Клайв Баркер - Галили

— Успокойся, — сказал Митч. — Я просто хотел узнать, какие у нас планы. Я все понял.

С этими словами он вышел из кухни, однако через десять минут вернулся вновь. Он был зол, но старался сдерживаться.

— Я вернулся не за тем, чтобы затеять ссору, — заявил он. — Но ты должна понять: нельзя оставаться здесь вечно. Я не хочу, чтобы моя жена, словно старуха, возилась с хозяйством, подрезала розы и чистила картошку.

— Мне нравится чистить картошку.

— Не валяй дурака.

— Я говорю, что думаю.

— Ладно, хватит об этом. Следующие несколько дней у нас с Гаррисоном будет работы невпроворот — надо разобраться с Бангкоком...

Она понятия не имела, что там за проблемы, и ей вовсе не хотелось об этом знать.

— Если я тебе понадоблюсь...

— Я знаю, где тебя искать, — подхватила Рэйчел, хотя, прежде чем открыть рот, уже знала, что он вряд ли ей понадобится.

2

Куда ей податься? Этот вопрос мучил Рэйчел в течение последующих нескольких дней. Предположим, говорила она себе, она решится на этот безрассудный шаг и уйдет от мужа. Но где она будет жить? Остаться здесь она не сможет, хотя этого ей хотелось бы больше всего. Но дом в Калебс-Крик — собственность Гири. Конечно, Митчелл подарил ей квартиру, и она имеет полное право оставаться там, но в этих шикарных апартаментах ей всегда было неуютно — о да, квартиру можно оформить по собственному вкусу, но это потребует слишком много времени и денег. Возможно, разумнее будет квартиру продать, даже если ей предложат меньше, чем она стоит, а на вырученную сумму она наверняка сумеет приобрести жилье в таком маленьком тихом городке, как Калебс-Крик.

Той ночью она плохо спала. Всю ночь она провела в тягостном состоянии между сном и явью; стоило ей задремать, она видела свою спальню, выцветшую и поблекшую, как фотографии в кабинете Джорджа. По комнате ходили люди, и некоторые из них бросали равнодушные взгляды на лежащую на кровати Рэйчел. Лица их были ей незнакомы, хотя ее не оставляло странное чувство, что когда-то она хорошо знала этих людей, но имена их стерлись из ее памяти.

На следующий день она позвонила Марджи и пригласила ее в Калебс-Крик.

— Веришь ли, я совершенно не переношу загородной жизни, — страдальчески протянула Марджи. — Но если ты не намерена прерывать свое затворничество...

— Не намерена.

— Тогда делать нечего. Придется приехать.

На следующий день Марджи прикатила в огромном лимузине, доверху набитом коробками с ее излюбленными деликатесами — паштетом из голубой рыбы, неизбежной икрой, венским кофе, конфетами из горького шоколада и, разумеется, изрядным запасом алкоголя.

— Не такая уж тут и глушь, — заметила Рэйчел, наблюдая за тем, как Сэмюэль, шофер Марджи, втаскивает в дом коробки и пакеты. — В десяти минутах езды отсюда есть прекрасный супермаркет.

— Знаю, знаю, — перебила ее Марджи. — Но я предпочитаю путешествовать во всеоружии. — Она вытащила из коробки бутылку скотча. — Где у тебя лед?

Марджи привезла с собой не только спиртное, но и целый ворох новостей. Прежде всего она сообщила, что Лоретта окончательно превратилась в ведьму, с которой нет никакого сладу. На прошлой неделе они с Гаррисоном разругались в пух и прах, так как Лоретта имела наглость утверждать, что Гаррисон неудачно продал принадлежавшие семье акции стоимостью несколько миллионов долларов.

— Вот уж не думала, что Лоретта интересуется бизнесом, — заметила Рэйчел.

— Значит, ты попалась на ее удочку. Она обожает делать вид, что она неземное создание, которому до денег и дела нет. А сама тем временем неусыпно надзирает за своей империей. Честно говоря, чем дальше, тем сильнее я убеждаюсь в том, что она всегда заправляла делами — только из-за сцены. Даже при жизни Джорджа. Он, конечно, сам принимал решения, но эти решения исподволь внушала она. А теперь кое-что вышло из-под ее контроля, вот она и показывает зубки.

— Так что у них случилось с Гаррисоном?

— Говорю же, вышла жуткая сцена. Он заявил, что она сама не знает, что несет. Правда, это он зря. На следующий день она явилась на заседание совета и уволила пять его членов.

— Неужели она имеет право так поступать?

— Значит, имеет, — усмехнулась Марджи. — Без всяких объяснений приказала им убираться, только и всего. А потом дала интервью «Уолл-Стрит джорнал», где заявила, что все уволенные были некомпетентны. Они, разумеется, не стали терпеть оскорблений и подали на старую каргу в суд. Слушай, да неужели Митчелл не рассказывал тебе обо всей этой канители?

— Ни словом не обмолвился. Он никогда не говорит со мной о бизнесе.

— Да тут уже не бизнес, тут гражданской войной пахнет. Честно говоря, я никогда раньше не видела, чтобы Гаррисон так безумствовал. Довольно приятное зрелище, должна признать.

Женщины улыбнулись, как сообщницы, которым вся эта заваруха доставляет удовольствие.

— Слышала бы ты, как он кроет Лоретту, — продолжала Марджи. — Не удивлюсь, если мой дражайший супруг выдвинет ультиматум: или он, или она.

— А кто будет принимать решение?

— Вот уж не знаю, — рассмеялась Марджи. — А особенно теперь, когда Лоретта вышвырнула половину совета. Полагаю, в конце концов все упрется в Митчелла. Ему придется объединиться либо с любимым братцем, либо с обожаемой бабулей.

— Это все выглядит как-то... старомодно.

— Не старомодно, скорее феодально, — возразила Марджи. — Но так уж старик устроил, прежде чем удалиться на покой. Он сохранил за семьей всю полноту власти.

— А сам Кадм, он что, не имеет больше права голоса?

— Еще как имеет. Он до сих пор посылает Гаррисону распоряжения.

— И что, они не лишены смысла?

— Думаю, это зависит от того, сколько лекарств он перед этим принял. В последний раз, когда я его видела, старик пребывал в полнейшем маразме. Лопотал что-то о событиях пятидесятилетней давности. Кажется, он меня даже не узнал. А через три дня, если верить Гаррисону, он был как огурчик и соображал получше молодых. — Легкая тень пробежала по лицу Марджи. — По-моему, все это очень печально. Дожить до такой древности и не обрести покоя. Только и думать, что о своей чертовой империи.

— Может, он потому и живет так долго, что боится ее оставить? Боится, что без него все полетит в тартарары? — предположила Рэйчел.

— Может быть. Тем хуже для него, — кивнула Марджи. — Впрочем, они все такие. Помешанные. Воображают, что все держится исключительно на них.

— И Лоретта?

— Лоретта в первую очередь. Она за всеми следит.