Дэн Симмонс - Гамбит

— Куратор Колбен и мистер Траск опять встречались сегодня утром, перед вашей беседой с избранным президентом. Траск — член переходной команды...

— Да, да, — кивнул Барент. — А что там насчет ситуации в Чарлстоне?

— ФБР контролирует работу по этому делу, — сообщил Хейнс. — Бригада, расследующая авиакатастрофу, пришла к определенному заключению, что самолет был уничтожен миной замедленного действия. Один из пассажиров — в списке он фигурирует как Джордж Хам-мел — воспользовался кредитной карточкой, украденной, как показала проверка, в Бар-Харборе, штат Мэн.

— Мэн, — повторил Барент. Ниман Траск был “помощником” сенатора от штата Мэн. — Неряшливая работа.

— Да, сэр, — согласился Хейнс. — Во всяком случае, мистер Колбен был очень обеспокоен вашей директивой не мешать шерифу Джентри и расследованию. Вчера он встречался с мистером Траском и мистером Кеплером в отеле “Мэйфлауэр”; я уверен, что тем же вечером они послали людей в Чарлстон.

— Кого-нибудь из “чистильщиков” Траска?

— Да, сэр.

— Ладно. Продолжайте, Ричард.

— Сегодня, примерно в девять двадцать утра по восточному времени, шериф Джентри перехватил человека, который следил за ним из “Плимута” 76-го года выпуска. Джентри попытался арестовать его. Водитель “Плимута” сначала сопротивлялся, затем перерезал себе горло ножом с выбрасывающимся лезвием, изготовленным во Франции. В городской больнице Чарлстона он был зарегистрирован — “мертв по прибытии”. Анализ отпечатков пальцев и регистрационных данных автомобиля ничего не дал. Сейчас делаются попытки идентифицировать труп по состоянию зубов, но на это потребуется несколько дней.

— Если это один из “чистильщиков” Траска, они ничего не найдут, — задумчиво проговорил Барент. — Шериф не пострадал?

— Нет, сэр, судя по сообщению нашего наружного наблюдения, не пострадал.

Барент кивнул, снял с вешалки шелковый галстук и принялся его завязывать. Щупальца его мозга потянулись к сознанию спецагента Ричарда Хейнса. Он наткнулся на щит, делавший Хейнса нейтралом, — щит из крепкой скорлупы, окружавшей волнующееся море мыслей, амбиций и темных желаний, — всего, что составляло личность агента Хейнса. Как и многие другие, обладавшие Способностью, как сам Барент, Колбен выбрал себе в ближайшие помощники нейтрала. Хейнса нельзя было запрограммировать, но, с другой стороны, его не мог перевербовать кто-либо с более мощной Способностью. Так, во всяком случае, полагал Колбен.

Барент скользил по поверхности щита сознания, пока не нашел в нем трещину, — а трещину всегда можно найти; он проник глубже, сломил жалкую защиту Хейнса и внедрил свою волю в саму основу сознания агента. Он коснулся центра удовольствия Хейнса, и тот закрыл глаза, словно его пронизывали токи наслаждения.

— Где эта женщина — Мелани Фуллер? — спросил Барент.

Хейнс открыл глаза.

— После заварухи в аэропорту Атланты в понедельник вечером никаких известий.

— Удалось засечь, откуда был телефонный звонок?

— Нет, сэр. Оператор в аэропорту считает, что это был местный звонок.

— Как вы думаете, есть ли у Колбена, Кеплера или Траска какая-либо другая информация о том, где находится Фуллер? Или Вилли?

Хейнс секунду помедлил и покачал головой.

— Нет, сэр. Когда найдут его либо ее, информация поступит через ФБР, я полагаю, по обычным каналам. Я буду знать об этом одновременно с мистером Колбеном.

— Лучше, если раньше, — улыбнулся Барент. — Благодарю вас, Ричард. Как всегда, ваше общество меня приободрило. Вы сможете найти Лестера на его обычном месте, если захотите связаться со мной. Как только у вас будет какая-то информация о местонахождении Мелани Фуллер либо нашего друга из Германии, немедленно передайте ее мне.

— Да, сэр. — Хейнс повернулся к выходу.

— Ричард. — Барент натягивал синий кашемировый блейзер. — Вы все еще считаете, что шериф Джентри и этот психиатр...

— Ласки, — подсказал Хейнс.

— Да. — Барент улыбнулся. — Вы все еще считаете, что контракты этих джентльменов следует официально порвать?

— Считаю. — Хейнс нахмурился и продолжил, осторожно выбирая слова:

— Джентри очень сообразительный малый. Слишком сообразительный. Сначала я решил: он расстроен из-за убийств в “Мансарде” потому, что они подорвали его репутацию в округе, но потом убедился, что он воспринял их как нечто задевающее его лично. Тупой, толстый деревенский полисмен, вот и все.

— Но сообразительный.

— Да. — Хейнс снова нахмурился. — Я не уверен насчет Ласки, но, по-моему, он слишком.., слишком глубоко в это вовлечен. Он знал мисс Дрейтон и...

— Хорошо, — кивнул Барент. — Насчет Ласки у нас могут быть и другие планы. — Он посмотрел на агента долгим взглядом. — Ричард...

— Да, сэр?

Барент соединил кончики пальцев.

— Я давно хочу вас спросить, Ричард. До того, как мистер Колбен вступил в Клуб, вы уже несколько лет работали на него. Ведь так?

— Да, сэр.

Барент коснулся нижней губы сложенными домиком пальцами.

— Вопрос, который я хочу задать, Ричард... Почему? Агент нахмурился: он не понял, о чем идет речь.

— Я имею в виду, — продолжал Барент, — зачем делать все эти вещи, о которых Чарлз вас просил?.. И теперь еще просит... Ведь у вас есть выбор.

Лицо Хейнса прояснилось. Он улыбнулся, демонстрируя идеальные зубы.

— Ну, наверно, мне нравится моя работа... Это все на сегодня, мистер Барент?

Барент с секунду внимательно смотрел на него, потом кивнул.

Через пять минут после того как Хейнс ушел он вызвал пилота по внутренней связи:

— Дональд, взлетайте. Я бы хотел полететь к себе на остров.

Глава 10.

Чарлстон, среда, 17 декабря 1980 года.

Сола разбудили голоса детей, игравших на улице, и несколько секунд он не мог сообразить, где он находится. Не в своей квартире, это точно. Он лежал на складной кровати под окном с желтыми занавесками. На секунду эти желтые занавески напомнили ему их дом в Лодзи, крики детей вызвали в памяти образы Стефы и Йозефа...

Нет, дети кричали слишком громко по-английски. Чарлстон. Натали Престон. Он вспомнил, как рассказывал ей вчера свою историю, и почувствовал смущение, словно эта молодая черная женщина видела его нагим. И зачем только он рассказал ей обо всем этом? После стольких лет... Почему?

— Доброе утро. — Натали заглянула в дверь с кухни. На ней был красный шерстяной балахон и узкие джинсы.

Сол сел в постели и потер глаза. Его рубашка и брюки, аккуратно сложенные, висели на боковой спинке дивана.

— Доброе утро.

— На завтрак яичница с ветчиной и тосты. Сойдет? — В комнате запахло свежемолотыми кофейными зернами.