылом ночная птица. Оно оказалось приятным, и по спине побежали мурашки.

Прикосновения продолжались, Степан перестал сопеть. Он что-то делал там, за спиной Сергея, и головная боль потихоньку слабела, уходила водой в раскаленный песок.

В тот момент, когда она пропала совсем и мягкое покалывание растеклось по черепу, где-то далеко, на самой грани слышимости, звякнул колокольчик.