Не бойся меня - Дарина Александровна Стрельченко

С кофе я словно глотнул ментола; сердце дернулось и опустилось. Я перестал дышать на несколько секунд, пока в горле свистело ментоловым холодом.

Ты лежишь на речном дне… Или нет? Или – кое-что другое? Ты лежишь на бетонном полу, я знаю, что ты чувствуешь страх – но и что-то еще. Ты стараешься не показывать его, но я скрывать своей власти не собираюсь…

Я иду мимо зданий, окруженных строительными лесами. Мимо освещенных окон и заколоченных входов. На крыльце сидят нищие с бумажными стаканчиками с мелочью. Может быть, это фальшивые нищие. Может быть, мне пора возвращаться. Ветер крепчает, жизнь не торопясь замирает к ночи. Я начинаю мерзнуть и сворачиваю на все более глухие улицы, дальше и дальше от света, глубже и глубже погружаясь на дно. Я уверен, ты уже прочла мои неотправленные письма. Я уверен, ты готова перестать бороться. Перестать испытывать стыд и вину перед тем, что ты думаешь, чувствуешь и хочешь.

Я поворачиваю домой.

Глава 8

Феникс

– Са-ша.

Она услышала имя в щелчке замка, в скрипе двери, в двух шагах. Два слога: Са-ша. Прочитала в его глазах. Черные вспышки, подернутые туманом зрачки. Дверь широко распахнулась – с мягким кошачьим скрипом. Снаружи сияли звезды, пахло рекой, травой и бензином. Кир закрыл дверь, повернул замок и взглянул так, что сердце дернулось и судорожно заколотилось где-то, где вовсе не должно было находиться. Саша сделала шаг назад.

– Не скучала? – весело улыбнулся Кир, задвигая щеколду и набрасывая цепочку. – Прочитала письма? И все-таки заглянула в ту комнату, да? Непослушная девочка.

У нее онемели ноги, и во рту стало так сухо, что показалось, что она сейчас задохнется. Кир покачал головой.

– Все хорошо. Все только впереди. Ты начинаешь нервничать слишком рано, это может… все испортить.

Он снял и бросил на пол пальто. Подошел к Саше. От него пахло мятой, ароматизированными сигаретами и кофе. Саша вжалась в стену – затылком, лопатками, локтями. Все кругом виделось слишком выпуклым, слишком ярким; ее будто кружило на карусели. Кир поднял руку, ногтем очертил ее скулу, спустился к шее.

– Я сейчас вернусь, – прошептал, сделал шаг назад и только потом отнял руку.

Он скрылся в соседней комнате, в которой стояли унитаз и раковина; зажурчала вода. Саша перевела взгляд на дверь и почти ощутила под ладонью холодные щеколду и цепочку. Она может уйти. Сейчас. Они – Вадим и полиция – совсем рядом. Если она выскочит из квартиры, она успеет добраться.

Саша сжала кулак. Звенья воображаемой цепочки впились в кожу. Восприятие обострилось; ей казалось, что она слышит не только звон капель по раковине, чувствует не только слабый затхлый запах. Она слышит цокот чьих-то коготков, шуршание за обоями; чувствует сквозняк по ногам; все еще ощущает застарелый горьковатый сигаретный дым.

Журчание за стеной стихло, со скрипом закрыли кран. Несколько капель ударились о фаянсовую раковину с кривым сколом – Саша запомнила этот скол, когда пыталась успокоиться хоть немного и плескала в лицо водой. Кир вышел. Время было упущено, но Саша все равно метнулась к двери, не сумев сдержаться. Он тихо рассмеялся, и Саша всхлипнула.

Мягко позвал:

– Пойдем. – И протянул руку.

Саша спрятала руки за спину. У нее не укладывалось в голове, на что она попалась; не укладывалось в голове то, что должно было произойти. Кир повернул руку ладонью вверх; пальцы были чуть раскрыты – как лепестки цветка. В ответ на этот жест казалось очень естественным взять его за руку. Саша отшатнулась, и он нетерпеливо тряхнул кистью.

– Я хочу, чтобы ты подчинилась мне.

– Нет, – вырвалось у нее.

– Опять? Хорошо. Не будем торопиться.

Он улыбнулся и толкнул запретную дверь. Саша замерла на пороге.

– Ты ведь уже увидела все, что там есть. Я нарочно не торопился – чтобы дать тебе время. Чего ты боишься?

А ей в голову пришла мысль: что, если здесь у него тоже есть камеры? Что, если они пишут не только картинку? Что, если он слышал, как она разговаривала с Вадимом через окно? Тогда он все знает; тогда он наверняка все предусмотрел. И значит… значит… никто не ждет ее там, снаружи… И… Саша дико закричала. Ужас, который она сдерживала с самого утра, вырвался, и она вновь метнулась к дверям. Выбраться! Вон! Прочь! Кир нагнал ее в два шага, заломил руку и прошептал, касаясь губами шеи:

– Са-ша. Ты же помнишь, да? Мама. Папа. Ты ведь не хочешь, чтобы с ними случилось что-то плохое?

Он не упомянул Вадима, и ей стало чуть легче; она всхлипнула и обмякла. Кир встряхнул ее.

– Я не тороплю тебя, но мое терпение не безгранично. Идем.

Она послушно шла за ним следом, стараясь верить в то, что если бы он разгадал их с Вадимом план, то уже сказал бы об этом. Он бы хотел, чтобы она чувствовала себя обреченной. Впрочем, у него и без того было достаточно средств.

Кир отодвинул от стола стул; ножки со скрипом проехались по бетону. Усадил ее и встал за спиной. Что-то подрагивало у Саши внутри, было душно и жарко. Но когда он положил руки ей на плечи, мгновенно стало почти нестерпимо холодно.

– Расслабься… Са-ша… – Он выдохнул имя ей в волосы. Сашу передернуло. Он вздохнул. – Как жаль, что ты отрезала косы. Мне нужно было сразу запретить тебе это. Но…

Он снова отошел, и Саша выдохнула. Скрип, глухой стук, шорох… Она оглянулась и увидела, как Кир выносит из комнаты матрас. Через его локоть был перекинут моток веревки. Он бросил его перед стулом и принялся расправлять матрас; если бы Саша захотела, она смогла бы, не вставая, дотянуться ногой до веревок. Закончив, Кир вновь зашел ей за спину. Его левая рука цепко сжала ее плечо; правая скользнула вниз, прошлась по груди и замерла на талии. Саша зажмурилась, чтобы не видеть перед собой матрас и кольца веревок.

– …но не волнуйся. Ты пробудешь здесь достаточно долго, чтобы волосы отрасли снова. А пока помоги мне. Давай заплетем то, что есть. Хотя бы в маленькие косички.

Кир протянул ей черную расческу в прозрачном хрустящем пакете и набор резинок.

– Какого цвета резинку ты хочешь?

– Ты извращенец, – выдавила Саша, преодолевая жжение в горле. Комната перед глазами покачивалась, веревки казались живыми.

– Выберу сам, – покладисто согласился Кир. – Красная и… красная. Расчешись.

Саша мотнула головой.

– Расчешись, – повторил он, и в голосе опять скользнула угроза.

Он вынул расческу из пакета и вложил