Антон Текшин - Под знаком Z (сборник)

Ну да, сорок золотых – тоже деньги. Однако сейчас мне было не до бартера. Я старательно расфокусировал зрение, поймал краем глаза какой-то образ на периферии, ухватился за него и привычным для завсегдатая вирта усилием воли активировал игровой интерфейс. Ого, сколько тут всего! Бары жизни, маны и опыта. Пиктограммы заклинаний, спецумений и комбо-ударов. Карта и мини-радар, вкладки инвентаря и системных настроек, хаотично мигающий сообщениями чат локации. К черту все, где интерфейс группы? Ага, вот оно! Фух, хвала всем богам, экипаж таки оказался объединенным в группу. Кликаю вирткурсором в безжизненно-серое имя мехвода. Ломаю печать.

Перелив колокольчиков, пенье труб Архангелов, – и на поляне появляется плавно вращающаяся хрустальная сфера. Мгновенье – движенье замедляется, сфера со звоном осыпается тысячью льдинок, и веселые глаза Сереги – нашего самого молодого бойца и завзятого игромана в придачу – подмигнули нам.

– Друмир, парни?

– Цифра! – киваю я и помимо воли расплываюсь в улыбке.

Мехвод делает пару быстрых шагов и крепко обнимает нас, сгребая в кучу. Тихо шепчет:

– Спасибо, ребята… Висеть в сером «ничто» и любоваться тикающим недельным таймером было страшновато…

– Не дрейфь, Серега! Будем жить!

Парень внимательно огляделся, с узнаванием покосился на окружающие ландшафты и уверенно кивнул:

– Будем жить!

Сергей Фомичев

Живым или мёртвым, или зомби

1

Микка стал первым новобранцем в их роте за последние несколько месяцев. Он неуклюже вывалился из «Хьюи», точно его выпихнули оттуда пинком, а когда вертолёт взлетел, ругнулся вслед, забросил за плечо вещмешок и направился к мастер-сержанту Олбигану. В базовом лагере «Виктор» тот всегда лично встречал новичков, будь они офицерами или солдатами. Впрочем, новобранцы стали такой редкостью, что посмотреть на пополнение высунулась половина роты. Место гранатомётчика было вакантным в отделении Тараса, так что новобранец предназначался им. Предыдущий парень вышиб себе мозги. Безо всякой видимой причины вышиб: за полчаса до этого он рассуждал о достоинствах стиля кантри. Здесь такое случалось время от времени. Олбиган называл это дезертирством, но с ним мало кто соглашался. Не то чтобы отделение лишилось ключевой позиции – гранатомётчик отвечал за реактивные противотанковые выстрелы, а зомби, как известно, бронетехникой не увлекались, – но во всём должен быть порядок, и если нет гранатомётчика, его функции ложатся на всех остальных.

– Шокер – штука хорошая, – наставлял через час салагу командир отделения штаб-сержант Смит. – Вырубает зомбака на сутки. Одна беда – те редко лезут по одиночке, а на толпу, сам понимаешь, никаких шокеров не напасёшься. Поэтому остаются старые добрые пули. Но хоть они и старые и добрые – это особые пули.

– Серебряные? – предположил новобранец с редким для новичков равнодушием.

Тарас гадал: было ли это следствием игры в крутого парня или редким видом самообладания. Во всяком случае, по одной только интонации Микки нельзя было сказать наверняка, спрашивал ли он о серебре всерьёз или с сарказмом.

– Ты что, солдат, на кровососов сюда приехал охотиться? – сержанта удивить или сбить с толку мало кому удавалось. – Ты, верно, наших милых подопечных с адвокатами и политиками перепутал. Это тебе в Вашингтон или Брюссель надо было ехать. Так вот, слушай, парень: здесь водятся зомби! Их твоя жидкая кровь не интересует. Только мозги. Свежие мозги из вскрытой черепушки. И больше ничего. Бывает, руку оторвут по запарке или ногу, но всё только ради того, чтобы до мозга добраться. Так вот обычные пули им не вредят, как и серебряные. Даже если в голову попадёшь. Поэтому наши пули снабжены конденсатором. Небольшой разряд тока парализует трупака на минуту-две. Немного, но хватит, чтобы убраться подальше. А уж на самый крайний случай на бронетранспортёре стоит крупнокалиберный пулемёт Владимирова – этот просто рвёт на куски… и вдобавок американская версия РПГ-7, который тебе и предстоит таскать.

– Гранатомёт будешь держать в машине, – добавил после ухода сержанта капрал Ли. – Наша задача – не воевать, а следить за порядком. Около двух процентов популяции склонны к рецидиву, и когда их псевдосознание накроет сумрак, не знает никто. Так что будь всегда на стрёме, салага, и уповай на старую добрую автоматическую винтовку.

– Кроме того, мы обязаны сопровождать журналистов и научные группы, – добавил Тарас. – А также вылавливать искателей приключений и прочих нелегалов, проникающих из сопредельных стран.

– Что, и такие встречаются? – усмехнулся новичок.

Его усмешка Тарасу не понравилась.

2

Бронетранспортёры выехали на покрытую песком площадь туземного городка, разошлись под острым углом и остановились. Бойцы попрыгали с брони, разобрали секторы и принялись методично осматривать через прицелы крыши и углы, тёмные провалы окон и дверей. Выучка, как обычно, пропала впустую. Вокруг не было ни души. Пейзаж выглядел таким же, как и в десятке других городков: высохшие деревья, несколько чахлых пальм с клочками такого же чахлого газона под ними; по периметру – дома в два-три этажа с плоскими крышами. Сама площадь представляла собой квартал, обойдённый застройкой. Таким образом, от площади расходилось восемь улиц – по две в каждую из сторон света.

– Чисто. Чисто. Чисто, – отрапортовали бойцы.

Заместитель командира взвода, штаб-сержант Смит раскрыл пластиковый пакетик, отщипнул табаку и начал скручивать сигарету. Из десантного люка второго Страйкера появился и сам взводный. Толстый, тяжело дышащий мужик в камуфляже, покрытом пятнами пота, и выгоревшей до белизны панаме. Ни одна сила в мире не могла заставить его надеть бронежилет или каску. Лейтенант был слишком стар для столь малого звания, но в корпусе по контролю за районами обитания зомби обычные армейские стандарты не действовали. Здесь и рядовые встречались под тридцатник, и лейтенанты под пятьдесят. Людям платят за ту работу, которую они могут выполнить.

Зомби появились минут через двадцать. Ублюдки всегда реагировали с запозданием, и иногда приходилось ждать по часу. Когда они наконец показались из-за углов дальних улочек, Ромку передёрнуло. Вроде бы уже почти год здесь, а привычка не выработалась. Как увидит чёрно-серые рожи, выпученные слепые глаза и рваные раны, так холодок ужаса накатывает вперемежку с тошнотворной брезгливостью. У Ромки с детства на змей и пауков такая же реакция была – страх и отвращение. Но к паукам и змеям он притерпелся, а вот с живыми мертвецами не заладилось.