Ольга Манскова - Русь эзотерическая

— Тень Мира… Интересный образ, — промолвил Сергей, — мне он говорит о чем-то. Кажется, что иногда я её чувствую… Быть может, когда свет разума на Земле померкнет, а здесь останутся только демонические структуры, то весь мир погрузится в тень. И тогда придёт Калки Аватар на белом коне, чтобы уничтожить оставшихся демонов.

— К счастью, до этого события остается ещё множество тысячелетий. И у нас есть возможность к этому времени оказаться где-то далеко, в каком-то другом из многочисленных миров этой многоликой Вселенной. Если, конечно, мы не будем полными идиотами, — усмехнувшись, подытожил Андрей.

В это время они приблизились к посёлку, который, казалось, несмотря на полдень, ещё не пробудился ото сна. На улицах посёлка их почему-то очень сильно насмешила деревянная покосившаяся изба с заколоченными окнами и дверью с большим амбарным замком, на которой красовалась гордая вывеска: «Банк».

— Это у нас, по-моему, разрядка пошла, — отсмеявшись, сказал Андрей, — А значит, у нас был не простой разговор…

Они прошли ещё немного по сельской улице в сторону магазина.

— А это — местная почта. И универмаг. В одном помещении, — прокомментировал Андрей, — Я сейчас, на минутку заскочу во внутренний двор, там растёт ничейная яблоня, и я каждый раз нахожу под ней два яблока. Уж не знаю, почему именно два. А ещё, я на почту загляну. Жди меня здесь.

Андрей юркнул за калитку, и действительно, через некоторое время вернулся с двумя яблоками, одно из которых предложил Сергею. После чего они снова пошли вдоль по пыльной, не асфальтированной улице по направлению к булочной. Внезапно Андрей остановился перед одним из домов и спросил резко:

— Посмотри! Что это? — Только, отвечай не задумываясь!

— Ой! На стене дома — какая-то удивительная мозаика, выполненная вся в сине-зелёных тонах. Оригинально. Просто чудо! Как же это сделано? Будто бы листья винограда… А сверху на мозаику наброшена светло-зелёная сеть, — удивился Сергей.

— Да нет же! А теперь — смотри снова. Это — просто стена дома с облупившейся зеленой краской.

— Ой! — воскликнул Сергей.

— Это была небольшая проверка. Тест на адекватное восприятие действительности… Впредь будь внимательней и не ведись…

На обратном пути Андрей, немного не доходя до большой поляны, свернул с широкой дороги в сторону. И они с Сергеем оказались на уже знакомой им небольшой полянке. Здесь почти никого не было: только на краю полянки, в тени, сидел с закрытыми глазами Гера, прислонившись спиной к стволу дерева. Вытянув вперёд длинные ноги и положив на них гитару, он, должно быть, дремал.

Андрей с Сергеем присели неподалёку от спящего Геры на бревно.

— Есть такая духовная практика: молчание. Она нужна, чтобы человек почувствовал свой внутренний мир и окружающее более остро, а также лучше понял значение и ценность слова. Давай, ты попробуешь немного помолчать? Прямо здесь и сейчас, — предложил собеседнику Андрей.

— Хорошо, — легко согласился Сергей.

— Сейчас я тебе дам молитву молчания. Я её уже зачитывал вам с Натальей на речке. Но теперь я тебе дам её, записанную мною на листке бумаги. Эту молитву мы принимали с людьми, живущими здесь, неподалеку, в строительном вагончике. А записал я её так, как учил меня всё записывать один московский учитель. Дело в том, что, как он считает, русский язык в том виде, в котором он существует сегодня, не работает. На моих глазах нередко шёл прием информации на различных языках: латыни, греческом, старославянском, а иногда даже на неизвестных мне или искусственно созданных. И все они работают! А русский, как считает этот учитель, не может сейчас работать как язык сакральный, молитвенный: он слишком забит словами, не несущими носителю языка никакой эмоциональной информации, или же словами с негативной информацией. А, хотя простое понимание смысла и важно, но не менее важным является и непосредственное, почти неуловимое и неосязаемое воздействие языка как некой единой структуры. Необходимо прежде всего интуитивное восприятие входящего текста, а лишь затем его перевод. А потому, этот учитель работал над тем, чтобы создать свой, работающий, русский язык. Письменность он тоже создал свою, хотя большинство букв в ней — старославянские, включая ер, ерь и ять. Вот таким способом письма я и записал молитву молчания. Способ очень прост и вполне понятен. Прочти её, не проговаривая вслух. Желательно, тридцать три раза. И после этого — молчи. Что бы вокруг тебя ни происходило. Пока я снова не разрешу тебе вновь говорить!

Сергей развернул лист и стал читать.

— … славу воздают небесам,и лишь Отцу поют песнь хвалебную.Он неучастием спасает мир.И я в Отце — спаситель мира…Будь бесстрастен, ибо страсти — от мiра,А кротость моя не от мiра сего,И мiр не знает её,Ибо говорит лишь о себе.Кротость моя — благое молчание.Возлюбил я вас более, нежели себя,И отдал себя для мира…

Так пребудь же во мне вовек!И ты будь мой спаситель —Ибо спасая себя, ты спасаешь меня,А, спасая тебя — я спасаю полмiра.Потому ты спаситель для них,Как и я — спасатель для тебя.И царство мое в тебе,Коли ты спасаешь себя.А спасая себя — ты долженОтдать всё мiру!Ибо в царствии моемБлагое молчаниеБессуетности желаний мiра…

Сергей прочел всю молитву три раза и теперь сидел, тупо уставившись в одну точку. Его разум, наконец, успокоился. Он почувствовал канал, который условно назвал каналом «истинного христианства». Сергей продолжил читать далее, ещё и ещё.

— А теперь — пора и в лагерь! — сказал Андрей, медленно поднимаясь, когда Сергей закончил работу с молитвой.

В старом портфеле, с которым Сергей приехал на Поляну, Наталья взяла рекомендованную ей Сергеем книгу про магические пассы Карлоса Кастанеды, и, поскольку в посёлок за хлебом её не пригласили, уединилась для чтения на берегу реки. Она расположилась под большим раскидистым деревом, находящемся не на самом берегу, но таким большим, что его мощные ветви простирались почти до середины реки. Там Наталья некоторое время честно пыталась читать. Но мысли рассеивались, строчки путались, а свет казался слишком ярким. В результате Наталья, положив рядом с собой книгу, стала молча сидеть и смотреть на реку, пока, сама не заметив, как, погрузилась в сон.

Ей приснилось, будто палаточный лагерь эзотериков находился на берегу моря, где она шла по берегу, слушая шум волн. Пройдя мимо палаток, затем она удалилась от моря к обрывистому, скалистому склону, который начинался за обширной песчаной отмелью. Потом она долго карабкалась по нему вверх, а поднявшись, оказалась в лесу. Дальше она шла по этому лесу — и наконец, увидела изгородь, за которой росли редкие растения, и среди них — необычный цветок, который манил и притягивал её к себе. Она перелезла через ограду и направилась к цветку, рассмотрела его поближе и вдохнула в себя его сильный, кружащий голову аромат. Наталья, осторожно сорвав цветок, тут же поспешила обратно, чтобы поскорее принести его в лагерь и показать всем. Но, снова преодолев ограду и пройдя немного по тропе, она услышала окрик. И, обернувшись, увидела женщину, одетую во всё черное: черную шляпу, черный пиджак, чёрную узкую юбку… Ее голова была опущена вниз — так, что невозможно было разглядеть лицо. Женщина медленно приближалась к ней. Затем подняла голову. Это была Диана. Она укоризненно посмотрела на Наталью, качая головой и будто заставляя почувствовать, что Наталья совершила нечто страшное и опасное. «Неужели, цветок ядовит?» — в ужасе подумала Наталья. И в этот момент проснулась.