Стивен Кинг - ОНО

— В шесть.

— Вот именно. Поэтому: если я накрываю на стол, наливаю тебе молоко и замечаю, что тебя нет в ванной и ты не моешь там руки, я направляюсь к телефону и звоню в полицию, сообщая им, что ты исчез. Тебе ясно?

— Да, мама.

— Ты веришь, что я сделаю это?

— Да.

— Может быть, все страхи напрасны, но теперь это кажется мне необходимым. Сбрасывать со счетов мальчиков нельзя. Ясное дело, каникулы на носу, все мальчишки разлетаются как пчелы из улья — играть в мяч или во что-то еще. Ты тоже, наверное?

Бен грустно кивнул, подумав про себя, что уж если она не знает, что у него нет друзей, то могла бы, по крайней мере, догадаться об этом. Самому ему не пришло бы в голову делиться с матерью этим обстоятельством.

Арлина вытащила из кармана халата какой-то предмет и протянула сыну. Это была небольшая пластмассовая коробочка. Бен открыл ее. Увидев содержимое, он раскрыл от удовольствия рот.

— Блеск! — только и смог сказать он. — Большое спасибо!

Это были наручные часы «Таймекс» с маленькими серебристыми цифрами и ремешком из кожзаменителя. Арлина завела их и поставила время; Бен с наслаждением вслушивался в тиканье.

— Черт, как здорово! — он с энтузиазмом наградил мать звонким поцелуем в щеку.

Она закивала, улыбаясь, удовлетворенная его реакцией. Затем вновь посерьезнела.

— Надевай, носи, заводи, береги и не теряй.

— Окэй.

— Теперь ты знаешь время и не должен опаздывать. Помни, что я сказала: если не появляешься вовремя, тебя начинает по моему звонку искать полиция. Ни на минуту не смей опаздывать, по крайней мере пока не поймают этого ублюдка.

— Я понял, мама.

— Еще одно. Я не хочу, чтобы ты ходил один. Тебя достаточно предупреждали, чтобы не брал конфеты у посторонних и не ездил никуда с незнакомыми. Мы с тобой знаем, что ты не дурак и достаточно хорошо развит для своего возраста, но помни, что взрослый мужчина, особенно сумасшедший, всегда одолеет ребенка, если захочет. Поэтому когда собираешься в парк или библиотеку — иди с друзьями.

— Хорошо, мам.

Она вновь выглянула в окно с нескрываемой тревогой и вздохнула.

— Когда такое случается, о хорошем быстро забываешь. В городе не все в порядке. Мне всегда так казалось. — Арлина повернулась к сыну, сдвинув брови. — Ты много гуляешь, Бен. Ты, наверное, знаешь любой уголок в Дерри, так? По крайней мере, в городской черте.

Всего Бен не знал, но знал большую часть. Парень был настолько захвачен созерцанием подарка, что скажи мать, что в музыкальной комедии о второй мировой войне Джон Уэйн играл роль Гитлера, — и он согласно кивнет. Поэтому он кивнул не раздумывая.

— Тебе встречалось что-нибудь? — спросила мать. — Кто-то или что-то подозрительное? Необычное? Настораживающее?

Удовольствие от подарка, признательность матери за доставленную ему маленькую радость (и вместе с тем легкое смущение от собственной несдержанности) чуть было не толкнули его рассказать матери о происшествии в январе.

Бен открыл рот и — может, интуитивно? — быстро закрыл его.

Что же это, в самом деле? Интуиция. Не более… и не менее. Дети часто находят интуитивно верное решение сложной ситуации, чувствуя, что, последовав ему, сохранят спокойствие. По этой причине Бен и смолчал. Было, правда, еще нечто, отнюдь не благородное. С его матерью могло быть и тяжело. Она могла стать властной. Арлина никогда не называла его «толстым», лишь «крупным» (иногда уточняя: «крупным для своего возраста»), и когда образовались остатки от ужина, приносила их Бену, смотревшему телепередачу или делавшему домашнее задание, и он поедал их, ненавидя себя за это (но никогда — свою мать; этого делать Бен не осмеливался: Бог покарает, когда узнает про такое). Вполне возможно, что какая-то часть его существа — спрятанная не ближе, чем Тибет — предполагала и заранее одобряла мотивы этого стабильного «подпитывания». Любовь ли это? Или что-то еще? Во всяком случае, он задавался этим вопросом. И вот еще: она не знала, что у него нет друзей. Такое незнание определило недоверие к ней и заставляло его усомниться в реакции на историю, случившуюся с ним в январе. Которую он чуть было не рассказал. Если, конечно, что-то было… Приходить к шести и оставаться дома… Может, не так уж и плохо. Можно читать, смотреть телевизор,

(кушать)

строить что-нибудь из «конструктора»… Но остаться на целый день — это уж просто катастрофа… а именно это его и ожидало, расскажи он матери о том, что видел — или думал, что видел — в январе.

И Бен промолчал.

— Нет, мама, — уверенно заявил он. — Разве что мистер Маккиббон рылся в чужом хламе.

Это вызвало у нее смех — она не любила мистера Маккиббона, бывшего республиканцем, как и «христосики». А смех снимал вопрос… В ту ночь Бен заснул поздно, растревоженный, однако, совсем не сиротской своей долей в этом полном беспокойства мире, и не тем, что был предоставлен самому себе. Напротив, он знал, что его любят, что он в безопасности, поскольку лежит в своей постели, смотрит на лунный свет, падающий из окна на его кровать и пол. Бен то и дело подносил к уху «Таймекс», прислушиваясь к тиканью, а когда надоедало слушать, смотрел на циферблат, мерцающий радием.

Наконец он заснул, и ему приснилось, что играет в бейсбол в парке. Он только что поразил цель, и товарищи по команде столпились вокруг с поздравлениями, любовно тузили его и хлопали по спине в знак одобрения. Вот он в их тесном кругу идет в раздевалку. Он даже сплакнул во сне от гордости и счастья… и вдруг поднял взгляд на противоположную сторону поля, где центральная линия обрывалась шлаковым покрытием и — дальше — пустырем, заросшим сорняками и уводящим в Барренс. Меж кустов за полем стояла едва заметная фигура. Рука в белой перчатке держала связку воздушных шариков — красных, желтых, голубых, зеленых. Фигура звала его. Бен не видел лица, но различал мешковатый сюртук с крупными оранжевыми помпонами-пуговицами и болтавшийся конец желтого галстука.

Это был клоун.

«Впоуне согуасен, куолик», — подтвердил голос фантома.

Проснувшись поутру, Бен начисто забыл сновидение, но подушка была влажной… будто он ночью плакал…

7

Он подошел к столу главного библиотекаря, стряхнув цепочку мыслей, связанных с комендантским часом, как пес стряхивает с себя воду после купания.